Похороненный дневник - Пулли Д. М.

Вся сцена вновь прокрутилась в его голове.

Джаспер уселся, свесив ноги с дивана. Нужно было найти папу и попросить прощения: он ни за что не ударил бы маму. Солнце за окном висело уже высоко в небе. Утро наполовину прошло. Джаспер похолодел при мысли, что уже слишком поздно. Вскочил с дивана и сразу обнаружил, что пижамные брючки мокрые. На сиденье дивана виднелось небольшое круглое пятно влаги. В сердцах он саданул себя по ноге кулаком и выглянул в холл, ведущий к двери в спальню миссис Карбо.

Дверь была закрыта.

Джаспер стянул с себя пижаму и постарался промокнуть ею пятно на диване. Миссис Карбо пришла бы от этого в ужас, но звать ее на помощь он бы не отважился. Закончив, он на цыпочках направился к чемодану, стоявшему в прихожей. Надел чистую одежду и снова закрыл замки, стараясь громко не щелкать.

Джаспер как раз направлялся в кухню, чтобы бросить свернутую в комок мокрую пижаму в мусорное ведро, когда услышал позади себя приглушенный голос. Говорила миссис Карбо. Он развернулся к закрытой двери ее спальни в другом конце холла и склонил голову набок, прислушиваясь.

— …Да, офицер. Вы просили звонить, если будут какие-то новости… Так и есть. В общем, прошлым вечером он вернулся домой… Да-да. Его не было несколько недель. И вчера, около одиннадцати, стук в дверь. Он выглядел ужасно… Да, все хуже, чем я опасалась.

Джаспер перестал дышать.

— Господи помилуй! Выстрелы?.. Нет, совсем ничего не слышала. Вчера я весь день провела в пекарне, вы же знаете, сколько шуму от этих фургонов… Да, сержант Килберн заходил утром, как обычно, на чашку кофе, около девяти часов… Я решила, он просто вернулся на пост, или откуда вы там ведете наблюдение… Нет, он ничего не говорил о взломе… Может, просто ушел раньше, чем… Вы же не думаете… Нет. Уэндел просто не способен на… Что тогда будет с Джаспером? Я даже представить не могу, чтобы мальчик оказался в приюте. Порой приходится слышать такие страсти…

Слово «приют» заставило Джаспера отступить в прихожую. Спеша, он всунул ноги в свои ботинки.

Голос миссис Карбо едва доносился сюда из холла:

— Да, разумеется. Спасибо вам, детектив. Хорошо. Значит, до скорого.

Телефонная трубка с еле слышным щелчком легла на рычаг аппарата, заставив Джаспера замереть на месте. Миссис Карбо наверняка закричит: «Лови его!», стоит ей увидеть, как он стоит здесь, готовясь улизнуть. За дверью ее спальни послышался шум: открылась и захлопнулась дверца платяного шкафа. Нельзя было терять ни секунды. Джаспер тихонько выудил цепочку из гнезда и потянул на себя дверь. Та скрипнула, и с замиранием сердца он оглянулся, ожидая, что миссис Карбо выбежит из спальни. Ничего не произошло. Он подобрал чемодан и закрыл за собой дверь.

Лампы в коридоре тускло светили желтым. Под их недобрыми взглядами Джаспер прокрался за угол, к двери своей квартиры. На латунной табличке по-прежнему читались буквы «2-Б», но прямо под ними гвоздем оказался прибит листок бумаги с крупной надписью черными буквами: «Место преступления. Не входить». Под этим зловещим предупреждением было еще несколько строк шрифтом помельче, но Джаспер не стал ломать глаза. Казалось, он стоит перед чьей-то чужой дверью. «Не входить», — прочел он снова, но миссис Карбо могла в любой момент выйти из своей спальни. Скоро она заметит, что Джаспер уже не спит на диване. Опустив голову, Джаспер увидел пустую правую руку и сообразил, что, выйдя, она сразу наткнется на мокрую пижаму в холле. Чувствуя, как пылают щеки, он попробовал повернуть ручку и облегченно вздохнул, когда дверь послушно распахнулась.

— Папа? — негромко позвал он, прикрывая дверь за собой.

Ответа не было.

Джаспер опустил чемодан на пол и задвинул щеколду. Мама всегда просила держать дверь на замке, когда он сидит дома один. «Никому не открывай. Даже самому президенту Соединенных Штатов», — говорила она.

