Дуглас Престон - Танец на кладбище
– Ясно, что Феринг собирался убить их обоих. Мотив здесь очевиден: будешь лезть не в свое дело, убьем не только тебя, но и твою семью. Проктор, будьте добры: Восточная Сто двадцать седьмая улица, дом двести сорок четыре, – сказал Пендергаст, наклоняясь вперед.
– Куда мы едем? Это же Испанский Гарлем.
– Надо же как-то помочь Норе.
– Мы начали работать с вещдоками Клайна, – пробурчал д’Агоста.
– Да? И что?
– У меня уже есть кое-какие улики. Оказалось, что все африканское барахло, которое мы вывезли из его офиса, относится к культуре народа йоруба восемнадцатого-девятнадцатого века и стоит целое состояние. Заметьте, все вещи как-то связаны с исчезнувшей религией севи-лоа, на основе которой возникло вуду, завезенное на Карибы рабами из Западной Африки.
Пендергаст ничего не ответил. На его бесстрастном лице вдруг промелькнуло испуганное выражение.
– Это еще не все. Нашим расследованием заинтересовался комиссар полиции. Он хочет встретиться со мной сегодня после обеда.
– Угу.
– Что значит «угу»? Теперь ясно, что Клайн серьезно интересуется вуду, иначе он не стал бы выкидывать миллионы на их искусство. Вот вам и зацепка!
– Да, действительно, – без всякого выражения отозвался Пендергаст.
Д’Агоста раздраженно откинулся на спинку сиденья. Через десять минут «роллс-ройс» свернул с Ленокс-авеню и покатил по Сто двадцать седьмой улице в направлении Ист-Ривер. Он остановился у крошечного магазинчика с яркой, написанной от руки вывеской, украшенной изображением смотрящего глаза:
МАГИЯ И КОЛДОВСТВО
Внизу висело несколько деревянных дощечек с надписями по-французски:
Куклы вуду
Черная магия
Некромантия, красная магия
Колдовство, чародейство
Заклинания и волшебные зелья
Грязную витрину пересекала огромная трещина, заклеенная скотчем. В ней висели весьма странные предметы: пучки волос, кожа, перья, куски ткани, солома и другие малопривлекательные вещи.
Д’Агоста окинул взглядом магазинчик:
– Вы это серьезно?
– Выходите, не бойтесь, дорогой Винсент.
Д’Агоста вылез из машины, за ним последовал Пендергаст. Заскрипели ржавые петли, зазвенел колокольчик, и дверь лавчонки распахнулась, пропуская их внутрь. Д’Агоста почувствовал приторный запах пачулей, сандала, трав и несвежего мяса. За прилавком стоял чернокожий старик с рябым морщинистым лицом и шапкой седых волос. Взглянув на черный костюм Пендергаста, он как-то сразу замкнулся в себе, словно захлопнул некую невидимую дверь.
– Чем могу помочь?
Тон, которым были произнесены эти слова, и пустой, ничего не выражающий взгляд свидетельствовали о прямо противоположном намерении.
– Вы месье Равель, обеаман?[5]
Старик не ответил.
– Я Алоизий Пендергаст из новоорлеанских Пендергастов. Рад с вами познакомиться, – произнес спецагент с отчетливым новоорлеанским акцентом, подавая лавочнику руку.
Тот продолжал неподвижно стоять, глядя на протянутую руку.
– Пендергасты, которые жили в особняке Рошнуар на Дофин-стрит, – продолжал агент, не опуская руки.
Д’Агоста с восхищением смотрел на очередное перевоплощение Пендергаста. Теперь это был любезный и чуть эксцентричный новоорлеанский аристократ.
– Особняк Рошнуар? – переспросил старик. В его налитых кровью глазах блеснул огонек. – Тот, который сгорел в семьдесят первом?
Чуть наклонившись, Пендергаст тихо произнес:
– Oi chusoi Dios aei enpiptousi.
Последовало долгое молчание, после чего Равель протянул огромную ручищу. Пендергаст крепко пожал ее.
– Добро пожаловать.
– Это мой друг, мистер д’Агоста.
Старик кивнул.
– Все остальные – просто мошенники, – заявил Пендергаст. – Жулики и хапуги. А вы не такой. Я знаю, что вашему товару можно доверять.
Владелец лавки ничего не ответил, только молча кивнул, но д’Агоста видел, что комплимент попал в цель.
– Можно посмотреть? – спросил Пендергаст, указывая на стены лавки.
– Посмотрите, но ничего не трогайте.
– Naturellement[6].
Заложив руки за спину, Пендергаст стал неторопливо обходить лавку, внимательно рассматривая каждый предмет. Д’Агоста обвел глазами помещение. С потолка свисали пучки трав, у стен теснились шкафы со множеством выдвижных ящичков, везде стояли флаконы, коробочки и жестянки; на полках выстроились стеклянные банки с травами, разноцветной землей, жидкостями, кривыми корнями и высушенными насекомыми. На всем виднелись этикетки с аккуратными надписями по-французски.
