Записки мертвеца - Георгий Апальков
Вопрос мэра прозвучал для меня бессмысленно. Ещё бессмысленнее он прозвучал, должно быть, для Лёхи. Какие самолёты? Какой кипиш? Мэр тем временем продолжил, подливая себе ещё.
— Ну да… Короче, парни мои сейчас все в поле: ищут эти контейнеры, которые те самолёты сбросили. Сначала думали, мол, гуманитарка какая-то из центра. Потом отыскали один, открыли, а там — подарок. Гора трупов, такой, прямо скажем, непривычной наружности. Быстрые, сильные, как будто только витаминов поели. В общем — такой вот сюрприз. Что за подгон такой, и какой в этом смысл — никто до сих пор и не понял, только предполагать можем. Но факт в том, что контейнеров сбросили — дай боже! Какие-то так и остались закрытыми, но то — единицы. Из большинства трупы повылезали, и теперь бродят по окрестностям и только и ждут, чтобы прийти на какой-нибудь зов или писк. Благо, благодетель есть, который с высоты за всем этим наблюдает и как-то отслеживать может. Без него парни и не знали бы, что — и кого — искать. Только вот парней — всего ничего, а тварей этих, по последним сводкам, выше крыши. Худо-бедно истребляем их, но… Но новостей давно не было от всех трёх групп: последний раз докладывались вчера. В общем, я вам это всё затем рассказываю, чтоб вы подумали, стоит ли тут оставаться. У нас у самих — вернее, у тех, кто тут остался и никуда не убежал, — сейчас мысль об эвакуации — самая первая. Тут вариантов два: на дорогу выйти или в город податься, к Старкову. О том, как в городе дела обстоят, у нас только отрывочные сведения от вашего командира были. Теперь вот — ещё сведений добавилось: что у вас, вроде как, голосование единогласное планируется за нового командира, с последующей казнью старого. Уверенности в завтрашнем дне это не добавляет, но даже это лучше, чем дорога и полная неизвестность. Так что вот такие дела. Вот в такое Надеждинское вы приехали.
— Товарищ… Как вас там? В общем, господин-мэр, — начал Лёха, так и не дождавшись от Гросовского ни чая, ни кофе, ни даже воды, — Лично мне с ребятами надо туда, где есть какая-то гарантия того, что завтра из леса на нас не пойдёт толпа этих тварей и не начнёт ломиться к нам в двери. Ещё нам надо быть там, где можно, в случае необходимости, раздобыть лекарства для всяких там разных болезней, которые никуда не делись. И ещё… Ещё нужно место, где по нам не будут стрелять — вот, что. У вас тут — такое место?
Мэр промолчал. Он плеснул себе новую порцию выпивки и, мгновенно расправившись с ней, ответил:
— Не знаю. Раньше — такое место и было. Сейчас ничего нельзя определённо сказать. Что могу вам точно пообещать — это что здесь, в этом доме, до вас никто не доберётся, и никто вас не тронет. Здесь я и предлагаю вам остаться — хотя бы на первое время. Дальше — поглядим. Дома пустующие у нас есть, если что.
— А что другие люди? — вмешался в разговор я, — Ну, те, кто раньше здесь жили.
— Живут так же, — ответил мэр, — Никто никуда не уезжал, если ты об этом. Куда ехать-то? В город если только. Да и то, те, кто тут остался и сразу в солдаты удачи не записался, хотели жить в покое и безопасности, а не в строю шагать и ждать, пока тебя не отправят куда-то, где ты свою голову сложишь. Поэтому к Старкову после того, как он в город перебрался, никто не спешил и не спешит. Так что все на месте. На ликвидацию этих… бандеролей с трупами от доброжелателей я своих ребят отправил. Потому пусто так на деревне стало: у нас тут что-то вроде комендантского часа перманентного. За его соблюдением никто так уж строго не следит: все сами предпочитают по домам сидеть от греха подальше. Ну, а если уж из лесов трупы пойдут — Захар предупредит.
— Захар? Это который ди-джеем был и на параплане летал?
— Он самый. Он и сейчас летает. Если б не его аппарат, мы бы о контейнерах никогда не узнали, да и вообще были бы как без глаз. Про обстановку в периметре и в ближайшем радиусе только благодаря ему мы в курсе. Ребят в поле тоже он координирует. Молодец он. Я сначала думал, что побежал, гад, как про Старкова узнал с его этой вербовкой. Он, в общем, и правда убежал: улетел и не обещал вернуться. Уж не знаю, где и как они там всё это время кантовались, с его этими коммандос, которые оружие изначально сдать не захотели и отчалили. Но когда контейнеры эти посыпались с самолётов, он-то мне про них и рассказал. Предостерёг. Они, вроде, там тоже потихоньку подчищают всё, что ближе к реке. Там — у реки — где-то они лагерем и стоят. Говорят, хотели сплавиться изначально, да потом решили подождать, чем старковская эпопея в городе закончится: может, мол, выгорит всё у полковника на первых порах, а там ему и помощь не помешает. Короче, у них тоже идея к городу двигаться. И у нас — тоже, в общем и целом. Остаётся только вопрос: в каком качестве? Как беженцам туда приехать или… Ещё эта история с этим вашим Вохром… Ох-х, сложно всё, сложно.
Гросовский покачал головой. Было видно, что напиток уже как следует всосался в его кровь, и он порядком захмелел. Я чувствовал себя так же. Лёха смотрел на всё трезвыми глазами и потому, наверное, ему и было тяжело уловить нить мэрского рассказа.
— Я, если честно, ничего не понял, — сказал Лёха, прервавшись на кашель, — Да и, сказать по правде, меня не так уж это волнует сейчас. Скажите лучше, где нам можно расположиться пока?
— Пока — оставайтесь в гостиной. А там посмотрим.
— Я пойду тогда к ребятам, — сказал Лёха.
— Конечно. Если что-то нужно — скажите там мне или дочери. Она в своей комнате наверху, но наружу вряд ли покажется. Так что остаюсь только я. Еда — тут, в холодильнике и в ящиках. Плита, чайник, микроволновка — всё есть, всем пользуйтесь. Чувствуйте себя как дома, в общем. Если что-то непонятно — спрашивайте.
— Хорошо, — ответил Лёха и, кашляя, ушёл в
