Ключ к убийству - Урса Алекс
– Что вы имеете в виду? – подтолкнул Франсуа артиста. – В коллективе были конфликты?
– Нет, – тут же помотал головой Оливье, – конфликтов как таковых не было. Так, небольшие разногласия. Но это же коллектив. Нам приходится много времени проводить вместе. К тому же мы все люди творческие… – Очевидно было, что ему не хочется развивать эту тему и он уже пожалел о неосторожно сорвавшемся слове.
– Поконкретней, пожалуйста, – пришлось нажать Франсуа.
– Ну, хорошо, – вздохнул Оливье, – вы все равно об этом узнаете, потому что это было известно многим. Анжело был человеком доброжелательным и искренним. Да к тому же невероятно талантливым. В нашей группе он был безусловным лидером, но у него напрочь отсутствовали такие черты характера, как тщеславие, например. Было такое ощущение порой, что он абсолютно не замечает ажиотажа, который творился вокруг него все эти годы. Самое главное для него было, чтобы ему дали возможность писать и исполнять свою музыку. В это трудно поверить, но тем не менее это так. Но при этом был в коллективе человек, который Анжело слегка… завидовал.
– Вы сейчас о Нино Тьери? – уточнил Франсуа, хмурясь и закусывая губу. Оливье тяжело вздохнул.
– Нино не верил в искренность Анжело. Он считал его поведение частью хорошо спланированного образа. Его можно понять: Анжело подчас вытворял на сцене весьма эксцентричные вещи, и всегда без предупреждения. Нино часто доставалось из-за таких импровизаций. – Франсуа вспомнил видео с лондонского концерта, сцену с микрофонной стойкой и разбитую гитару Нино – понятно, почему парень психовал. Но на открытый конфликт никогда не шел – скорее всего, опасался Ксавье. Так, мог дверью в сердцах хлопнуть – и все.
– Как Бертолини реагировал на эту ситуацию? – подал голос Басель.
– А никак, – пожал плечами Оливье, – он, кажется, даже не замечал ничего. Как всегда, был погружен в музыку, и больше его ничего не интересовало.
– Вы сказали, что в последнее время все были сильно вымотаны. Были причины? Ксавье не давал вам отдыхать? – продолжал задавать вопросы Франсуа.
– Должен сказать, у нас был очень плотный график последние несколько месяцев. После выпуска второго альбома мы отработали грандиозный концертный тур, сначала по Европе, а затем и в Южной Корее. Успех был просто невероятный, и по возвращении Ксавье сразу принялся за работу над третьим альбомом. В итоге у нас даже не было возможности отдохнуть. Мы все были порядком измотаны, особенно это касалось Анжело. Было всего несколько песен, написанных в соавторстве с другими композиторами. Основной материал выдавал Анжело. Он мог часами не выходить из студии, иногда даже ночевал там. Результаты были ошеломляющие. Вы, вероятно, знаете, что наш третий альбом быстро заслужил статус платинового. Честно говоря, мы все надеялись немного отдохнуть, но тут Ксавье заявил, что он уже договорился о гастролях по Японии.
– Но зачем такая спешка? – спросил Франсуа.
– Сразу видно, вы далеки от мира шоу-бизнеса, – снисходительно усмехнулся Оливье, – в этой сфере ты не можешь позволить себе расслабиться. Публика неблагодарна. Она забывает тебя так же быстро, как ветреная красотка. Здесь нельзя останавливаться. Мы были на гребне успеха. И Ксавье закусил удила. Ходили слухи, что одними гастролями в Японии тур не ограничится. Ксавье вроде как хотел дать концерты в Гонконге и Китае. Видите ли, группа невероятно нравилась азиатам. А Анжело особенно. Он же вылитый персонаж аниме. С этим его макияжем и всякими странностями.
