Черный халифат - Ирина Владимировна Дегтярева
Стоило в 70-х Ираку договориться с Францией о поставке оборудования для ядерных реакторов, как в 1979 году прогремел взрыв на заводе, уничтоживший подготовленное к отправке оборудование. В 1980 году был убит в Париже иракский профессор Яхья Эль-Мешад – физик, возглавлявший иракский ядерный проект.
В 1990 году убили канадца Булла, ученого, разрабатывающего суперпушку для Ирака. Через год погиб южноафриканец Киджер – руководитель химического комбината. Его подозревали в нелегальных поставках химических веществ для ядерных вооружений в арабские государства.
Основной принцип действий Моссада – не ограничиваться обороной в борьбе с террором, а стремиться уничтожить террор на его же территории. Наносить удары по исламским государствам, где возникли и где поддерживаются террористические организации.
Если рассуждать так, то удар Израиль уже должен был нанести по Катару, спонсирующему ИГИЛ, или по Турции, покупающей нефть у террористов. Но что-то не торопятся…
Почему не взять на себя руководство стихийной силой радикального ислама, поддерживать, направлять, используя человеческий ресурс как экологически чистое оружие – по сравнению с ядерным, например? Тем более если знаешь, как это оружие затем ликвидировать. А может, недооценили свои силы, и дикие радикалы, если победят в Сирии, обратят свой взор на Израиль?
Израиль не опасался беженцев, он не проявлял и не проявит европейской толерантности. «Мы не дадим нелегальным иммигрантам и террористам наводнить Израиль!» – заявил премьер-министр Израиля.
Их не устраивает Асад так же как и террористы. Но сильная власть и порядок в Сирии, по-видимому, пугают все же больше террористической опасности.
Сложно поверить, что они сидят сложив ручки, и ждут, чем разрешится конфликт. Моссад никогда не выступал в роли пассивного наблюдателя…
В полуденной молитве зухр Аюб начал читать суру «аль-Фатиха» уже во второй раз. Горюнов механически повторял: «Бисмилляхи ррахмаани ррахим. Альхамду лилляхи раббиль алямиин. Аррахмаани ррахим…»
«Во имя Аллаха Всемилостивого и Милосердного! Аллах! Нет бога, кроме Него, вечно живого, сущего. Хвала Аллаху, Господу миров: Всемилостив и Милосерден Он один…»
«Амин», – произнесенное в конце, говорилось не вслух.
Петр вспомнил о казненном на площади Дамаска при большом стечении народа Эли Коэне – израильском разведчике. Случилось это полвека назад, а судя по увиденным недавно казням, немногое изменилось на Ближнем Востоке.
С одной стороны Горюнов соглашался с возмущенными сирийцами, которые поймали израильского шпиона (кстати, не без помощи СССР, запеленговавшего передатчик Коэна). С другой – Петр, как коллега Коэна, понимал, каково пришлось разведчику, арестованному и подвергшемуся жесточайшим допросам и пыткам.
Эли агитировали устроить радиоигру с Израилем, однако Коэн ухитрился в шифровку, продиктованную ему сирийскими контрразведчиками, вставить сигнал о провале.
А за три года до казни арабский бизнесмен Коэн в Аргентине стал другом Амина аль-Хафеза, военного атташе Сирии, офицера-танкиста, занявшего по возвращении в Дамаск пост президента Сирии. Благодаря этому знакомству Коэн – Камел Амин Табет добился высокого поста в Сирии, стал полковником сил безопасности.
Он передал столько информации о войсках Сирии, о поставках военной советской техники и оружия, о складах, где все это находится, что, когда началась «шестидневная» арабо-израильская война в 1967 году, она продлилась действительно недолго.
Израиль ударил по всем аэродромам Египта, а потом разгромил ВВС Иордании и Сирии. Ударил и по иракским ВВС. Вот, кстати, тогда с Израилем совместно действовали Англия и Франция.
Ни в прошлом, ни сейчас Тель-Авив не устраивало усиление арабского мира. Они бы тогда еще додавили арабов, если бы не СССР и США, хотя египтяне считали, что США вместе с англичанами помогали Израилю в этой «шестидневной» войне.
Водные ресурсы являлись камнем преткновения между Израилем и Сирией, и не только… Со стороны Сирии были поползновения отвести воды Иордана на свою территорию незадолго до «шестидневной» войны. Закончилось это тем, что Израиль разбомбил технику, рывшую новое русло реки. А еще палестинские арабы и террористы Эль-Фатх… Многое накопилось и не нашло разрешения. Ушло в песок Израиля и Сирии, которого хватает на Ближнем Востоке…
Вопросы тут регулируются неторопливо, вязнут в зыбучих песках, дни разделены салятами, предваряемыми тягучими азанами муэдзинов: «Аллах велик! Свидетельствую, что нет божества, кроме Аллаха! Свидетельствую, что Мухаммад посланник Аллаха! Спешите на молитву!..» Ночи обрушиваются и приносят иногда холод, а чаще духоту.
А уж если вопросы все же находили ответы, то некоторых они приводили на площадь в качестве зрителей, а других – в последней в их жизни роли, в роли приговоренных. Миражи, загадочные, красивые, сменялись реалистичными картинами кровавых расправ.
Кстати, та «шестидневная» война привела к сближению СССР и Египта, что мог предвидеть, но вряд ли мог предотвратить Израиль.
Версий было у Горюнова много. Разобраться бы, какая верна.
Зачем Израилю Америка под боком в Сирии, как в Ираке или Афганистане? Чем американцев отпугнуть от вторжения и наземной операции? Терроризм! Не их группировкой, ручной, как «Аль-Каида», а чем-то еще. Тогда-то ИГИЛ отпочковался от «Аль-Каиды».
…Петр повторил вслед за Аюбом в завершение полуденной молитвы приветствие, повернув сначала голову направо, затем – налево: «Ас-саляму алейкум а-рахмату-ллах» – мир вам и милость Аллаха.
К окончанию молитвы вернулся Галиб. Начали переносить ящики с патронами в дом… Когда они занесли ящики, снаружи раздалась стрельба из крупнокалиберного пулемета.
Пробежав по хрустящим обломкам штукатурки и камней по лестнице на плоскую крышу, Горюнов резко присел, обнаружив себя открытым со всех сторон. Только у края крыши лежали мешки с песком и каменные блоки в сколах от пуль. Петр, ссадив колени, был вынужден плюхнуться на усыпанную камнями крышу, пулеметная очередь прошла над головой. Тут он в полной мере осознал, что попал на войну и вся его теоретическая подготовка может потерпеть фиаско.
Чуть приподняв голову, Петр заметил пыльное облачко дальше по улице. Стреляли с крыши, поэтому снять пулеметчика представлялось возможным только с другой крыши. Попривыкнув к летящим над головой пулям, он подобрался к краю, под прикрытием камней и бруствера из мешков осмотрелся. Нашел подходящую точку для снайперской работы.
– Ты чего тут? – подполз Галиб. – Поехали, надо на машине туда поближе сунуться. Тогда мы им дадим. Уже выбивали их оттуда, упорные…
– Там что? Наша территория? – Петр указал на приглянувшуюся ему крышу.
– Была. Сейчас не знаю. Месяц не варился в этом котле.
– Хочу туда пробраться. Оттуда можно снять пулеметчика.
У Галиба было такое выражение лица… Если бы Галиб не был арабом, то наверняка произнес бы нечто вроде: «Безумству храбрых поем мы песню». А так он только поцокал языком.
Петр нащупал в кармане пластмассовый компас. Когда он заезжал в дом к Аббасу,
