Анна Белкина - G.O.G.R.
— Мезенцев слушает, — пробормотал он.
— Господин Росси распорядился, — сухо заявила телефонная трубка. — Начинать операцию «Б».
— Да, да, слушаюсь, — залепетал Мезенцев, едва удерживая трубку дрожащей рукой. — А сроки?
— Начинайте прямо сейчас! — отрезал кто-то, кто был там, на другом конце. — Немедленно, и как можно быстрее!
— Да, да, разумеется, — промямлил Федор Поликарпович, и вместо «до свидания», услышал гудки.
Мезенцев положил трубку и вызвал своего секретаря по фамилии Сомов. Когда же щупленький и лысый Сомов явился, аккуратно прикрыв за собой дверь, Федор Поликарпович передал ему пухлый бумажный пакет и сказал:
— Отправьте по указанному адресу.
— Слушаюсь, — кивнул Сомов и исчез в коридоре.
Проделав всё это, подождав, пока шаги Сомова затихнут, Федор Поликарпович снова снял телефонную трубку и позвонил капитану танкера «Андрей Кочанов».
— Сергей Борисович, — авторитетно распорядился Федор Поликарпович. — Поступил сигнал к началу операции «Б». Все необходимые вам документы и материалы высланы. При получении известите меня и отправляйтесь в путь!
— Есть! — по-военному отчеканил Сергей Борисович, и после этого Мезенцев дал отбой.
Поработав «до седьмого пота», Федор Поликарпович решил минуточку передохнуть и на лифте спустился в вестибюль. В вестибюле ничего интересного не было, разве что просторнее и воздух посвежее. На гигантский аквариум в углу Мезенцев старался не смотреть: рыбы арапаймы завтракали, объедая очередную целую корову. А это было зрелищем не из приятных — по крайней мере, Федору Поликарповичу не нравилось.
Забившись в комнату охраны, Лобода сетовал в мобильный телефон на обязанность кормить «динозавров». «Ну, сетуй, сетуй, — усмехнулся про себя Мезенцев, подслушав этот разговор. — Всё равно я тебе расчёт не дам, и ты будешь их до самой пенсии кормить! А если я удачно проверну операцию „Б“, то мне обломится должность в Америке!».
Глава 16. Поиски Гопникова
После таинственного исчезновения документов «Кашалотовой креветки» Недобежкин загорелся желанием попасть в Верхние Лягуши и собственноручно отыскать следы исчезнувшего Гопникова. Но к поездке в «чёртову» деревеньку нужно было хорошо подготовиться, чтобы не попасть впросак, как Серёгин. Придя на очередную секретную встречу со Смирнянским, Недобежкин не стал слушать его россказни про «сверхчеловеков», а сразу же потребовал:
— Дай мне телефон Ежонкова!
— Ты спятил! — перепугался Смирнянский. — Это невозможно…
— Тебе всё невозможно! — перебил Недобежкин. — Мне надо поговорить с Ежонковым с глазу на глаз, потому что я собираюсь поехать в Верхние Лягуши.
— Чего ты там забыл? — прошептал Смирнянский, отодвигаясь от Недобежкина подальше, в глубь портика. — Неужели забыл про вездеход в ихней конторе?? Они до сих пор там лазают, а значит — «Наташенька» работает. Если ты сунешься туда — то исчезнешь с концами и капут тебе будет, ферштейн?
— Чего ты заладил: «Капут, капут…»? — фыркнул Недобежкин. — У меня в отделении дела воруют, и сотрудники мои со «звериной порчей» сидят. Один ржёт, как ненормальный, а второй крякает да малюет рожи всякие! И какой я после этого начальник, если разобраться не могу?? Раз уж попался мне этот Гопников, то я его и найду!
— Закрывай ты всё это дело! — посоветовал Смирнянский. — А то пропадёшь ни за грош, как Синицын пропал.
— Ты — трус, — заключил Недобежкин. — Либо ты даёшь мне телефон Ежонкова, либо я сам его найду!
— Ладно, уломал, — уступил Смирнянский. — Только телефон я тебе не дам, ты холерик и наломаешь дров. Я устрою вам встречу вот здесь, где мы с тобой сейчас сидим.
— А когда то будет? — протянул нетерпеливый Недобежкин. — Мне в Лягуши в эти на этой неделе попасть надо, а не до морковкиного дня тянуть!
— Я тебе отзвонюсь, только ты не ори! — пообещал Смирнянский, приложив к губам палец и призывая к тишине. — Завтра-поселазвтра будет тебе Ежонков.
Пётр Иванович вместе с Вавёркиным пытались разговорить «секретного узника» тринадцатой камеры Гоху. Опутанный проводами и покрытый присосками, Гоха сидел на нарах, а сознание его путешествовало дорогами Будды. Серёгину показалось, что «врач-оккультист» действительно продвинулся вперёд на почве исследования выборочного гипноза. Введенный в транс Гоха больше не бодался и не разговаривал по-козьи. На этот раз «секретный узник» вёл себя относительно спокойно и гнусаво, в нос, бормотал:
— Гогр… Гогр… Гогр…
— Что такое «Гогр»? — медленно и расстановкой спросил у него Серёгин.