Внезапно из ниоткуда к Оливье метнулась раскрасневшаяся девушка. Она что-то умоляюще лепетала и протягивала постер с изображением группы и маркер. Оливье устало улыбнулся и привычно поставил росчерк на плакате. Девушка чуть не плакала от избытка эмоций, и Франсуа подумал, что, в сущности, она еще совсем ребенок. Оливье снисходительно позволил девушке расцеловать себя в обе щеки и ненадолго заключил ее в объятия. Он возвел взгляд к потолку, словно показывая Франсуа с Баселем, что он ничего не может с этим поделать. Но Франсуа тем не менее видел, какое удовольствие Оливье получает от выражения этой чистой, незамутненной любви. Франсуа помолчал, пережидая эту сцену и собираясь с мыслями. По коридору, где они стояли, то и дело проходили какие-то люди. Они заинтересованно поглядывали на троих мужчин, и Франсуа ощущал себя достаточно неуютно. Оливье же, напротив, был в центре внимания как рыба в воде. Наконец он отцепил от себя поклонницу, давая ей понять, что аудиенция окончена, и девушка пошла к выходу, постоянно оглядываясь и махая руками. Оливье послал ей вслед воздушный поцелуй и вновь повернулся к полицейским.
– Извините, – картинно приложил он руку к груди. Франсуа улыбнулся про себя и прочистил горло.
– За время существования группы случались конфликты или какие-нибудь другие ситуации, о которых нам следовало бы знать? Кто-нибудь угрожал Седу или Бертолини? – закинул он удочку наугад.
– Да полно! – легко отозвался Оливье. – Вокруг группы с самого начала творилась форменная истерия. Особенно вокруг Анжело. Он действовал на публику как наркотик и сам невероятно кайфовал на сцене. Он так заводился во время концертов! Я у него натурально стояк несколько раз наблюдал. Публика в первых рядах просто-напросто в обморок падала от такого зрелища. Во время гастролей поклонники ему прохода не давали. Некоторых с водосточных труб снимали в гостинице, а одной поклоннице удалось прорваться к Анжело в номер. Но все обошлось.
– Ну, хорошо, – вздохнул Франсуа, – а среди всей этой, как вы выразились, «истерии» было что-то конкретное, что могло напугать Седу или Бертолини?
– Было, – кивнул Оливье, – одна мадемуазель особенно отличилась. Анжело тогда не пострадал, а вот Ксавье пришлось попотеть, чтобы разрулить всю эту историю. Нам всем тогда стало слегка не по себе.
– Поподробней, пожалуйста, – внутренне собрался Франсуа и приготовился записывать.
– Пожалуйста, – вздохнул Оливье и принялся рассказывать…
* * *С самого начала своего существования группа «Панацея» была обречена на успех. Музыка, которую создавал никому доселе не известный итальянец с темным прошлым, не была похожа на то, что исполняли на тот момент во Франции. А Ксавье Седу, будучи талантливым продюсером, создал группе интересный и незатасканный имидж. Уже первый альбом «Панацеи» получил невероятную популярность. А несколько клипов, снятых на заглавные песни альбома, прочно поселились на экранах телевизоров. Анжело Бертолини, будучи в жизни человеком скромным и доброжелательным, перед камерами превращался в дикого сексуального зверя. Секрет этой магии был загадкой для всех, но, как только загорались софиты, не сказать чтобы особо привлекательный внешне итальянец преображался. Он призывно облизывал губы, плавно двигал бедрами, и его глаза манили, словно темный омут, сулящий наслаждение. Популярность обрушилась на «Панацею», как снежная лавина. С тех пор они постоянно были на виду, и где бы ни появились, их тут же окружали многочисленные поклонники, которые мечтали взять автограф, пытались сфотографировать, тайком совали в карманы бумажки с номерами телефонов. Это было приятно.
Но любая слава имеет досадную изнанку. Когда их стали подкарауливать на улице, разрывать личные вещи на сувениры и забираться к ним в гостиничные номера, стало не до шуток. На концертах творилось настоящее светопреставление. Обязательным условием было наличие дежурной машины неотложной медицинской помощи, потому что каждый раз кто-то из публики на выступлении падал в обморок, а кого-то могли и затоптать в порыве общего безумия. И больше всего доставалось, безусловно, Анжело Бертолини. Ангелу. Человеку, который меньше всего из них четверых к этому стремился.
Ксавье Седу сделал все, чтобы оградить своего главного солиста от проблем с публикой. У них, естественно, был свой официальный фан-клуб с абсолютно вменяемыми поклонниками их творчества, которые общались вежливо и умели держать дистанцию, уважая личное пространство артистов. Но в то же время находились и те, на кого творчество группы влияло не самым лучшим образом.
