Возраст гусеницы - Татьяна Русуберг
— У меня есть, — быстро вставил я. — Не в этом дело. Просто… — Я нервно щелкнул костяшками. — Понимаешь, я мамину машину хочу продать. Деньги нужны позарез. В общем, договорился с одним автосалоном в Эсбьерге. Надо «фольксваген» туда отогнать, но… Сама знаешь, я без прав. Вот и подумал: может, ты?..
— Ах, это… — протянула Дюлле. — А тебе когда надо?
— Сегодня, — твердо сказал я. — Как можно скорее, пока они не закрылись.
В трубке немного помолчали, слышалось только неровное дыхание и звуки улицы — видно, Керстин разговаривала со мной на ходу.
— А… ты тоже поедешь? — спросила она неуверенно. — У тебя же грипп.
Я мысленно проорал: «Йес!» — и расплылся в улыбке.
— Конечно, поеду! Мне уже лучше. Так я тебя жду?
— Ладно. — В голосе Дюлле послышалось воодушевление. — Буду примерно через… минут тридцать — сорок. Ок?
— Ок.
Я отключился и подпрыгнул на месте, сделав «козлика». Хрен теперь Питер ко мне прикопается. За рулем-то его родная дочка сидеть будет! Главное, чтобы она ничего не заподозрила. А то еще станет отговаривать или помогать откажется. Знаю я этих женщин, вечно они считают, что умнее тебя, и все пытаются за тебя решать.
12
Поднявшийся с утра ветер все крепчал и грозил к завтрашнему дню перерасти в настоящий шторм. Достаточно мощный, чтобы пристань полностью затопило и отменили паромное сообщение с Эсбьергом. Так что намылился я с острова очень вовремя.
— Привет, Ноа! — крикнул Питер, перекрывая шум захлестывающих волнорез волн. Он привычно помахал мне, пропуская на борт «Меньи» в середине короткой цепочки машин. Ветер запустил пальцы в его медные волосы, слегка приплюснутый нос и уши покраснели.
— Езжай аккуратно, малыш. — Он подмигнул дочери, щеки которой мгновенно сравнялись цветом с исхлестанными ветром ушами отца.
Видно, Керстин уже сказала Питеру о моих планах на «фольксваген», когда переправлялась на Фанё. Больше всего я теперь боялся расспросов о продаже машины и моем самочувствии. Вдруг запутаюсь во вранье и меня выведут на чистую воду? Так что, как только мы заехали на грузовую палубу, я пробормотал что-то насчет тошноты и качки и слинял в туалет. Половину двенадцатиминутного путешествия отсиживался там, половину — на самом дальнем ряде кресел, скрючившись и натянув на голову капюшон. Дюлле нервно кусала губы и осторожно гладила меня по спине, будто больного кота.
К машине мы спустились, когда паром уже причаливал. Пандус как раз открыли, и тут на нас с новой яростью накинулся ветер, бросая в лицо мелкие соленые брызги. С кого-то из туристов на сходнях сорвало плохо завязанный шарф. Махнув полосатым хвостом, он полетел наперегонки с любопытными чайками и исчез в волнах.
— Шарф за бортом! — весело крикнули с верхней палубы.
Залаяла лохматая собака на причале, подпрыгивая и чуть не вырывая из рук хозяина поводок. На спине псины смешно раздувало шерсть.
На всякий случай я потуже затянул вокруг шеи мамино рукоделие.
— Как говорят у нас на западном побережье, пока на курах остаются перья, это всего лишь легкий бриз, — со смехом «утешил» потерявшего шарф пассажира Питер.
Я торопливо залез в машину, стараясь не привлекать внимания папаши Дюльмера. Расслабиться и выдохнуть смог, только когда мы съехали с пандуса, и Керстин неторопливо покатила к выходу из порта.
— Так в какой, говоришь, тебе надо автосалон?
Я вздрогнул. Занятый беспокойными мыслями, я и забыл проинструктировать своего водителя. Назвал адрес на выезде из города: близко к скоростному шоссе и как можно дальше от паромного терминала. Если бы что-то пошло не так, Дюлле не смогла бы тут же броситься за папочкой. Меня сразу начала грызть совесть по этому поводу. Керстин-то без велика. И как она из этого гетто добираться назад будет? Там автобусы-то хоть ходят?
— Ноа.
— А? — Я снова дернулся, да так, что больно ушиб локоть о дверцу машины.
Дюлле сочувственно покосилась на меня, стараясь не отвлекаться от дороги.
— Ты не мог бы перестать? — Ее взгляд скользнул на мои лежащие на коленях руки.
Вот черт! Я и не заметил, что сидел и вовсю хрустел костяшками, выламывая пальцы.
— Ох… прости!
Наконец мы подрулили к автосалону и заехали на парковку. Давно бы пора, а то я уже вспотел весь, и не потому, что на мне теплая куртка. Вернее, не только потому.
— Спасибо. — Я демонстративно вылез из машины. — Ты меня очень выручила. Я твой должник.
— Да ладно. — Дюлле снова зарделась, застенчиво улыбаясь, и протянула мне ключи от «фольксвагена». Я сгреб их так быстро, что поцарапал бы ее руку, если бы ногти у меня давно не были сгрызены до мяса. — Не стоит благодарности. А хочешь… — она чуть поколебалась, заправила под шапку выбившуюся рыжую прядь, — вместе домой поедем? Я тебя подожду.
Меня аж снова пот прошиб, на этот раз — холодный. Такого развития событий я не ожидал от слова совсем.
— Ну… мне… — Боже, ну чё ты мычишь, как корова беременная?! Рожай уже! — Мне сказали, это может занять какое-то время. То есть даже много времени. Машину должен механик осмотреть, оценить состояние… — врал я напропалую, надеясь, что краска на щеках сойдет за естественный румянец от холодного ветра. — Короче, нет тебе смысла тут мерзнуть. Здесь рядом вроде автобусная остановка была, мы проезжали. — Я завертелся по сторонам — только бы не видеть несчастных глаз и поникших плеч Дюлле. — Вон автобус как раз идет. Беги давай. Успеешь.
Керстин вздохнула и обхватила себя руками, будто вдруг начала мерзнуть.
— Ну тогда пока. Увидимся. И Ноа… — Ее губы шевельнулись, но она тут же прикусила нижнюю, будто передумала говорить то, что собиралась.
— Что? — нетерпеливо выпалил я, притоптывая на месте — то ли от холода, то ли от нервного возбуждения.
— Выздоравливай, — кривовато улыбнулась Дюлле, развернулась и пошла к остановке.
Я не стал ломать голову над ее гримасами и торопливо потопал ко входу в салон. Если Керстин обернется, то увидит, что я действительно туда заходил.
Внутри, как по заказу, не было ни души. Только где-то в дальнем конце зала слышались приглушенные голоса: продавец пытался сбагрить клиенту одну из полноприводных «мазд».
Я отошел подальше от стекла и незаметно присел за ближайшей тачкой — типа, мало ли, я колеса рассматриваю. С этого наблюдательного пункта мне была прекрасно видна Дюлле на автобусной остановке — а вот она меня разглядеть не могла.
В первый автобус Керстин не залезла — он, наверное, шел не туда. Пришлось вместе с ней
