Черный халифат - Ирина Владимировна Дегтярева
Инструктор поднял на лоб солнцезащитные очки, продемонстрировав маленькие болезненно воспаленные глаза, словно он много читал или злоупотреблял чем-то покрепче вина. Петр находил у дальней ограды плаца использованные шприцы.
Он уже облазил всю территорию лагеря и видел, как отправлялись группы новобранцев в зону боевых действий. Видел и шахидов. Для них особенно не скупились на наркотики, закрывая глаза на законы шариата.
– Мне сказали, – лениво процедил инструктор, – что ты умеешь обращаться со снайперской винтовкой. Обучать этих, – он махнул себе за спину, – нет ни времени, ни желания. А снайпер у меня в группе два дня назад погиб.
– Допустим, – безо всякого желания кивнул Петр, понимая, что об его умениях было известно Аббасу и, скорее всего, через Галиба он передал инструктору эту информацию.
«Что это? Подстава? Чтобы проверить, пойду ли до конца, дабы закрепиться в ИГИЛ? Зачем такая проверка Аббасу?» – мысли взметнулись в голове Горюнова, как пыль из-под ботинок парней, бегавших по плацу.
Но пыль осела, и по здравом размышлении Петр посчитал, что весьма осмотрительно было со стороны Аббаса сделать его снайпером. Конечно, противник охотится за снайперами особо, однако же они в стороне от основной схватки. И шансов выжить больше.
В эти дни шла борьба за аэродром Табка. Эта авиабаза считалась одной из самых важных в Сирии.
Истребители, вертолеты, танки, арсенал и множество боеприпасов – лакомый кусок для ИГИЛ, к тому же ощущать себя в безопасности в Ракке они смогут, только захватив базу – своего рода ключ к Ракке. Горюнову, конечно, не хотелось становиться помощником ИГИЛ в добывании этого ключа, и он надеялся, что правительственные войска будут держаться стоически.
Горюнов знал, что несколько месяцев назад, в марте 2013 года, командование сирийской армии направило заказ на оружие в «Рособоронэкспорт». Становилось очевидным, что сирийцы захлебываются на двух фронтах против ИГИЛ и так называемой оппозиции, спонсируемой Штатами и стоящей в оппозиции только лишь к собственному сирийскому народу. Да и оппозицию начали уничтожать игиловцы, поднявшиеся в полный рост под черным флагом, застилавшим мусульманам и солнце, и подлинную веру в Аллаха. Но всегда найдется сила, способная сорвать этот флаг палачей и садистов, прикрывающихся, как щитом, исламом. Ведь все удары критики, направленные против боевиков ИГИЛ, приходились и по исламу, оскверняя и веру, и чувства верующих мусульман. И все-таки Петр не сомневался, что есть силы, готовые по-настоящему противостоять терроризму.
Пока не появилась возможность противоборствовать открыто, было необходимо обезопасить Россию от возвращающихся повоевавших боевиков – выходцев из России и бывших Союзных республик.
Петра остро интересовали документы уже воюющих и новоприбывших, хотя бы того же Ильяса, Джебраила и Сида и иже с ними, а не те имена – воинственные псевдонимы, которыми они себя нарекали сами или их командиры с очевидными конспиративными целями.
Он несколько раз заглядывал в канцелярию лагеря и выгадал момент, изучив замок на довольно большом зеленом сейфе.
Его собственные документы прибрал к себе Аббас. Но Петр видел, как паспорта группы, с которой он вместе готовился, инструктор спрятал именно в этот сейфовый шкаф.
Понадобятся инструменты и довольно много времени, чтобы никто не заходил в канцелярию. Разве что ночью. На окне не было ни штор, ни жалюзи, а следовательно, необходима светомаскировка.
«А еще лучше взрывчатку заполучить и рвануть это гадючье гнездо, – подумал Петр. – Но документы нужны, вернее, их копии. Аббас тут не помощник – он это и дал понять. Да и рискованно пытаться его посвящать. О чем бы он ни догадывался в отношении меня, о моих целях ему знать ни к чему».
Ночевал эти дни Горюнов в лагере, в общей казарме, вспомнив молодость и первый курс ВИИЯ.
Пистолет, который ему вернул Аббас, держал все время при себе – и днем и ночью. Петра угнетала мысль о разоблачении. Постоянное нервное напряжение будило неуемное воображение, а особенно после увиденной воочию казни оптимизма не прибавилось.
Ему чрезвычайно хотелось понять, куда деваются документы очередной группы, когда ее подготовка завершена. То, что их не отдают владельцам, почти наверняка так. Но и такой лагерь подготовки ведь не единственный и канцелярий с подобными сейфами несколько. Однако же остаются ли документы в лагерях подготовки или передаются в какой-то центр?
Петр понимал – такой центр существует и некоторые из паспортов тщательно проверяют. Документы тех, кто претендует на серьезные роли в структуре ИГИЛ, подвергают особой проверке. Петра ждала та же участь, если бы Аббас не припрятал его паспорт, взяв на себя долю ответственности за Поляка.
Получить документы только той группы, что сопела на койках в одной с ним казарме, хоть тут и много парней из России и Таджикистана, – все равно слишком маленький куш. Не для того Горюнов сюда забрался, чтобы размениваться…
Правда, после показательной казни он начал было подумывать, что неплохо довольствоваться и малым, но поборол соблазн рвануть отсюда во все лопатки. По прошествии недели Петр решился ночью прогуляться и проверить, насколько крепки запоры и заодно бдительность местных ребят.
Надел куртку – ночи были холодные, и вышел из казармы. Петра так и подмывало включить фонарик, лежащий в кармане. Больше всего он сейчас боялся не инструктора, а змей. Тут, за городом, могла попасться египетская кобра или палестинская змея, обе смертельно ядовитые.
Повернув за угол канцелярии, Горюнов едва не выхватил пистолет из кобуры на поясе, уже снятый с предохранителя.
– Что ты здесь? – с холодком в голосе спросил инструктор и посветил фонариком в лицо. – Поляк? Куда направляешься?
– Молиться, – выдал заготовленное Петр.
– Мало тебе пяти намазов? – недоверчиво хмыкнул инструктор, опустив луч фонарика в землю, чтобы не слепить щурившегося Поляка.
– Пророк говорил, что «если раб Аллаха встает на ночной намаз, искренне ради Аллаха, и берет омовение и совершает этот намаз ради Аллаха с чистым намерением, с дрожащим телом и мокрыми от слез глазами, Аллах повелит выстроиться за ним девяти рядам ангелов, и число их в каждом ряду не подсчитает никто, кроме Аллаха. Одна сторона каждого ряда будет на Западе, а другая на Востоке. И когда он завершит молитву, получит награду всех ангелов в каждом ряду».
– У тебя хорошая память, – с легким недоумением заметил инструктор, решив, кажется, что Поляк блаженный. – Но семь намазов, я считаю, слишком, особенно на войне. В ближайшие дни поедем, сменим группу, будет не до молитв. Там нам приходится экономить воду для питья и совершать тайаммум [Тайаммум – омовение песком, допустимо, если нет возможности совершить омовение водой].
– И все-таки «величие верующего в ночной молитве», –
