Анна Белкина - G.O.G.R.
Пётр Иванович и Сидоров водрузили «Креветку» на телегу и уселись сами. Фёкла Матвеевна заняла место возницы: ведь ни Серёгин, ни Сидоров не умели управлять лошадьми. И таким образом, словно партизаны везут в лагерь пленного немца, повезли они «пленного» бандита в Красное.
Полковник Соболев был совсем не рад появлению у себя в отделении пойманного Серёгиным и Сидоровым преступника.
— Только не говорите мне, что выловили верхнелягушинского чёрта! — проворчал он, окинув «Креветку» суровым взглядом.
Бандит стоял, как истукан, не шевелясь, и изучал рисунок на линолеуме пола.
— Мы его временно в изолятор посадим, а потом — отвезём в Донецк, — сказал Серёгин.
— Нет, — не разрешил Соболев. — Если он вам так нужен — вы сейчас от меня позвоните в Донецк, и пускай за ним приедут!
Серёгину пришлось согласиться со стальной непоколебимостью Соболева и вызвать из Донецка машину прямо сейчас. Да, так наверное, лучше. У них там Вавёркин — наверное, он уже починил свои присоски — он его допросит и узнает всю правду. Машину пришлось ждать часа два. Всё-таки, до Верхних Лягуш не так уж близко, да и найти их нужно.
Когда «Кашалотову креветку» под конвоем усадили в подъехавшую «Шкоду» и увезли — только тогда Пётр Иванович и Сидоров смогли вернуться в Верхние Лягуши и заняться «сбежавшим» автомобилем Иванова.
Глава 26. Тайна исчезнувшего «Москвича» и «киевская колдунья»
Что ни день — то очередная загадка. Проклятая деревушка! Пётр Иванович и Сидоров обошли все Лягуши, опросили всех жителей. Обыскали гараж Гойденко. Но там стоял только его новый трактор. Сарайчик у тракториста был малюсенький: даже мотоцикл не влез бы. А из техники — только красная сломанная газонокосилка да самогонный аппарат. Тоже сломанный…
Без служебной «Самары» оказалось нелегко: дома стояли далеко друг от друга. Путешествовать от одного жилища к другому по мокрым и грязным тропинкам было долго и утомительно. На странствия по деревне милиционеры убили весь день. Но ничего нового об исчезнувшем «Москвиче» так и не узнали. На вопрос «Кто?» получили два типа ответов: «Да хто ж його зна?» и «Чёрт, конечно». Чёрт… Главным виновником всех приключающихся в Лягушах несчастий до сих пор остаётся чёрт! Милиционеры брели в вечерних сумерках по Революционной улице, которая была сейчас настоящей трясиной. Их брюки были по колено в грязи.
— Да-а, — сказал Пётр Иванович. — Машина нужна тому, кто на ней ездит. А местные… Местные тут не причём.
— Угу, — согласился Сидоров. — Этим старушкам машина ни к чему. А главное, у Владимира Денисовича собака молчала…
— Плохая собака, значит! — сказал Пётр Иванович. — Хорошая собака чужого во двор не пустит!
— Может, и плохая, — вздохнул Сидоров.
— Надо бы отпечатки проверить в гараже Иванова, — сказал Серёгин.
— Ну, это уже утром, — зевнул сержант.
— Нет! — отрезал Пётр Иванович. — Надо сейчас. Ты же знаешь, что в нашей работе время — дороже всего!
Сидоров невесело кивнул. К тому же, засмотревшись по сторонам, сержант угодил ногой в глубокую лужу. Набрал полный кроссовок грязной воды и забрызгал не только брюки, но и куртку. Ещё и поскользнулся и чуть не упал. Пётр Иванович вовремя подхватил его под руки.
— Уф, спасибо, Пётр Иванович, — выдохнул Сидоров, выходя на твёрдую землю.
— Осторожней, Сань, — сказал Серёгин. — Не упади.
— Ну и грязища! — буркнул Сидоров. — Надо же, как развезло. Асфальту бы!
До дачи Иванова милиционеры добрались примерно через час. Они ещё не успели подойти к калитке, как сторожевая овчарка залилась басистым лаем и запрыгала, гремя увесистой цепью. На шум выскочила жена Иванова. Подошла к забору. Но, увидев двоих перепачканных незнакомцев, не открыла, а бросилась в дом, визжа на бегу:
— Вовик, Вовик, там!.. Ну, стоят!.. В общем, ружьё захвати!
— Подождите… — промямлил Серёгин, но женщина уже скрылась в доме.
Вскоре, на смену жене, вышел сам Иванов. В домашних шароварах, в тапочках, в пиджаке на голое тело и с ружьём наперевес, он направился к калитке.
— Кто там? — грозно спросил Иванов и вскинул ружьё.
— Это я, Серёгин! — ответил Пётр Иванович.
— И Сидоров! — крикнул сержант.
— А-а-а, — Иванов сменил гнев на милость и виновато пробурчал:
— Простите… Мне Зинка такого наплела…
С этими словами дачник открыл калитку.
