Анна Белкина - G.O.G.R.
— Странное дело… — пробормотал эксперт-механик и вытащил из внутреннего кармана своей куртки фотографию следов, которую Серёгин сделал в «подземелье Тени». — Кажется, они совпадают… — с этими словами Хлебоедов достал цифровой фотоаппарат и сфотографировал эти новые следы. — Надо будет провести компьютерную диагностику…
Дальше Хлебоедов двинулся «гусиным шагом» — на корточках, не отрывая глаз от следа покрышек. Эксперт-механик продвигался чрезвычайно медленно, Сидоров семенил за ним черепашьим шагом и, от нечего делать, вовсю нарушал «правила Сидорова» и смотрел во все боковые ходы, которые попадались ему на глаза. Кажется, страшное чудовище, что смотрело на него раньше из поземного мрака, куда-то уползло — сержант ни в одном из продуваемых сквозняками ответвлений не заметил Горящих Глаз.
Наконец, небольшая экспедиция достигла непреодолимой преграды — двери, не поддающейся даже автогену. А след автопротектора предательски нырял прямо под эту дверь и надёжно скрывался за ней ото всех любопытных.
— Всё, Славик, конец путешествия, — сказал Сидоров Хлебоедову, кивнув на дверь. — Она даже автогеном не открывается — никак не проникнешь.
— Да? — не поверил Хлебоедов и принялся ладонями ощупывать прохладный и гладкий, как зеркало, металл двери.
— Да, — кивнул Сидоров, чувствуя, как на него по непонятной причине медленно наползает непонятный страх перед… Перед чем — сержант пока не понимал. — Пошли, Славик, — сказал он. — Ты всё равно не откроешь её.
Но Хлебоедов никуда не пошёл, а зачем-то приложил к блестящей двери своё левое ухо.
— Слушайте… — прошептал он, замерев около двери.
Хомякович и Кошко «отставили» разговоры о рыбалке, Сидоров застыл, вперив в Хлебоедова изумлённый взгляд.
— Что там, Славик? — осведомился он.
— Будто едет что-то… — Страшным для Сидорова шёпотом ответил Хлебоедов. — Приближается… Прячемся! — внезапно скомандовал он и шмыгнул в ближайший боковой ход.
Кошко с ловкостью кошки последовал примеру Хлебоедова, а вот на Сидорова напало предательское оцепенение и он застопорился посередине подземного хода, не двигаясь с места.
— Комон! — это Хомякович схватил сержанта за шиворот и отволок вслед за собою в боковой ход.
Милиционеры притаились в темноте узкой пещерки и на всякий случай выключили фонарики. Да, сюда явно едет некий транспорт — даже Сидоров сквозь шипение и рык своего чудовищного страха расслышал шум мотора.
И тут прямо на глазах створки «инопланетной» двери мягко и бесшумно разъехались в стороны, и из-за них вырвался ослепительный свет фар. Сидоров зажмурился.
— Вау! — выдохнул Хомякович за его спиной.
Вскоре из неизвестности показалась некая странная машина — вроде гибрида обычного джипа с бронетранспортёром. По размеру и форме механический «монстр» напоминал простой внедорожник, вот только вместо окон у него впереди торчали какие-то узкие амбразуры. Странный «автомобиль» с рёвом пронёсся мимо затихших в укрытии ненастоящих «спелеологов» и направился в ту сторону, где был выход на поверхность. Милиционеры видели, как стремительно удаляется по стенам пещеры круг яркого света восьми его прямоугольных фар. А потом — свет внезапно пропал, словно его источник провалился под землю.
— Что за чертовщина?? — изумился Кошко, глазея в ту сторону, где бесследно растворился «джип-землекоп».
Хлебоедов только плечами пожал — проработав милицейским экспертом-механиком целых семь с половиной лет, он ни разу не видел подобного «геджета».
— Пойдёмте, что ли, посмотрим, куда он задевался… — достаточно робко предложил он и выпростался из бокового хода в широкую пещеру.
Чем ближе они приближались к тому месту, где канул странный «автомобиль», тем больше не по себе становилось Сидорову. Хлебоедов был настроен на следы шин «техночудища», Хомякович и Кошко снова трепались про лещей, которые водятся в озере Лазурном, а вот Сидоров — тащился на автопилоте и машинально освещал фонариком неровные и сырые стенки пещеры. Он сам не понимал, чего так боится, однако боялся всё сильнее.
И вот, наконец, милиционеры достигли того места, где исчезла непонятная машина — оказалось, что она въехала в одно из ответвлений, а там — в полу зияла огромная чёрная дыра, и в неё, куда-то ещё глубже, уходил широкий, забетонированный пологий пандус.
— Идёмте! — решительно скомандовал Хлебоедов, сделал первый шаг и ступил на этот пандус, который казался идеально ровным.
