Эйс Аткинс - По закону плохих парней
– Тебя никто не увидит, если я не зажгу свет.
– Не хочу рисковать.
– Сколько лабораторий готовят наркоту для Говри?
– Самое большее – тринадцать, самое меньшее – пять или шесть.
– Как он платит?
– Нам с Джеттом он платил за пачку, – пояснил Кейт. – Не знаю, за сколько он сам продавал.
– Сколько он платил за пачку?
– Приблизительно пятьсот долларов. Я не вел точный учет.
– Где он сбывает наркоту?
– Не знаю. Не спрашивал.
– Кто собирал продукцию?
– Он и его отец. Ты бы видел отца Говри. Это полное дерьмо. Хуже собаки. Однажды пытался ограбить банк при помощи вилки для салата и загремел на десять лет в тюрьму Браши-Маунтин.
Квин взглянул на Шэкелфорда, притаившегося на полу машины. Затем перевел взгляд на дорожный знак с указателем на проселочную дорогу. Они ехали среди покатых холмов в долину, где раньше располагались фермы, а потом эту землю расчистили, засадили деревьями, а затем вырубили почти под ноль, оставив унылый ландшафт.
– Понимаешь, эти штуки передвигаются, – продолжал Шэкелфорд. – Ну, те, в которых производят наркоту. Говри меняет их расположение через несколько недель, чтобы полиция не накрыла.
– В самом деле?
Квин указал на почтовый ящик в виде лошади, с головой, повернутой в сторону от прорези для писем.
– Здесь это место.
Квин заглушил мотор и взялся за ручку.
– А что, если я сбегу?
– Разве ты под арестом?
– Не знаю.
– Я не полицейский.
– Ты ощущаешь себя полицейским.
– Заткнись и сиди смирно.
Квин прошел четверть мили до поляны, где расположились два передвижных дома на бетонных блоках. Он дважды обошел место, пока не убедился, что внутри трейлеров никого нет. Проверил двери. Одну обнаружил незапертой, другая была раскрыта нараспашку.
Квин вернулся к «бьюику» и обнаружил Шэкелфорда, стоящего у оврага и справляющего малую нужду.
– Ты не можешь отвезти меня обратно, в Юпору?
– Ты показал мне всего два места.
– Ну?
Квин залез в бардачок, взял купленную ранее карту округа Тиббеха и обвел кружками места, где они побывали.
– Ты говорил, что знаешь по крайней мере тринадцать таких мест.
– Я говорил, что знаю, где они когда-то были, – возразил Кейт, застегивая молнию на ширинке и поворачиваясь к Квину. – Я ничего не обещал.
Квин почесал шею.
– Чего ты хочешь?
– Ничего не хочу.
– Он убил моего дядю.
– Возможно, – согласился Кейт. – Он и Джил убил. Но мне какое дело?
– Где другое место?
– Понимаешь, когда-то я шикарно выглядел, – сказал Шэкелфорд. – Поверь, я был первым парнем в школе. Играл в футбол. Занимался бегом. У меня было столько девочек, сколько тебе не снилось.
– Где другое место? – повторил Квин.
– Ты можешь предсказать свою судьбу?
Квин обвел кружком деревню на карте, сел в машину. Двигатель дважды чихнул, прежде чем завестись. Он миновал холм и выехал на дорогу, откуда выбрался на шоссе № 9.
– Это Лютеция сообщила, где меня найти? – спросил Шэкелфорд, удобнее устраиваясь на сиденье и опуская стекло дверцы. Свежий воздух распространился по салону, разгоняя неприятный запах от тела Шэкелфорда. – Верно?
Квин не ответил.
– Если бы Говри узнал, что мне нравятся черные женщины, он пришел бы в бешенство. Лютеция была цветной. Горячая как черт. Думаю, между ними нет разницы.
– Что тебе известно о нем?
– Он чокнутый, ненавидит ниггеров, – пояснил Кейт, прочистив горло и сплюнув в окно. – Что еще сказать? Он любит стрелять, совершать чудачества и рассуждать о конце света, как бродячий проповедник. Я имел с ним дело. Но не сказал бы, что его понимал.
– С кем еще он работал?
– Не знаю.
– Он продавал все, что вы производили, в округе?
– Думаю, часть этого, – предположил Шэкелфорд. – Он говорил, что не будет рисковать там, где живет.
– Я уже слышал это. – Делая плавный поворот, Квин искоса взглянул на Шэкелфорда. – Талибы говорят, что они продают опиум только неверным. Их политики оправдывают наркоторговлю тем, что желают помочь крестьянам выжить.
Кейт снял бейсболку и поправил козырек.
– В день выборов я сплю. Никогда не думал, чтобы хотя бы один политик чего-то стоит.
– Говри говорил что-нибудь о Джонни Стэге? – спросил Квин.
– Окружном инспекторе?
Квин кивнул.
