Анна Белкина - G.O.G.R.
— Ы-ы-ы?
— Чи заблудился? — удивился Пётр Иванович.
— «Спелеолог»! — буркнул Недобежкин. — Вывести бы его надо… Вы кто такой? — осведомился начальник, наклонившись к «найдёнышу».
— Яаа… — пролепетал тот. — Н-не знаю… Я… сидел…
— Сиде-ел? — переспросил Недобежкин, подумав, что обнаруженный «диггер» мог убежать из тюрьмы и случайно заблудиться в катакомбах. — Ну и где ж ты сидел?
— У-уберите фонарь… — прошамкал «диггер», закрывая ладонями ввалившиеся глаза. — Я… был там… — он показал рукой куда-то вглубь коридора. Она держала меня там, а потом — выпустила… Я еле спасся от неё…
Недобежкин перевернул свою «фонарокепку» козырьком назад и его фонарик освещал теперь Сидорова. Разобравшись, что «найдёныш» сидел не в тюрьме, а каким-то образом оказался пленником «верхнелягушинских чертей», начальник отдал команду:
— Выводи его, ребята!
Только вот, кто такая эта «она»? Уж не Маргарита ли Садальская?
Пётр Иванович и Сидоров подхватили «диггера» под локотки и подняли на ноги. Да, похоже, он тут редко кушал — «найдёныш» поднялся тяжело и «со скрипом». Он шатался, когда его подводили к лазу на поверхность, и едва не упал, когда Сидоров начал «водружать» его на лестницу.
«Диггера» выволокли наверх в шесть рук — не помогал один только Ежонков. Ежонков сам застрял, и его тоже пришлось выволакивать. «Подземный узник», наверное, долго сидел в темноте, поэтому, оказавшись под летним солнышком, он щурился и глядел в землю, на высокие зелёные травы.
— Сидоров, задвинь-ка этот люк, — сказал Пётр Иванович. — А то ещё провалится кто-нибудь…
Сидоров взялся за вытолкнутую Недобежкиным тяжёлую крышку и принялся задвигать её назад так, чтобы закупорить «врата ада». При этом он случайно глянул вниз, а оттуда на него плотоядно сверкнули Горящие Глаза. Сержант отшатнулся и поспешил задраить подземелье. А вдруг Горящие Глаза ещё выскочат и накинутся на него??? Тогда уж Сидоров точно будет съеден.
Глава 37. Все дело в «Гогре»?
В двадцать первую воинскую часть возвращались пешим ходом, и шли почти что целый час. Вообще, Недобежкин не хотел туда идти — что возьмёшь с этого Девятки, чьё любимое блюдо — это фуражка в собственном соку? Но там осталась их машина, там сидит их белобрысый «чертёнок», да ещё — надо бы успокоить этого Девятку, а то ещё решит, что их вчетвером «защекотали» черти — и слопает у себя в части все фуражки. Проблема вышла с «найдёнышем» — он там у себя в заточении ослабел, и пока его вели по бездорожью степи — несколько раз падал. В конце концов, Сидорову пришлось взвалить «диггера» на себя и тащить, потому что идти сам он почти не мог. Надо будет его в санчасть отнести…
На КПП стоял упитанный солдат — наверное, недавно забрили — не успел отощать. Он вытаращил свои глазки-щелочки, увидав Недобежкина и его «команду» и сразу же позвонил Девятке.
Девятко вместе с Семкиным были заняты тем, что сидели в старой комендатуре и наблюдали за крышкой погреба. Сидевший на телефоне сержант едва их разыскал.
— Отвезите его в санчасть, — сказал Недобежкин Девятке, кивнув на висящего на плечах Сидорова «диггера». — Пускай накормят там его, что ли. Не знаю, что с ним делать..
— Вы его в пещере нашли? — осведомился Девятко, разглядывая «диггера» изумлёнными глазками. — Во, дела…
— Вот именно, дела, — кивнул Недобежкин. — А вы, естественно, ни о чём не знали?
— Не знал, вот вам крест! — открестился Девятко. — Я же тут первый год только!
— Ладно, — проворчал Недобежкин. — Тащите этого, подземного, в санчасть, и приведите нам нашего лягушинца.
Белобрысый «чертёнок» сидел в карцере для провинившихся солдат под охраной двоих караульных. Всё это время ему приносили завтрак, обед и ужин, но он так ничего и не съел. «Чертёнок» больше всего напоминал отловленного дикого зверька, который в неволе начинает томиться и чахнуть. Когда его выволокли из карцера — он не сказал ни слова, а безвольно поплёлся туда, куда его повели. А повели его в новую комендатуру, в Девяткин кабинет на допрос к Недобежкину.
Недобежкин привык к своей роли агента СБУ настолько, что садился в кресло полковника Девятки без спроса. Девятко не возражал, а гостеприимно пускал липового «СБУ-шника» на своё место. Он боялся того, что он найдёт его дачу. Вот и сейчас — Недобежкин по-королевски расположился в кожаном кресле Девятки, а сам полковник сиротливо примостился на одном из стульев для посетителей, что выстроились в длинную шеренгу у стены.