— Проходите.
Серёгин и Сидоров вошли во двор. Сторожевая собака всё ещё оглашала окрестности громоподобным лаем, и норовила сорваться с цепи и покусать чужих.
— Верная, цыц! — прикрикнул на неё Иванов.
Овчарка тут же замолчала и уползла в свою конуру.
— Мы бы хотели осмотреть ваш гараж, — сказал Пётр Иванович.
— Конечно, конечно, — охотно согласился Иванов.
Дачник повёл милиционеров к своему недостроенному гаражу. Он всё не мог придумать, куда деть ружьё: то вешал его на плечо, то прятал за спину. Хоть ружьё и было заряжено всего лишь солью, но Иванову всё равно было неловко: милиционеры согласились ему помочь, а он в них — из ружья…
«Недостроенный гараж» — было мягко сказано: он представлял собой три зубастые стены и всё. Из такого гаража угнать машину — раз плюнуть. Но вот, собака… Это было странно. Они с Сидоровым ещё даже не подошли к калитке, как овчарка залаяла так, что земля задрожала, а тут — кто-то проник во двор, вывел из гаража машину, а она… молчит! «Здесь определённо что-то не так!» — размышлял Серёгин, разглядывая гараж. Своими мыслями он поделился с сержантом.
— Может быть, собаку усыпили, — предложил Сидоров. — Дали колбаски со снотворным, как про Шурика, и собака заснула!
— В «Шурике» собака не съела таблетки, — вздохнул Серёгин. — Нет, тут что-то похлёстче происходит. Уж не собирается ли наш товарищ Тень опять кого-нибудь зажмурить?
— Чего вы так решили? — удивился Сидоров, ощупывая руками зубастые стены недостроенного гаража.
— Тень подсылает своих «жуков» на драндулетах, — напомнил Серёгин. — А у нас с тобой — снова драндулет уплыл. Я боюсь, что мы с тобой не успеем спасти жертву, если она, конечно, есть…
…Эммочка ждала, что Филлипс с минуты на минуту вернётся, но его всё не было. «Уж не нажухал ли меня этот гусь?» — с досадой подумала она и решила сама пуститься на поиски своего вынужденного напарника. Эммочка оделась по колхозному: мешковатая куртка, заляпанные штаны, косынка с цветочками. Натянув на ноги резиновые сапоги она вышла из дома во двор и остановилась на полпути к калитке. Куда же она пойдёт, когда она вытолкала Филлипса взашей с картой Гопникова, а сделать копию для себя так и не удосужилась?! «Тупая индюшка!» — ругнула сама себя Эммочка и, плюнув на Филлипса, решила сходить в Верхние Лягуши и узнать, как там дела.
Эммочка пробралась в Верхние Лягуши осторожно, окраинами, потому что боялась попасться на глаза вездесущему глазастому Сидорову, который обязательно её узнает. Проходя мимо двора тракториста Гойденко, она вдруг подумала, что он не спроста набивался в друзья Филлипсу. Когда уедет Серёгин — Эммочка обязательно этого тракториста вспушит.
И тут она заметила Серёгина, потом — и Сидорова. Они почему-то топтались во дворе одного из дачников около какой-то незаконченной постройки и что-то там обсуждали. Эммочка действовала по принципу «пуганая ворона и куста боится», — то есть, подумала, что они непременно обсуждают её, и решила подобраться поближе. Пригнувшись, чтобы милиционеры не заметили её, она подкралась к покрытому заусенцами забору дачника и начала пробираться к тому месту, где Серёгин и Сидоров прохаживались около трёх щербатых стен. Она остановилась только тогда, когда услышала, что они говорят. А говорили они про угон машины. «Неужели это Филлипс тачку слямзил, чтобы убраться на ней в Донецк, или ещё куда-нибудь?! — изумилась Эммочка. — Вот, дундук! Они же найдут его!» — она же не знала, что Филлипс уже пойман и отправлен в Донецк. Эммочка стояла, прижавшись к забору, глядела в щёлку и слушала, стараясь ухватить каждое словечко. Кажется, Серёгин пока не знает, кто стащил машину, это хорошо — пускай они пока замкнутся на неё. А Эммочка решила вернуться в свою «конспиративную лачугу» в Мышкино, перебрать оставшиеся у неё документы Гопникова и найти там ещё какую-нибудь подсказку про «Наташеньку». Она уже оторвалась от забора и собралась уйти, ей не повезло: Эммочкин сапог наступил на сухую ветку и переломил её. Ветка громко треснула, и Сидоров обернулся!..
Сидоров услышал в стороне треск и обернулся машинально. Он увидел некую особу в косынке, и сначала подумал, что никогда раньше не видел такую в Верхних Лягушах. Сумерки скрывали лицо незнакомки, однако Сидоров увидел её косынку и тут же вспомнил, что такая же косынка — с аляпистыми цветами — была завязана голове Маргариты Садальской, когда он видел её в пещере!
