Маша из дикого леса - Дмитрий Александрович Видинеев
Лес шумел, как штормовой океан. После яркой вспышки хлынул ливень.
Грыжа расправила плечи и подумала, что в одном старик был прав: дождь – это хорошо! Бальзам для разгорячённой кожи. Она зачесала пятернёй к затылку мокрые волосы, взяла сумку и пошла сквозь лес параллельно шоссе. Скоро выбралась на просеку, а ещё минут через пятнадцать вышла к полю. Улыбнулась: за полем была деревня, в которой один мужик продавал очень вонючий, но дешёвый и крепкий самогон. Возможно, денег старика хватит даже на четыре бутылки.
– Быть мне сегодня пьяной! – выкрикнула Грыжа, и расхохоталась.
Пространство ослепительно вспыхнуло. Гром прозвучал как выстрел тысяч пушек. Стрела молнии вонзилась в одинокий ветвистый дуб в поле, расщепив мощный ствол надвое.
Грыжа обомлела – вот это зрелище! За пеленой дождя она видела, как одна половина дуба с визгливым скрежетом рухнула на землю. Почва под ногами вибрировала, всё вокруг было наполнено какой-то неземной энергией.
– Это мой день! – с благоговением произнесла Грыжа. – Мой!
Она достала из сумки бутылку с остатками наливки и подняла её над головой, приветствуя грозу.
– Мой день!
В том, что на её глазах молния ударила в дерево, Грыжа увидела знак. Она не одинока! В этом дерьмовом мире существует грозная сила, которая на её стороне! И уже ничего не смогло бы Грыжу убедить в обратном. Она решила верить в это всей своей гнилой душой.
* * *
Гроза. Страх.
Свернувшись калачиком, Маша лежала в углу своего жилища и вздрагивала всякий раз, когда сверкала молния и грохотал гром. Только вчера дала себе обещание ничего не бояться – и на тебе, дрожит, как осиновый лист и мечтает стать крошечной и незаметной.
Не страшиться грозы оказалось выше её сил. Слишком много плохого было связано с ливнем, молниями и громом. Перед глазами постоянно всплывало искажённое злобой лицо Грыжи – словно какая-то мерзкая посылка из прошлого.
Как же грохочет! Как сверкает! Поскорей бы всё это прекратилось! Маша зажала уши ладонями, зажмурилась, однако легче не стало. С обречённостью и обидой она подумала, что ей до конца жизни не избавиться от страха перед грозой. Это её проклятие. От ужасов прошлого не защитит ни лес, ни луна.
Ливень молотил по крыше жилища-развалюхи. Вода просачивалась сквозь щели и струйками стекала на пол. Маше казалось, что эта гроза никогда не прекратится. Что она вечная.
Глава восьмая
Творилось что-то неладное. Мир стал бесцветным, скучным. Раздражало всё – пение птиц, шелест листвы, журчание воды в ручье. Но хуже всего то, что рассудок постоянно захлёстывали тёмные волны, и Маше приходилось прилагать большие усилия, чтобы не утратить над собой контроль.
Она слышала шорохи, видела в голове образы птиц и мелких зверушек, и что-то внутри неё буквально кричало гневно: «Поймай, сейчас же! Поймай и забери силу!» Однако она пока держалась. Маша, конечно же, помнила слова Мертвеца о том, что жизненную силу можно забирать, не убивая. Вот только сомневалась, что у неё получится. А хоронить ещё одного зайца ох как не хотелось.
Терпела, а внутренний голос ворчал: «Зачем ты терпишь? Сдайся! Это же глупо. Учись жить по-новому». Пять дней прошло с того времени, как она убила зайца, и теперь ощущала себя совсем больной. Мир уже казался не выцветшим и скучным, а мрачным, страшным. Деревья походили на чудовищ, в звуках природы слышались стоны, какое-то старческое кряхтенье. Когда закрывала глаза, видела перекошенные злобные рожи. Ну, разве можно такое выдержать? Это хуже голода, хуже побоев. Какой-то кошмар наяву.
Ночью сдалась. Нужно было действовать. А если погибнет зверушка… Маша решила себя не винить. Она ведь не виновата, что Луна сделала её такой.
С этой утешительной мыслью, побрела в лес. Глаза лихорадочно блестели, в висках пульсировала кровь, а тьма в сознании подгоняла: «Быстрее, быстрее! Мне нужна еда!»
– Нужна… еда, – как в бреду повторяла Маша.
Серп луны то появлялся из-за густых облаков, то исчезал. Шелестя листвой, по лесу гулял ветер.
Маша остановилась, поморщилась. Она ощутила тот кислый мерзкий запах, который был в поганом доме. Но откуда она взялся? Здесь же лес! Мысли путались, в голове, словно бы разбухал горячий, давящий на виски, шар. Маше казалось, что всё вокруг шевелится, ворочается. Вскрикнула – почудилось, что дерево справа потянуло к ней ветви-лапы.
«Ищи еду! – шипела тьма. – Ищи, пока не поздно!..»
Раздался хохот, больше похожий на скрежет железа – он звучал будто бы отовсюду. Маша растерянно повернулась на месте. Она уже не понимала, что реально, а что плод её воображения. Хохот превратился в писклявое хихиканье. Сверху послышался шелест, и в голове Маши возникла картинка: огромная птица с серебристыми глазами-плошками и большим крючковатым клювом, из которого быстро-быстро выскакивал змеиный язык. Настоящее чудище.
«Ищи, ищи!..»– требовал голос в сознании.
Маша едва не заплакала от страха и отчаяния. Она и рада бы была искать, да не могла, не получалось – как что-то можно найти в этом враждебном мраке? После огромной птицы в голове появился образ кряжистого дуба. Мясистые корни, разрывая землю, выползали наружу, ветви сплетались в мощные корявые хлысты, в рисунке коры угадывалась злобная звериная морда.
Образ исчез, и теперь уже наяву Маша увидела, как из живого мрака выбирается гигантский паук с человеческой головой. Заскулила от ужаса – это была голова Грыжи. Паук приближался, неспешно переставляя лапы – рот открылся, обнажив длинные блестящие клыки, превратился в неестественно огромную пасть. Зрачки в выпученных, налитых кровью, глазах то сужались до крошечных точек, то резко расширялись.
– Тебя нет! – задыхаясь, выкрикнула Маша. Она не желала это видеть, не хотела верить своим глазам.
Но паук с головой грыжи был. И он становился ближе с каждой секундой. Из его пасти вырывались булькающие звуки, словно в пасти клокотала какая-то жижа. Вокруг туши твари клубилась маслянистая плотная тьма.
Маша замотала головой, отрицая то, что видела, ведь всё это просто не могло быть правдой. «Тебя нет!» – уже мысленно завопила она, а потом развернулась и побежала. В сознании, как вспышки