«Чертёнка» усадили перед Недобежкиным, и он послушно сел, уставившись «в космос» стеклянными глазами без признака мысли.
— Ну и кто ты такой? — осведомился у него Недобежкин.
«Чертёнок» поморгал своими наивными голубыми глазками, взбоднул неопрятной белобрысой башкой, раскрыл ротик и с трудом выдавил:
— ГОГР…
— Что? — изумился Недобежкин и подался вперёд, устроив свой живот около письменного прибора на столе Девятки.
— ГОГР… — повторил «чертёнок», а потом — замолчал и вернулся к себе «в нирвану».
— И этот «Гогр»! — пробормотал Пётр Иванович, поёрзав на своём стуле.
— Мне с вашим «Гогром»!.. — проворчал Недобежкин и задумался о том, а не обосновался ли тут случайно филиал этого «Гогра»?
— Послушайте, — вдруг высунулся помощник полковника Девятко капитан Сёмкин. — Вы тут нас так закрутили, что я совсем забыл. Тут у меня есть телеграмма… Почтальон приходил…
— Какая?? — Недобежкин напрыгнул на Сёмкина, не дав ему договорить. — Мне?
— Ну да, — невозмутимо ответил Сёмкин. — Из Донецка пришла вчера, а принесли сегодня.
— Так давайте же её сюда, чего вы стоите?? — взвился Недобежкин. — Ну и почта — пришла вчера, а принесли сегодня!
Телеграмму Недобежкину отправил верный сторож изолятора и хранитель тайны «секретных узников» Белкин. Дело было в том, что «секретный узник» тринадцатой камеры изолятора по имени Гоха так разбуянился, что даже потерял свой статус секретного. Случалось даже, Гоха несколько часов подряд невменяемо скакал по камере и орал не человечьим голосом на весь изолятор:
— Гогр!! Гогр!!!
Успокоить его никто не решался — в порыве своего «камлания» Гоха мог залепить такую богатырскую оплеуху, что даже Илья Муромец не устоял бы на ногах. Посмотреть на «камлания» Гохи собирался весь райотдел — как когда-то на «камлания» Грибка. В тринадцатую камеру нередко засылали гипнотизёра Вавёркина — авось расколдует? Но у Ваверкина ничего не выходило — Гоха расколотил ему два ноутбука, а в последний раз — огрел «медвежьей лапой» по загривку. У Ваверкина после этого «раунда» возник солидный синяк, и он написал заявление об уходе. «Врач-оккультист» совал это своё заявление то Муравьёву, то Белкину. Муравьёв, у которого и без гипнотизёра хватало своих проблем с ограбленным складом, устав убеждать его в том, что заявления подписывает только начальник, нарисовал под частоколом неровных острых буковок кудрявый завиток, который ничего не означает.
— Гогр!!! Гогр!! — орал в это время в изоляторе Гоха.
Белкин испугался, что с этим Гохой творится что-то неладное, и поспешил отправить Недобежкину телеграмму-молнию. В Верхние Лягуши «молнию» доставили только через день. Прочитав текст, который измыслил Белкин, а точнее: «Гоха шалит тчк Узнал весь отдел тчк Приезжайте побыстрей тчк», Недобежкин едва не повалился на пол.
— Ребята, — сказал он. — Мы отбываем в Донецк.
Полковник Девятко был несказанно счастлив, что СБУ, наконец, покинет его «обитель», не найдя дачи. Он проводил гостей с самой слащавой из своих улыбок. В «Газели» Недобежкина в Донецк ехали шесть человек — кроме стандартных четверых прибавились ещё и два «узника». Белобрысый «чертёнок» ехал в наручниках, а на «диггера», вообще, наручники не надевали — до того он был вял и равнодушен к жизни. Чертёнок изредка повторял «волшебное слово» «Гогр», а «диггер» вообще, молчал.
Глава 38. Гоха и «GOGR»
— Гогр!! Гогр!!! — сей устрашающий вопль резал воздух и плющил уши всем, кто его слышал.
У изолятора собралась небольшая толпа любопытных, они атаковали Белкина и требовали, чтобы он пропустил их внутрь — все хотели «в цирк». Белкин, руководствуясь приказом Недобежкина никому не показывать Гоху, вяло отбивался и лепетал, что «ничего не происходит».
— Так, а ну, посторонись! — это наконец-то добрался до изолятора суровый Недобежкин.
За ним строем топали: Пётр Иванович, Ежонков и Сидоров, а так же — волокли двух новых «секретных узников» под кодовыми именами «чертёнок» и «диггер».
— Василий Николаевич, никак не могу их разогнать, — пожаловался Белкин.
В толпе желающих попасть в «цирк» топтался и Муравьёв.
— Кто-то там опять «закамлал», — сказал он. — Слышите, орёт как? А этот Белкин бормочет тут, что ничего не случилось. Тому бедняге уже пора «Скорую» вызывать…
