Линдси Фэй - Прах и тень
— Так мы сможем спрятать ваш револьвер и мой сигнальный фонарь, не слишком привлекая любопытные взгляды. Уверяю вас: вечерняя одежда — самый лучший способ избежать ненужного внимания. Нам лучше выглядеть франтами с сомнительными моральными принципами, чем джентльменами, преследующими некие таинственные цели. Кроме того, Уотсон, — прибавил мой друг, хитро улыбаясь, — вы ведь светский человек и не имеете права зарывать свои таланты в землю — нет на свете трагедии страшнее этой.
Вот так, нарядившись столь элегантно, словно направлялись в оперу, а не в Ист-Энд, мы вышли на улицу. Вечер постепенно переходил в ночь. Недавно зажженные газовые лампы отбрасывали желтоватый свет на мокрые от дождя оконные стекла. Но чем дальше на восток мы продвигались, тем меньше горело фонарей.
И вот, наконец, оставив позади обширные пространства кирпичных зданий, наш кэб свернул на Уайтчепел Хай-стрит. Из дверей пивных лился свет, озаряя торговцев фруктами, всячески старающихся продать остаток товара. Шарманщик со своей без умолку тараторящей обезьяной стояли на углу у кафешантана. Повсюду мужчины, прислонившись к дверям, попыхивали сигарами. Вокруг бродили женщины: домохозяйки с собранными в пучок волосами сплетничали с соседками, более предприимчивые дамы находились в постоянном движении, чтобы не слишком бросаться в глаза полицейским. Праздношатающиеся джентльмены, уставшие от концертов и вечеринок, бесстыдно предавались дешевым соблазнам. Это место походило на жужжащее осиное гнездо, где царила жизнь, не подвластная закону. Ее первозданная грубость напоминала скорее не Лондон, а волнующиеся, как морская стихия, рынки Калькутты и Дели, где мне доводилось бывать в пору армейской службы.
Мы свернули к северу, на Коммершиал-стрит, где перед магазинчиками, освещенными внутри сальными свечами, стояли большие лужи. Из-под громыхающих колес кэба выскакивали крысы. Зияли распахнутые двери, ведущие к обветшалым лестницам. Я вглядывался туда, но мало что удавалось увидеть: вскоре свет и суету Уайтчепел Хай-стрит сменила кромешная тьма. Чернота была такой густой, что редкие тусклые лампы еще больше усугубляли ее. Я поделился с Холмсом соображением, что в такой обстановке любые преступления остаются безнаказанными.
— Чтобы выжить, обитателям этих домов приходится или потворствовать бандитам, или напрямую участвовать в их деяниях, — ответил детектив. — Посмотрите на улицу, по которой мы едем: Флауэр-энд-Дин — одно из самых опасных мест в цивилизованном мире, и оно находится не в дебрях Африки, а всего в нескольких милях от дома, где мы с вами столь беззаботно вешаем на крюк свои шляпы.
Одного взгляда на дорогу оказалось достаточно, чтобы осознать правоту его слов. Несмотря на недавно прошедший дождь, воздух был спертым. Очень редко попадалось окно, которое не было бы разбито, а потом наспех скреплено бумагой или полосками дешевой ткани.
— Вот место назначения, где мы встретимся с нашей компаньонкой. Следуйте за мной и постарайтесь держаться раскованно.
Как я уже упоминал, Холмс любил напускать на себя важный вид, что порой действовало на нервы его немногочисленным друзьям. Однако когда мы зашли в пивную под названием «Квинз Хед» на углу Коммершиал и Фэшн-стрит, я понял его замысел. Здесь собрались джентльмены — если это слово вообще применимо в данных обстоятельствах — весьма свирепого вида, густо нарумяненные женщины с младенцами на руках, зашедшие пропустить стаканчик джина перед тем, как вернуться домой. Мисс Мэри Энн Монк, сидевшая у стойки бара недалеко от двери, стрельнула в нашу сторону глазами, когда мы вошли.
— Как вам нравится эта малютка, Миддлтон? — спросил Холмс, оглядев зал. — Выглядит неплохо, а волосы просто великолепны. Вряд ли вы найдете что-нибудь лучшее в этих краях.
Мой растерянный вид, безусловно, не ускользнул от внимания завсегдатаев, рассмеявшихся при словах Холмса.
— Смелее, приятель, не каждый день мы гуляем! Видите ли, — уже потише обратился он к Мэри Энн, — мой приятель скоро отбывает из Лондона в Австралию, и ему будет приятно вспоминать Англию как гостеприимную страну. Понимаете меня? Вы сейчас не заняты?
Девушка оценивающе взглянула на нас, но ничего не ответила.
— Ну же, — вкрадчиво сказал детектив, передавая ей полсоверена. — Это больше, чем вы добываете за месяц. Я надеюсь, вы заработаете эти деньги. Мы здесь выпьем по стаканчику, а потом перейдем в «Бриклейерз Армз» по соседству. Ладно, пусть будет соверен — и ударим по рукам, если мы убедили мисс встретиться там с нами. Большое спасибо, крошка.