Пендергаст вернулся к продавцу:
– Весьма впечатляет. А теперь, месье Равель, я бы хотел кое-что купить. Покупка не совсем приятная. Один мой друг стал жертвой черной магии. Мне нужно снадобье, чтобы защитить его, оберег.
– Скажите мне состав, и я вам все подберу. – Равель поставил на прилавок плотно сплетенную корзинку.
– Лист вонючего дерева.
Выйдя из-за прилавка, владелец лавки выдвинул один из ящичков, достал оттуда сморщенный лист и положил его в корзинку. Запах у листа был тошнотворный.
– Кости молодого белого петушка и мясо волнистого петуха, размолотое с его перьями.
Требуемый товар был быстро извлечен из темного угла лавки.
Д’Агоста с изумлением наблюдал за происходящим. Пендергаст вел себя весьма странно. Возможно, это как-то связано с его прошлогодней поездкой в Тибет, или же на него повлияло нелегкое плавание через океан. А может быть, это одна из сторон его сложной натуры, которую он до сих пор успешно скрывал.
– Зуб аллигатора и молодое шампанское.
Растущая кучка странных предметов пополнилась небольшим флаконом.
– Порошок из человеческих костей.
Чуть поколебавшись, Равель принес небольшую стремянку и достал со шкафа целлофановый пакетик вроде тех, какие обычно используют наркоторговцы. В нем был желтоватый порошок. Внимательно глядя на Пендергаста, он бросил пакетик в корзинку.
– Вода, которой омывали труп.
После небольшой заминки Равель исполнил и эту просьбу.
– Святая вода.
При этих словах Равель застыл, в упор глядя на Пендергаста. Но все же пошел вглубь лавки, откуда вернулся с крохотной ампулой.
– Надеюсь, это все?
– Еще одна вещь.
Равель молча ждал.
– Освященная облатка.
Равель бросил на спецагента тяжелый взгляд:
– Месье Пендергаст, мне кажется, ваш друг столкнулся с чем-то посерьезнее, чем черная магия.
– Это правда.
– Это уже не по моей части, месье.
– Я так надеялся, что вы мне поможете. Жизнь моего друга в опасности, в смертельной опасности.
Равель грустно посмотрел на Пендергаста.
– Вы знаете, чем для вас может кончиться использование амулета для защиты от ожившего мертвеца?
– Я отдаю себе отчет.
– Этот друг вам, наверно, очень дорог.
– Да, она мне дорога.
– Она. Все понятно. Такая облатка будет стоить очень дорого.
– Цена не имеет значения.
Прикрыв глаза, Равель погрузился в долгое раздумье. Потом со вздохом повернулся и исчез за боковой дверью. Спустя несколько минут он вернулся со стеклянным диском, сделанным из двух больших часовых стекол, скрепленных серебряным ободком. Внутри была заключена облатка. Равель осторожно опустил ее в корзину.
– С вас тысяча двести двадцать долларов, месье.
Не веря своим глазам, д’Агоста увидел, как Пендергаст вынимает из кармана толстую пачку долларов и отсчитывает деньги.
Как только они оказались в машине, д’Агоста не выдержал и взорвался:
– Что, черт побери, здесь происходит?
– Осторожно, Винсент, не сглазьте товары, – остановил его Пендергаст, прижимая к груди корзинку.
– Не могу поверить, что вы выкинули тысячу баксов за какой-то мусор.
– На то было много причин, и, если вы поумерите свой пыл, я вам их сообщу. Во-первых, мы установили доверительные отношения с месье Равелем, который может стать для нас важным источником информации. Во-вторых, есть вероятность, что наша решительная Нора верит в обеа, и тогда оберег, который мы сделаем, может стать для нее сдерживающим фактором. И наконец, наш оберег действительно может помочь, – сказал Пендергаст, понизив голос.
– Помочь? Вы хотите сказать, что за Норой охотится настоящий зомби? – спросил д’Агоста, недоверчиво качая головой.
– Я бы предпочел называть его envoi mort[7].
– Какая разница. Это просто смешно. Вы сказали, что ваш дом в Новом Орлеане сожгла разъяренная толпа. Ваша тетя Корнелия тоже об этом упоминала. Это тогда вы узнали о вуду и обеа? Или, может, сами занимались этим в молодости?
– Я бы предпочел не отвечать на этот вопрос. Могу я в свою очередь задать вопрос вам? Вы когда-нибудь слышали о пари Паскаля?[8]
– Нет.
– Убежденный атеист находится на смертном одре. Неожиданно он просит позвать священника, чтобы исповедоваться и получить отпущение грехов. Это логичное поведение?
