Анна Белкина - G.O.G.R.
— Пётр Иванович, — шёпотом сказал Сидоров. — Здесь — Маргарита Садальская! Вон она, — сержант кивнул головой в ту сторону, где бегом убегала к лесу особа в цветастой косынке.
— Стой! — Серёгин среагировал мгновенно: он перемахнул через забор и рванул за Садальской, которая, заметив погоню, поддала ходу и прыжками удалялась, стремясь раствориться в сумерках. Сидоров тоже перелез через забор. Зацепившись курткой за торчащий гвоздь, он вырвал из неё целый клок. Участок Иванова примостился на небольшом холме, сержант с высоты лицезрел удаляющиеся пятки Серёгина и старался догнать его, но тут увидел, что хитрая «колдунья» сделала круг и бежит теперь обратно, в деревню, только по другой улице. Сидоров спустился с холма с другой стороны, бросился Садальской наперерез. Она не ожидала, что сержант возникнет у неё перед носом и была поймана. Сидоров схватил «киевскую колдунью», завёл ей руки за спину.
— Больно… — плаксиво простонала она, слабо вырываясь.
Сидорову стало стыдно делать больно тому, кто слабее его, он немножко ослабил хватку. А Маргарита Садальская повернула к нему свое колдовское лицо и сказала загадочным магическим шёпотом:
— Сидоров, стой!
Сидоров замер. Для него как будто бы выключили свет, и сержант погрузился в какой-то ступор. «Киевская колдунья» легко высвободилась из застывших рук Сидорова и исчезла в тёмных зарослях.
Серёгин потерял из виду беглянку, но всё равно бежал вперёд, думая, что ещё немного и снова её увидит. Но Садальская исчезла. Вместо неё Пётр Иванович увидел Сидорова. Сержант стоял посреди улицы по щиколотку в большой луже и не шевелился. Серёгин добежал до него и остановился.
— Саня? — удивился он, видя, что Сидоров никак не реагирует на его появление.
Сидоров молчал и продолжал стоять, как статуя. Руки сержанта замерли так, словно он держал кого-то невидимого.
— Саня! — крикнул Серёгин и хлопнул Сидорова по плечу.
Сержант сразу же ожил заморгал глазами и изрёк:
— Пётр Иванович, я поймал эту ведьму.
— А? — удивился Серёгин.
И только теперь Сидоров заметил, что пойманная им на кануне «колдунья» испарилась, не оставив ни следа.
— Чёрт! — ругнулся Сидоров, догадавшись, что Маргарита Садальская обвела его вокруг пальца. — Она меня заколдовала, кажется…
«Киевская колдунья» была снова упущена. Над деревней Верхние Лягуши уже повисла ночь. Где-то в густой листве кустов и деревьев пели цикады, в небе, освещённом луной и звёздами, бесшумно метались летучие мыши, отлавливая насекомых. Серёгин и Сидоров побрели назад, к Фёкле Матвеевне — пора ложиться спать, а то совсем уже осовели оба. Когда проходили мимо двора Иванова, Серёгин заметил одну странную вещь: как раз напротив выезда из недостроенного гаража в заборе зияла дыра, и от неё по грязи вниз с холма вели две глубокие колеи.
Сонный мозг Серёгина отказался что-либо анализировать, и Пётр Иванович просто прошёл мимо. «Завтра, — решил он. — Завтра мы будем думать и действовать. На завтра у нас богатая программа».
Глава 27. Конец путешествия
Утром приехал из Красного почтальон и принёс телеграмму для Петра Ивановича.
Пётр Иванович и Сидоров ещё спали, и почтальон отдал депешу Фёкле Матвеевне. На телеграмме красными чернилами поставили пометку: «Срочно». Фёкла Матвеевна повертела телеграмму в руках. Читать сама не стала, а пошла будить Серёгина и Сидорова.
— Ну, что такое? — проворчал сонный Сидоров.
— Вставайте, — затормошила его Фёкла Матвеевна. — Там до вас телеграмма прыйшла! «Срочно» написали, бо мабуть важлыва!
Пётр Иванович встал и быстро привёл себя в порядок. А Сидоров ещё ворочался в постели и мычал:
— М-м-м, зачем будить так рано?
— Вставай, Санька, — сказал Пётр Иванович. — Тут опять что-то случилось!
Пётр Иванович взял у Фёклы Матвеевны телеграмму и пробежал глазами. Содержание было следующим: «Серёгин зпт хватит валять дурака зпт берите Сидорова срочно Донецк тчк Недобежкин тчк».