– Не припоминаю.
– Стэг послал людей Говри угнать часть скота моего дяди.
– Знаешь, большинство этих парней верят Говри, как какому-нибудь пророку. Он говорил, что если мы не объединимся в борьбе против смешения рас, то превратимся в новых ниггеров.
Они ехали на север, затем повернули к району округа, расположенному на другом берегу Большой Черной реки. Полная луна отражалась в затопленной территории, как в зеркале. Пересекли старый металлический мост, который напомнил Квину детский конструктор.
– Ты возвращаешься? – спросил Шэкелфорд.
– Ты должен еще показать мне новые места.
– Я имел в виду, возвратишься ли ты в Афганистан?
– Возвращусь в форт Беннинг.
– Ты знаешь свою будущую военную специальность?
– Рейнджер-инструктор.
– Больше не будешь сам штурмовать крепости?
– Почему бы тебе не заткнуться?
Квин плохо различал дорогу, не видя ничего за светом передних фар. Чтобы не заснуть, включил радио. Пел Джордж Джоунс. Но сегодня Квину хотелось слушать это пение.
Около полуночи Квин заметил «шевроле-эль-камино» вишневого цвета. Машина съезжала с грунтовой дороги, которая, по словам Шэкелфорда, вела в лагерь Говри. Свет передних фар скользнул по лицу Квина, прежде чем «эль-камино» направился на юг. Он включил зажигание и последовал за ним. Рядом с ним копошился Шэкелфорд, проснувшийся после часового сна, последовавшего после продолжительной похвальбы своими подвигами в школе и приема метамфетамина, который вверг его в невменяемое состояние.
– Где мы?
– Тот грузовик впереди только что выехал.
– Заметил, кто там был?
– Нет.
– Что за машина?
– Вишневый «эль-камино».
– Черт, это же отец Говри, если, конечно, его машиной не воспользовался кто-то другой. Видишь, сколько человек вместе с ним?
– Еще человек на пассажирском сиденье.
Шэкелфорд заерзал, заскрипел на сиденье, доставая из кожаной куртки пачку сигарет, опустил стекло и закурил.
– Как бы мне хотелось выпить банку пива именно сейчас. Нет ничего лучше, чтобы погреть задницу в холодный день. Понимаешь?
– Понимаю.
– До каких пор мы будем следовать за ними?
– До того места, куда они едут.
Шэкелфорд выкурил сигарету и выбросил окурок во тьму. Иногда на его обезображенное лицо падала тень, и Квин мог представить себе, как Кейт выглядел раньше. Когда же они приблизились к стоянке, где уличное освещение проникало сквозь стекла «бьюика», Кейт вновь обрел прежний уродливый облик. Его лицо менялось, как мягкий воск.
– Значит, досюда, – сказал Шэкелфорд, указывая на въезд на стоянку грузовиков, где припарковался «эль-камино».
Квин остановился, не выключая двигателя, у ряда бензоколонок, и наблюдал, как внутрь помещения вошел, а потом вышел старик в поношенной голубой джинсовой куртке и лыжной шапочке с пачкой сигарет и бутылкой кока-колы в руках. Вспыхнули задние фары «эль-камино», и машина сдала назад, открыв для обзора человека на пассажирском сиденье. Потом она развернулась и направилась к дороге на юг.
Квин покачал головой, когда увидел лицо этого человека. Он переключил передачу старого «бьюика» и последовал за «шевроле», снизив скорость перед спуском на шоссе № 45.
– Он едет в Мемфис, – предположил Шэкелфорд.
– Разве можно попасть отсюда куда-нибудь еще?
– Узнаёшь типа, который вместе с ним?
– Да.
– Брат Дэвис, – пояснил Шэкелфорд. – У него церковь в старом кинотеатре.
– Встречался со Стэгом.
– Вот видишь.
– Почему он якшается с отцом Говри? – спросил Квин. – Получает свою долю?
– Церковь, конечно, подходящее место, где можно оставить наличность, особенно после по-настоящему хорошей проповеди.
– Ты шутишь?
– Не стал бы шутить с рейнджером, – возразил Шэкелфорд.
– А как насчет банка?
– Там они хранят деньги.
– Ты говорил, что имел дело только с Говри и его отцом.
– Верно. Пожертвования делали другие. Неплохой бизнес, сказать по правде.
«Эль-камино» вишневого цвета свернул к шоссе № 78, проехал по округу Юнион и вырулил к выезду из Нью-Олбани, объезжая город по узкой проселочной дороге, затем по другой, и скрылся наконец из вида на грунтовке.
– Они нас видят?
Квин свернул на обочину и остановился, не выключая двигателя.
– Узнаем.
Через двадцать минут «эль-камино» выехал на хорошей скорости с грунтовой дороги, проехал в сторону шоссе, на севере повернув к Мемфису. Квин держался позади в доброй сотне ярдов.
