Анна Белкина - G.O.G.R.
— Чш! — шепнул Серёгин, который первым их услышал. — У нас компания!
— Прячемся! — Недобежкин залез за стол, что лежал на боку и там затих и зажал рот пленной Эммочке.
Пётр Иванович же притаился у входа, чтобы внезапно напасть на тех, кто зайдёт. Они не преминули зайти, не прошло и минуты. Их было двое: один держал в руке яркий фонарик и пихал перед собой второго, чьи руки были загружены бумагами. Некое шестое чувство подсказало Серёгину напасть именно на второго, что он и сделал. Пётр Иванович молнией выскочил из укрытия и напрыгнул на этого незнакомца, намереваясь скрутить ему руки. Тот оказался силён и ловок: мгновенно оттолкнул первого, отпрянул назад и залепил оплеуху самому Серёгину. Пётр Иванович пошатнулся на ногах, но устоял, и тут же из-за стола гигантским прыжком явился Недобежкин и богатырским ударом ноги отшвырнул этого лысого типа к стенке. Тип выронил фонарик, и он откатился в угол. Второй тип, раскидав по полу свои бумаги, улепётывал куда-то, неизвестно куда, и без света.
— Обернитесь, обернитесь! — это заверещала пленная Эммочка, завидев, как в руке лысого сверкает смертоносный пистолет.
Пётр Иванович среагировал мгновенно: прыгнул вперёд и выбил у лысого типа пистолет за секунду до того, как он бы выстрелил и поразил бы его пулей. Тут же подоспел Недобежкин и заковал бандита во вторые наручники, которые возникли у него неизвестно откуда, словно у фокусника.
— Хы-хы! — довольно хохотнул Недобежкин, кося глазом победителя на своего второго пленника. — Наручниками-то нас с тобой, Серёгин, эти черти к радиатору привязали, а я их приберёг на чёрный день.
Раскрыв секрет своего фокуса, милицейский начальник пихнул лысого бандита носком ботинка. Тот заворочался и заныл, побитый, на его гладкой лысине заплясали блики от фонарика.
— Вы арестованы! — сообщил ему Недобежкин. — Милиция!
— Стойте! — увидав лысину арестованного, Пётр Иванович вспомнил, составленный Муравьёвым фоторобот Альфреда Мэлмэна, который когда-то работал с Чесноком. — Это же наш клиент!
Да, им попался именно Альфред Мэлмэн. Он бродил по катакомбам, следуя лживым указаниям фальшивой карты и наконец, пришёл сюда, где и был пойман. Пётр Иванович даже фонариком на него посветил, чтобы убедиться, что это он. Мэлмэн дёргался в наручниках, как стреноженный строптивый жеребец, но не промолвил и звука.
Филлипс, которого он толкал перед собой, ухитрился сбежать и бежал теперь, не разбирая дороги, пока не упёрся в стенку носом. Всё, тупик, попался! Он почувствовал, как его захлёстывает липкая тягучая паника, как холодеют у него руки и ноги, как сосёт где-то там, под ложечкой… И тут же на его многострадальную спину лёг круг света, порождаемый лучом карманного фонаря. Чья-то рука схватила его за шиворот и развернула.
— Ну что оскверняем? — осведомился страшнейший из голосов. — А как же проклятие гробниц?
Эти слова сказал Генрих Артерран. Это он схватил Филлипса за шиворот и тащил теперь туда, где стоял его подземный вездеход. Филлипс просто плёлся, спотыкаясь, ему даже не надо было грозить оружием, чтобы заставить двигаться. Генриха Артеррана он боялся как огня, и на то были веские причины.
— Где Мэлмэн? — осведомился у Филлипса Генрих Артерран, и его голос не выражал ни единой эмоции.
— Донецкие менты-ы-ы-ы! — проныл Филлипс, думая лишь о том, что его бесполезной жизни пришёл страшный конец.
— Да? — Генрих Артерран не удивился, а просто переспросил.
— Да! — булькнул Филлипс и тут же был загружен в неудобный, грузовой отсек вездехода и там закрыт.
Гопников говорил, что переловил всех ментов, и они сидят у него под «очень надёжным замком». Видимо этот болтливый хвастун как всегда соврал. Оставив Филлипса молить о помощи в звуконепроницаемом грузовом отсеке, Генрих Артерран отправился на поиски тех ментов, которые не попались Гопникову и разгуливают тут, на свободе.
Недобежкин заставил арестованного Мэлмэна подняться, схватив его за шиворот и водрузив на ноги.
— Выкладывай, где выход, а то пристрелю! — пригрозил пленнику милицейский начальник, подняв с пола его пистолет.
— Там, там, я знаю! — захныкал лысый Мэлмэн, очевидно, испугавшись мушки, что установилась у него точно между глаз. — Идёмте!
Мэлмэн развернул свой корпус, собираясь, очевидно, куда-то идти.
