Анна Белкина - G.O.G.R.
— Чёрт! — Пётр Иванович схватился за этот штурвал, но уже было поздно — «панцер-хетцер» на полном скаку врубился в эту стенку, проломал в ней громадную дыру и понёсся куда-то ещё. Кажется, в другую стенку. «Живой груз» в виде скованных наручниками Эммочки и Мэлмэна в ужасе визжал на ухо Недобежкину.
— Серёгин! Куда ты едешь? — громогласно вопросил Недобежкин, отпихивая от себя Эммочку, которая, не удержавшись на трясущемся кресле, увалилась прямо на него.
— А чёрт его знает! — ответил Серёгин, пытаясь хотя бы, не оббивать стены бортами.
БУХ! БУХ! БУХ! — вездеход нёсся по какому-то коридору, виляя и ударяясь обо все стенки, которые встречались на пути.
— Отворачивай! — милицейский начальник смотрел на дисплей и видел, что их вездеход сейчас наскочит на острый угол, сверкающий неким металлическим штырём.
Пётр Иванович ухватился за штурвал обеими руками, пытался как-то крутить его, но всё-таки, спастись от угла не смог. БА-БАХ! — «панцер-хетцер» рубанул этот угол с оглушительным грохотом, отшибив огромный кусок. Штырь вывернулся и, кувыркаясь, отлетел куда-то во мглу. Посыпалась земля, полетели камни, а потом — обвалился потолок.
— Они все сбежали! — верещал Гопников, топая ногами и поднимая пыль. — Гейнц, поймай их! Верни машину!
— Это был твой вездеход, — флегматично отпарировал Генрих Артерран. — А мой вездеход при мне. Я тебе говорил, не трогать ментов. А ты поступил по-своему. Вот и теперь — поступай по-своему.
Генрих Артерран повернулся к Гопникову спиной, сделал пару шагов в темноту и пропал, словно бы растворился в ней…
3.
— Ежонков! — пытался разбудить «суперагента» Синицын, а Ежонков только всхрапывал и не просыпался.
«Чёрт, куда же я заехал-то?» — ругнулся про себя Синицын, оглядевшись вокруг и сообразив, что в Верхние Лягуши так и не попал, а заехал на какой-то незнакомый пустырь, заросший ковылями, покрытый неудобными для езды кочками.
— Ежонков! — уже не сказал, а крикнул он, и Ежонков, наконец-то, разлепил сонный глаз.
— Чего? — пробубнил он, издав зевок.
— Куда ехать, умник? — осведомился у него Синицын. — Ты же тут был, да?
— А ты тоже был! — огрызнулся Ежонков, выбираясь из мягких лап сна. — Ты тоже должен знать!
— Я сто лет назад тут был! — пробухтел Синицын, разглядывая холм, что торчал неподалёку. — А ты только недавно вернулся!
— Туда! — Ежонков уверенно показал в сторону этого холма.
— Так там же ничего нету! — удивился Синицын. — Нам, по-моему, в деревню надо!
— А не надо нам в деревню! — заявил Ежонков. — Там ихняя база, где холм!
Синицын завёл мотор, но Ежонков вдруг «запел» ноту протеста.
— Нет, выходи! — взвизгнул он. — На такой машине по этим буеракам нельзя — угробишь!
— Но, — возразил Синицын, оценив неблизкое расстояние до холма. — Пешком мы туда будем весь день пилить!
— Ну и что? — не унимался Ежонков, выковыриваясь из кабины на улицу. — Лучше уж пешком, чем расшатать подвеску. Давай, Синицын, ходить полезно — живот исчезнет!
— Какой живот?? — рассердился Синицын, пересчитав под футболкой выпирающие рёбра. — А, это у тебя — живот! Потом займёшься спортом! Залазь, поехали!
— Нет, вылазь! — настаивал Ежонков и уже начинал вытягивать Синицына из кабины за рукав. — Подвеска… Ты знаешь, сколько стоит подвеска??
— Чёрт! — прогудел Синицын.
Он уже собрался просто нажать на газ и уехать, оставив Ежонкова отдыхать тут, на воздушке, но вдруг под ним задрожала земля.
— Что это? — пискнул Ежонков и попятился назад. — Армагеддон??
А откуда-то снизу, может быть, из самого ада, доносились толчки и грохот, словно бы там плясали черти, что ли? БАХ! БАХ! Эй, а эти звуки, кажется, приближаются! Земля дрожала и гудела, будто сдвигалась тектоническая плита.
— Вылезай, бежим! — потребовал Ежонков.
Синицын послушался, выскочил из джипа и собрался бежать. Но тут раздался особо сильный толчок, Ежонков не удержался на кургузых ножках и упал носом вниз, подрезав Синицына. Оба покатились кубарем, и тут земля разверзлась. Прямо у носа Ежонкова и Синицына образовался ужасный кратер. Камни и комья земли брызнули в стороны, один — большущий такой — шлёпнулся около головы Ежонкова. Из кратера вырвалось чудовище — жуткое, чёрное, лязгающее, испускающее какой-то удушливый дым. Со страшным грохотом сей монстр обрушился на землю, а потом — с размаху улёгся на бок. ПШШШ! — испустил он страшный звук и, кажется, затих.