Начальник даже денег не пожалел на девять слов и доставку. Это значило только одно: начальник в ярости и приезжать надо немедленно. Читая телеграмму, Серёгин живо представлял себе рыжеусого полковника, когда тот, разозлившись, ругается на чём свет стоит и то и дело со всего маху бухает кулачищем по столу. А ещё придётся отчитываться за погубленную «Самару»… И всё ещё не нашёлся «Москвич» Иванова. «Кто же его, всё-таки, чёрт возьми, прихватил?!» — разозлился следователь. Местным он ни к чему. А чужие… Чужих, вроде бы и нету совсем! Из дачников один Иванов этот несчастный… Опять пошли эти угоны! Наверное, хотят ещё кого-нибудь убить… Серёгин вспомнил неудачника Ведёркина. Но этот новый угонщик — просто ас! Ни одного следа. Очередной «висяк». Пока «Москвич» не выбросят — не найдётся. А человека не станет. Что такое «не везёт» и как с этим бороться? А за «Самару» Недобежкин заест!..
Накрылась богатая программа. Придётся выполнять распоряжение начальства, и собираться в Донецк. Верная «Самара» героически погибла под Пегасом, и поэтому Пётр Иванович и Сидоров пошли пешком в село Красное.
— Ой, соколики, — выбежала из хаты Фёкла Матвеевна. — Чего ж вы пишки-то пойдёте?! Я вас на Пегашике отвезу!
Однако Пётр Иванович отказался. Попрощавшись с Феклой Матвеевной и расплатившись за комнату, милиционеры вышли со двора и направились в Красное. Позади остался двор дачника Иванова, которому они так и не смогли помочь, его недостроенный гараж, дырка в хлипком временном заборе…
— Подожди-ка, Саня, — Пётр Иванович остановился и внимательно всмотрелся в эту самую дырку.
— А? — удивился Сидоров.
— Видишь дыру? — осведомился Серёгин.
— Ага, — кивнул Сидоров.
— Она как раз напротив гаража, — заметил Пётр Иванович. — И проделана явно не специально: видишь, как доски по краям торчат. Как будто бы пробили… Автомобилем! — внезапно догадался Серёгин. — Когда он уезжал, он протаранил забор, чтобы не проезжать мимо дома… Хотя собака всё равно бы разлаялась, — скис Пётр Иванович. — Не годится… Идём, Саня, мы должны успеть в Красное до темноты.
Пётр Иванович и Сидоров спустились с холма на грунтовую дорогу и пошли вдоль обочины. И тут на глаза попалась машина. Неновый поцарапанный «Москвич» стоял у придорожного дерева. Передок его был обращён к дороге, а задок — смят о древесный ствол. Буд-то бы автомобиль ехал задом наперёд и со всего размаху врезался в дерево. Милиционеры приблизились к разбитому «Москвичу» — а вдруг там кто-то пострадал?
— Эй, да это же — машина Иванова! — догадался Сидоров.
Как оказалось, «Москвич» дачника никто не угонял. Просто Иванов забыл поставить его на тормоз, и ночью машина сама по себе съехала по склону холма, пробив забор, и остановилась только тогда, когда встретила по дороге клён.
— Сколько я вам должен? — не унимался Иванов, узнав, что его машина нашлась.
— Нисколько, — сказал Серёгин, и они с Сидоровым продолжили свой долгий и невесёлый пеший путь в село Красное.
Глава 28. Один в поле не воин
Эммочка видела, как Пётр Иванович и Сидоров уходили из Верхних Лягуш по грунтовой дороге. А ночью, убедившись в том, что они действительно, ушли, отправилась в гости к трактористу Гойденко. Эммочка стучать в дверь не собиралась. Она просто извлекла из кармана скрепку и запросто открыла примитивный замок. Тракторист жил один: с недавних пор он снова начал пить, и его жена Авдотья Загорная развелась с ним и уехала назад к родителям в Мышкино. Эммочка прошла захламлённые сени, освещая себе путь карманным фонариком, чтобы не споткнуться ни обо что в потёмках. Мастерски обойдя кирпичные баррикады, Эммочка той же скрепкой отомкнула другую дверь и попала в тесную и неубранную переднюю. «Чёрт, ну и берлога! — сморщилась про себя Эммочка. — У бродяги Филлипса наверняка такая же конура!». Зайдя в комнату, Эммочка встретилась с заграждением из пустых водочных бутылок. Она сначала не заметила их, споткнулась и сшибла пару. Бутылки со звоном покатились по полу. Но тракторист не проснулся. Он крепко спал и громко храпел, развалившись… под диваном — наверное, свалился во сне.
— Давай, просыпайся, отход! — достаточно громко прикрикнула Эммочка и грубо пихнула спящего Гойденко носком резинового сапога.
— Аууррр, — забухтел, выпав из сна, тракторист и заворочался на полу.
— Давай, подрывайся! — настаивала Эммочка, тормоша Гойденко сапогом. — Быстрее! — и светила своим фонариком прямо ему в лицо.
— Хто? Шо? — подпрыгнул Гойденко, наконец-то проснувшись, закрывая небритое лицо запачканной ладонью.
— Не шо, а подорвался! — Эммочка ухватила тракториста за тельняшку, оторвала его от пола и поставила на нетвёрдые сонные ноги.