Кошко и Хомякович бесстрашно пошли за Хлебоедовым, а Сидоров — робко потянулся самым последним. Хлебоедов сделал не больше десятка шагов вперёд, когда его фонарик вдруг начал тухнуть, а спустя минуту — совсем потух.
— Магнитное поле, что ли?.. — пробормотал Хлебоедов, пару раз бесполезно клацнув тумблером.
— Призрак… — вырвалось из Сидорова.
— Ты чего, Донецк, всфонарел? — достаточно шумно изумился Кошко, покрутив указательным пальцем у виска. И тут же фонарик, который Кошко держал в правой руке, пару раз мигнул и тоже потух.
— Э? — не понял Кошко. — Ты чего? — осведомился он у «уснувшего» фонарика.
— Призрак… — снова вырвалось из Сидорова.
Хлебоедов же просто молча стоял на месте и размышлял… неизвестно о чём.
— Выходим наверх! — первым из всей компании командирские качества проявил Хомякович. Отдав команду, он решительно повернул назад, спасаясь сам, спасая товарищей, а так же — свой пока что не потухший фонарик от неведомой опасности, что поджидала их в дыре.
Кошко потрусил за Хомяковичем, а вслед за ними потащился и Хлебоедов, досадуя на то, что нельзя продолжить исследование пещеры. Застрял один только Сидоров. На сержанта навалился некий ступор, пригвоздив его к месту — вот он и стоял, словно приклеился.
— Топай, Донецк! — это Кошко совершил разворот и сгрёб Сидорова в охапку, потащив прочь из подземелья.
Глава 19. Испытания Вавёркина
Гипнотизёр Вавёркин привёз с собою в Верхние Лягуши свой «волшебный» ноутбук. Он решил применить научный метод и к Семиручко тоже. Ну и к Клавдии Макаровне заодно, в качестве бонуса.
Узрев Верхнелягушинский сельсовет, гипнотизёр Вавёркин сморщился и достаточно брезгливо заметил:
— Гулаг какой-то… Приказная изба…
— У них ещё и света нету, — добавил Пётр Иванович, поднимаясь по раритетным ступенькам «греческого» портика и направляясь к входной двери.
— Ухь! — фыркнул Вавёркин.
На пути к кабинету Семиручко как всегда, попалась Клавдия Макаровна, в своём неизменном коричневом платье и в комплекте с бронзовым подсвечником.
— Константин Никанорович не принимает! — изрекла она свою любимую фразу и пошагала куда-то в сыроватые сумерки коридора.
Вавёркин от неожиданности попятился, столкнул жестяное ведёрко и разлил по полу мутноватую воду, которая в него накапала. Ведёрко загрохотало и укатилось куда-то в пустую нишу для радиатора, а Вавёркин злобно чертыхнулся, разглядывая заляпанный ботинок.
Пётр Иванович ринулся наперерез Клавдии Макаровне и, игнорируя её отчаянное сопротивление, завернул её в кабинет Семиручко.
— Я не принимаю! — фальцетом воскликнул председатель сельсовета, но, разобравшись, что к нему вновь пожаловал Серёгин — стушевался и затих.
Из коридора молча, вдвинулся Вавёркин и водрузил на стол Семиручко — прямо на бумагу, которую тот тщательно исписывал кругленькими буквами — свой «чудо-ноутбук».
— Что вы делаете? — воскликнула Клавдия Макаровна, топчась со своим подсвечником у кресла Семиручко.
— В рамках следствия мы вынуждены подвергнуть вас обоих гипнозу, — спокойно объяснил Пётр Иванович. — Вашего согласия на проведение сеанса не требуется. Почему — я уже сказал: сеанс проводится в рамках следствия.
— Какого ещё следствия?! — Клавдия Макаровна сопротивлялась с такой отчаянностью, будто бы защищала Севастополь от фашистов. — Сегодня неприёмный день, приходите завтра!
Семиручко же просто вжался в кресло и мягкотело молчал, подкатив глазки под потолок.
— Да у вас тут каждый день — неприёмный! — проворчал Серёгин и, усевшись на свободный стул для посетителей, достал из папки бланк протокола и отдал команду Вавёркину:
— Вавёркин, начинайте.
Узрев страшные присоски, которые Вавёркин нацелился прицепить к его голове, Семиручко выпал из состояния студня. Председатель сельсовета подпрыгнул с кресла, отбежал подальше и забился за спину Клавдии Макаровны.
Клавдия Макаровна пыталась выбросить Семиручко из-за своей спины, сердито бухтела:
— Чего вы ко мне пристали?!
Но, устрашённый присосками, Семиручко ничего не желал слушать, а продолжал прятаться и пищать по-мышиному. Пётр Иванович только тогда смог навести порядок, когда припугнул Семиручко тем, что пожалуется в Краснянский исполком на ту волокиту, которую они здесь развели.