— За мной! — хныкнул он, сделав один небольшой шаг под дулом собственного пистолета.
Пётр Иванович обыскал этого лысого типа и обнаружил у него ещё один пистолет. Разоружив Мэлмэна, Серёгин выволок из-за стола закованную Эммочку. Та посмотрела на него жалостливыми глазками, как затравленная лисица смотрит на надвигающегося охотника, и тихонько всхлипнула:
— Пусти, а? Я же не бандитка…
— Топай! — буркнул Серёгин, который не собирался никого выпускать.
Эммочка сердито проворчала под нос нехорошее слово и уже собралась обречённо топать.
— Никто никуда не пойдёт! — объявил скрипучий голосок, и из коридора выдвинулись три фигуры: две громоздкие, отягощённые квадратными плечами, и одна компактная — низенькая и худенькая.
— Приехали, — отметил Недобежкин, и его рука потянулась к пистолету, который он уже успел заткнуть за пояс.
— Схватить! — постановил скрипучий голосок, и две громоздкие фигуры выдвинулись вперёд.
Пётр Иванович понял, что собирается очередная драка и кажется, им с Недобежкиным таких громил не одолеть. Победа была необходима, поэтому Серёгин выхватил отобранный у Мэлмэна пистолет и собрался для острастки пальнуть сначала в воздух. Он вскинул пистолет… да так и остался стоять с поднятой рукой! Пётр Иванович попытался как-нибудь пошевелиться, но ему это не удалось. Краем глаза Серёгин видел, что рядом с ним так же застыл и Недобежкин. В голове Петра Ивановича промелькнул Кашалот, который терял волю при разговоре с бандитом Тенью…
— Ведите их! — донёсся до слуха приказ скрипучим голоском.
Один громила пихнул сзади Серёгина, второй — толкнул Недобежкина. У них не было других вариантов, кроме как идти на поводке — как стояли, с пистолетами в руках. И они пошли, ведь всё равно ни один из них не мог заставить себя нажать на курок. Серёгин и Недобежкина привели в цех, где уже поджидал вездеход «панцер-хетцер», чья бронированная дверца была гостеприимно распахнута.
— Залезайте! — распорядился щуплый гражданин, которому принадлежал скрипучий голос. Мэлмэн и Эммочка потащились, как зомби и друг за дружкой залезли за эту дверцу. Ноги сами понесли Петра Ивановича туда, к вездеходу. А за Петром Ивановичем так же безвольно тащился и милицейский начальник.
— Отпусти их! — невесть откуда вынырнул кто-то ещё, Пётр Иванович скосил глаза направо и увидел, как этот кто-то неторопливо прогуливается у неработающего запылённого конвейера.
— А с какой стати? — обладатель скрипучего голоска переключился на своего товарища, и Пётр Иванович почувствовал, как гипноз ослаб.
— Туда! — Недобежкин тоже освободился от гипноза и теперь тащил Петра Ивановича не куда-нибудь, а к открытой дверце «панцера-хетцера».
Серёгин не сопротивлялся — эта машина, наверное, единственный шанс спастись. Пётр Иванович забился в кабину и увидел руль, похожий на штурвал аэроплана.
— Давай, заводи! — скомандовал Недобежкин и захлопнул дверцу.
Пётр Иванович не знал, как заводится «панцер-хетцер»: педали газа не было, ключа зажигания — тоже. Серёгин растерялся, увидев множество кнопок и два дисплея — большой и маленький — вместо лобового стекла.
— Быстрее! — кипятился Недобежкин. — Чего ты застрял? Жми куда-нибудь!!
Пётр Иванович понял, что другого выхода нет. Он взял, да и нажал на красную кнопку — на самую большую. Кабина задрожала, видимо, завёлся мотор. Оба дисплея вспыхнули, на них появилось изображение. А потом — вездеход внезапно сорвался с места и стремительно попёр прямо в стенку.
— Держи же штурва-ал! — перепугался Недобежкин, видя на дисплее, как стенка приближается.
— Чёрт! — Пётр Иванович схватился за этот штурвал, но уже было поздно — «панцер-хетцер» на полном скаку врубился в эту стенку, проломал в ней громадную дыру и понёсся куда-то ещё. Кажется, в другую стенку. «Живой груз» в виде скованных наручниками Эммочки и Мэлмэна в ужасе визжал на ухо Недобежкину.
— Серёгин! Куда ты едешь? — громогласно вопросил Недобежкин, отпихивая от себя Эммочку, которая, не удержавшись на трясущемся кресле, увалилась прямо на него.
— А чёрт его знает! — ответил Серёгин, пытаясь хотя бы, не оббивать стены бортами.
БУХ! БУХ! БУХ! — вездеход нёсся по какому-то коридору, виляя и ударяясь обо все стенки, которые встречались на пути.
— Отворачивай! — милицейский начальник смотрел на дисплей и видел, что их вездеход сейчас наскочит на острый угол, сверкающий неким металлическим штырём.