Отступив от запертой двери, Джаспер развернулся лицом к комнате. Здесь по-прежнему будто ураган прогулялся. Он с трудом проглотил застрявший в горле ком.

— Папа? — спросил он чуть громче. Еще с минуту, вслушиваясь в тишину, он не отходил от спасительной двери.

По улице за окном прогромыхал автофургон. Квартира казалась опустевшей. Место преступления. В воздухе носились запахи гнилья из-за грязных тарелок и давно скопившегося мусора, которые почти совсем затопили привычные ароматы заварного кофе и отцовских сигар. Теперь здесь даже не пахло жильем.

Он сделал пару несмелых шагов вперед.

— Есть тут кто?

Никто не ответил.

Набравшись храбрости, Джаспер пробрался по темному коридору, мимо ванной, к комнате родителей. Дверь спальни была закрыта. Он потянулся к ручке и сразу вспомнил тот раз, когда распахнул ее без стука и застал маму, когда та переодевалась. Она сразу завернулась в халат, висевший за дверью, но он все же успел заметить длинный красный шрам, сбегавший по маминому животу. Очень похожий на другие, исполосовавшие ей руки. В тот раз мама слишком сильно ухватила его за подбородок. «Закрытые двери должны оставаться закрытыми!» — крикнула она и захлопнула дверь прямо перед носом у Джаспера. Через несколько минут, выйдя из спальни, она нашла сына в его комнате, где он забился. «Бедный, бедный Джаспер. Нет-нет-нет, не надо плакать! Мамочка тебя любит. Просто некоторые вещи ты не должен видеть. Это личное…»

С той самой поры он с подозрением смотрел на дверь родительской спальни, но больше не пытался открывать ее без спросу. До сего дня.

Прижимаясь к двери ухом, Джаспер ожидал услыхать знакомый звук отцовского храпа. Вообще ничего. Он поднял руку и выждал долгую паузу, прежде чем тихо постучать по дереву костяшками пальцев. Ничего. Он постучал громче, по-прежнему никакого ответа.

— Папа? — снова окликнул Джаспер, повернул ручку и заглянул внутрь.

Глава 20

Сперва ему не показалось, что беспорядка в спальне меньше или больше, чем по всей квартире. По полу раскидана одежда. Все ящики вытащены из комодов и свалены в кучу на любимом мамином ковре, лиловые и розовые цветы которого как будто смяты расколотыми в щепы досками. В углу валяется разбитая настольная лампа.

Джаспер робко шагнул вперед. Ларчик с мамиными украшениями лежал у распахнутого шкафа, содержимое свалено на пол. Под грудой искусственного хрусталя и пластмассовых жемчужин на ковре лежало любимое мамино ожерелье, и Джаспер поспешил поднять его. В ладонь лег тяжелый, расшитый бисером медальон. Две из вплетенных в него крошечных ракушек треснули. Остальные были вплетены в тугие спирали, которые образовывали мозаику ярких цветов на белом поле. Когда он был маленьким, этот медальон точно соответствовал размеру его ладошки. Свернувшись на коленях у матери, Джаспер водил пальцем по цветным спиралям, которые вели к странному символу в центре, похожему на уложенную набок букву «S».

«Что она означает?» — спрашивал он, постукивая кончиком пальца по непонятной эмблеме.

«Она просто красивая, и только. Не все же должно что-то значить», — отвечала мама.

Медальон и вправду был красивым! Блестящие бусины крутились на нитках, стоило их погладить. Джаспер вновь осмотрел пол и увидел еще немало маминых любимых вещей. Точнее, все их. Синее платье. Легкую блузку с воротничком в сборках. Ее красные туфли. Хмурясь, Джаспер вел им точный учет. Все, что мама любила, было брошено прямо здесь, в неопрятные кучи на полу.

Он сжал ожерелье в руке и накинул нитку себе на шею. Раскачиваясь где-то у пупка, медальон выглядел нелепо, но мама точно не захотела бы, чтобы Джаспер так и бросил его валяться на полу. Она рвала бы и метала, завидев свою комнату в таком состоянии. Кровать лишилась одеял и простыней; смятый, голый матрас свесился с каркаса. Его ткань забрызгана чем-то охряно-бурым. Все равно что случайно заглянуть под мамину юбку. Ему не стоило здесь оставаться.