Синицын позволил себе раскрыть один глаз. Перед ним среди гор земли лежал не зверь, и не чёрт. Это была машина — подземный вездеход «панцер-хетцер». Он почему-то потерпел крушение, и теперь лежал неподвижно и дымился лёгким дымком.
— А! А! Я уже умер? — блеял около Синицына дрожащий Ежонков, предусмотрительно уткнув голову в коленки.
— Да нет же, посмотри! — Синицын ухватил его за шиворот и заставил поднять голову.
— Ай! Ой, что это?? — отшатнулся «суперагент» Ежонков, увидав «погибший» вездеход.
— Они! — буркнул Синицын. — Пора мылить шеи.
Тут вездеход зашевелился. Вернее, только открылась его передняя дверца. Синицын собрался драться, но вдруг отступил назад — из-за раскрывшейся дверцы, чертыхаясь и кашляя, вывалился Пётр Иванович Серёгин.
— Петька?? — изумился Синицын. — Ты что… в «ГОГРе»??
— Ыыыы, — ответил Пётр Иванович и, оступившись, свалился вниз.
Вслед за Серёгиным показался позеленевший от «космических» перегрузок Недобежкин.
— Меня сейчас стошнит… — икнул он и тоже свалился на землю.
— Васёк! — Ежонков вскочил на ноги и подбежал к Недобежкину, который вяло ворочался носом в землю.
Ежонков перевернул Недобежкина, а Синицын — Петра Ивановича.
— Если бы я был в «ГОГРе» — выдавил Серёгин, хватая воздух ртом, чтобы подавить тошноту. — Я бы умел его водить…
— Шикарный «трактор», — оценил милицейский начальник качества «панцера-хетцера» и попытался подняться на ноги. — У нас там ещё сладкая парочка сидит…
Альфред Мэлмэн попытался вылезти сам. Он даже пихнул Ежонкова, который по-милицейски схватил его под локоток, пытаясь помочь ему спрыгнуть и не упасть. Отогнанный Ежонков пожал плечами и отступил назад, а Мэлмэн не рассчитал свои силы и бухнулся вниз, как мешок муки. Эммочку, вообще, выгружали, словно тюк. Синицын взял её под мышки, а Пётр Иванович — за ноги. Эммочка ещё что-то бухтела про то, чтобы они не распускали руки, на что Пётр Иванович ответил очень лаконично и всесторонне:
— Цыц!
— Эй, ребята! — выдохнул Синицын, когда они с Серёгиным положили Эммочку на траву. — А я, кажется, её знаю!
— Да? — вмешался Ежонков. — И откуда это, интересно?
— Девяносто девятый год, — тихо произнёс Синицын, приглядываясь к зелёной от качки Эммочке. — В Америке, когда я ездил на полицейский слёт. Это она пыталась тогда меня похитить…
— Что? Какая Америка?? — мгновенно исцелилась Эммочка и рывком села. — Я сроду не была ни в какой Америке! И вообще, я случайно сюда попала! Случайно, ясно вам, или вы совсем ку-ку??
— Тихо, гражданка! — железно отрубил Недобежкин. — Про Америку мы разберёмся. А ещё — разберёмся, для чего вы изображали из себя психиатра из Киева, и где вы взяли поддельные документы!
Будучи сурово изобличена, Эммочка злобно чертыхнулась, стукнув траву скованными руками, а потом — разрыдалась, как маленькая девчонка, у которой хулиган отобрал чупа-чупс. А милицейский начальник тем временем заметил «Ниссан» Ежонкова, что сиротливо стоял поодаль, слегка припорошенный землёю.
— Так, машина есть, — довольно кивнул он. — Серёгин, оттащи-ка этого субъекта в машину! — это он имел в виду Мэлмэна, который между делом попытался улизнуть под шумок.
Ему это не удалось, потому что Ежонков вовремя подставил ему ножку и повалил.
— Это мой «Ниссан Патруль 4 Икс»! — уточнил Ежонков. — На нём ездит моя жена! Я не разрешу сажать туда этого ослика!
— Так! — фыркнул Недобежкин. — Живо сажайте! У нас на счету секунды! Вот план. Сейчас мы поедем в Красное и потребуем у Соболева подмогу. Потом мы вернёмся сюда и отловим здесь всех «осликов», понял, Ежонков? А эти «ослики», — он имел в виду Мэлмэна и Эммочку, — пока в обезьяннике у Соболева посидят!
— Есть, — согласился Пётр Иванович и потащил угрюмого лысого Мэлмэна к джипу Ежонкова.
— Я не хочу в обезьянник! — пискляво вопила Эммочка и упиралась, когда настала её очередь садиться на заднее сиденье джипа по соседству с Мэлмэном.
— Моя машина, — вздохнул Ежонков, уныло взирая на двух испачканных землёю преступников, что расположились на заднем сиденье.
— Э, да нам тут не хватит места! — спохватился милицейский начальник, покосившись на этих двух «транзитных пассажиров». — Нас четверо, и их двое. Многовато будет для легковушки…