— Го-го, — пробормотал в ответ Гоха. — Гогр… это… Гогр…
— Так, сейчас настроим кое-что, — это Вавёркин возился со своими вычислительными машинами — теперь у него было два ноутбука, соединённых в беспроводную сеть.
— Гоооо, — протянул Гоха. — Гогр… Го-го… Гоп…
И тут «секретный узник» замолк. На экранах обоих ноутбуков Вавёркина мелькнуло окошечко «Error», а Гоха помолчал-помолчал и выдал:
— Ме-е-е-е!
— Чёрт! — вскипел Вавёркин, не в силах включить отрубившиеся компьютеры. — Чего ему ещё??
Однако Пётр Иванович остался доволен и этим — Гоха сказал «Гоп». Уж не Гопникова ли он имел в виду? Когда Серёгин рассказал об этом «откровении» «секретного узника» Недобежкину, начальник безоговорочно постановил:
— Серёгин, установите личность этого «артиста». И готовьтесь — не позже четверга мы с вами опять поедем в Верхние Лягуши.
Пётр Иванович был не против снова поехать в Верхние Лягуши, ведь они с Сидоровым узнали далеко не всё, что могли бы узнать. Но вот, как установить личность Гохи? Открыть его забитые «звериной порчей» мозги мог только гипнотизёр Вавёркин, однако и у него пока не получалось победить выборочный гипноз.
За то время, пока Вавёркин жил в Донецке и работал с «испорченными» «бандой Тени», он потерял пятнадцать килограммов веса и вместе с ними утратил облик круглощёкого колобочка. Вместо этого он походил сейчас на человека, замученного непосильной умственной работой, и под глазами «врача-оккультиста» залегли сизые тени недосыпа.
Вавёркин уже в который раз перенастроил свою «технику на грани фантастики» после очередного «Error-а» и снова несгибаемо полз в тринадцатую камеру — спасать Гоху. Раньше протоколы допросов «зачарованных» составлял Муравьёв — писал в бланках «Бе» да «Ме». Но теперь, когда Недобежкин исключил из секретного расследования Муравьёва — за допросом «попорченных» приходилось наблюдать Серёгину.
Вот и за Гохой теперь тоже наблюдал Пётр Иванович. Серёгин сидел в его тринадцатой камере и дожидался, пока Вавёркин закончит подготовку «подопытного» к психодиализу.
— Готово! — наконец-то заявил довольный своей работой Вавёркин, а Пётр Иванович отметил, что «врач-оккультист» готовил «пациента» сорок пять минут.
— Наконец-то, — проворчал Пётр Иванович, а Гоха сидел и повторял своё любимое слово «Гогр».
— Процитируйте, пожалуйста, первый параграф вашего учебника биологии за седьмой класс! — стальным голосом потребовал закалившийся «в боях» Вавёркин от «заколдованного» Гохи.
— Параграф первый, — бесстрастно, как репродуктор, начал Гоха. — «Общие сведения о животном мире». Мир животных и его значение в природе. Животные населяют весь земной шар: сушу, пресноводные водоемы, моря и океаны. Все, что окружает животных в том месте, где они живут, называют средой обитания. Различают три основные среды обитания: водную, наземно-воздушную и почвенную. Соответственно и условия существования в них различаются. Те условия, которые оказывают влияние на животных, называют факторами среды. Различают факторы неживой и живой природы, а также те, которые возникают в результате деятельности человека…
— Стоп! — прервал сей дословный пересказ Вавёркин.
— Ну, хоть не «Гогр», — вздохнул Серёгин. — И, — внезапно оживился он. — Это — учебник Козлова, ещё я по нему учился. Учебник Козлова отменили в девяносто шестом году… Впрочем, это ничего не говорит: он переиздавался 21 раз…
Пётр Иванович вздохнул и занял место на стуле, дожидаясь, пока Вавёркин добьётся от Гохи чего-нибудь ещё.
— Так, результат уже есть! — радовался в свою очередь «врач-оккультист». — Сейчас перейдём ко второму этапу.
Гоха сидел и молчал, закрыв глазки, игнорируя всё, что происходит вокруг него. Вавёркин же нащёлкал что-то на своём ноутбуке и снова обратился к Гохе:
— Ваш год рождения?
— Две тысячи восьмой! — серьёзно изрёк Гоха, заставив Петра Ивановича прыснуть в кулак.
— Так, нам один годик, — заметил Серёгин, подавляя смех.
Вавёркин воспринял вырвавшийся у Серёгина смешок на свой счёт и едко процедил:
— Ну, сейчас мы ещё посмотрим… Ваши родители? — напёр он на сомнамбуличного Гоху.