Взяв две кружки пива и два стакана джина, мы уселись на скамью в задней части паба. Потягивали пиво, оставив джин нетронутым.
— Я считаю, мы обязаны предоставить мисс Монк неоспоримое алиби, чтобы она имела повод ускользнуть от Данлеви, когда сочтет это необходимым, — сухо заметил я.
— Именно так. Прошу меня извинить, мой дорогой Миддлтон, но, помимо назначенной встречи, я не в силах выдумать средство, которое гарантировало бы ей безопасность.
— Неужели хваленое воображение вам отказало?
— Полно, мой дорогой друг! Дело весьма темное, без малейшей зацепки, которая помогла бы прояснить ситуацию. Но скажу вам так: то, чем мы располагаем… Ради бога, не глядите в сторону двери! Отражение в этом чрезвычайно удачно расположенном зеркале послужит вам ничуть не хуже.
Стивен Данлеви с лицом, слегка искаженным зеркалом, устремил на присутствующих взор дружелюбных синих глаз. Добродушный на вид парень с небольшими усами, кончики которых задраны вверх, приятно очерченный рот, квадратная челюсть. Холмс оглядел его в присущей ему небрежной, ленивой манере, но я-то знал, что он подмечает всякую характерную деталь облика бывшего гвардейца. Тот прошел в глубь зала и поздоровался с нашей миниатюрной приятельницей. Они отошли от стойки бара в поисках свободного столика, и мисс Монк на ходу кивнула нам, что тут же вызвало вопрос у ее спутника.
Сыщик улыбнулся:
— Теперь, когда Данлеви нас увидел, надо покинуть зал.
Мы вышли из пивной, сразу же ощутив на лице влажный холодный воздух.
— Видите ли, мой дорогой друг, единственный способ обеспечить безопасность мисс Монк — назначенная ей встреча, и, заметьте, не мнимая, а подлинная, случайно установленная как факт ее спутником. Если мисс Монк вдруг исчезнет, ее хватятся и будут искать — Данлеви это знает.
Мы медленно шли вдоль Коммершиал-стрит. Небо прояснилось.
— У меня нет сомнений, что вы продумали любое возможное развитие событий, — сказал я.
После гвалта, тесноты и духоты «Квинз Хед» я чувствовал себя намного лучше. Мы радовались тишине, направляясь к месту встречи с Мэри Энн.
Вскоре мы вновь окунулись в дымную атмосферу Уайтчепел Хай-роуд, где царили буйное веселье и расслабленность гедонистического карнавала. Если бы мы с Холмсом захотели расстаться с содержимым своих карманов, на каждом углу к нашим услугам были шулеры, игроки в кегли и прочие наглые жулики. Миновав перекресток, мы погрузились в топь Коммершиал-роуд. Признаться, я уже начал сомневаться, правильно ли выбрал путь Холмс. А вдруг он заблудился, плохо зная эти места? Думаю, лишь абсолютная уверенность моего друга в себе уберегла нас от неприятностей, когда мы медленно шли по вымощенной неровным булыжником улице.
Я, конечно, не утверждаю, что знаю историю паба «Бриклейерз Армз», но когда-то в этом здании, по-видимому, была ратуша: над дверью все еще висел флаг. Мы пришли сюда лишь часам к одиннадцати, с трудом избегая цепких рук вечерних охотниц на мужчин. Вот почему я испытал облегчение, когда мы наконец вошли в переполненный зал.
Шерлок Холмс, впервые оказавшись здесь, за каких-нибудь полчаса выслушал исповеди чуть ли не всех местных пьянчужек. В воздухе стоял чад от сальных свечей, на столах — лужицы пролитого джина, но все же атмосфера показалась мне не столь гнетущей, когда я понял: Холмс чувствует себя в этой обстановке ничуть не хуже, чем в собственной комнате. Я уселся поудобнее и предался созерцанию. Справа от меня сидели старик — бывший матрос, как я понял по его татуировкам, — и кудрявый паренек. Моряк с жаром рассказывал о красотках, которых он встречал в азиатских портах, — их было великое множество, да и парень он был хоть куда. Прямо перед нами расположилась женщина в темной одежде. Я решил было, что она в трауре, но потом вспомнил: обитатели здешних мест зачастую имеют лишь одно приличное платье.
Прошло уже больше часа, а наша компаньонка все не появлялась. Я стал бросать на друга обеспокоенные взгляды, но он в ответ лишь ободряюще пожал мне руку. Холмс еще раз поднял стакан, показав жестом, что пьет за здоровье дочки хозяина заведения. И тут в дверях появилась мисс Монк. Высмотрев нас, она быстро подошла, села рядом и радостно сообщила, извлекая наружу полсоверена и возвращая Холмсу:
