Бумажные самолёты - Максим Кощенков
Но сейчас, когда нас с Майком разделяют километры, он может сказать ей всё что угодно.
Вызвать его в участок — значит предъявить обвинение в убийстве и приставить к нему адвоката.
Не вызвать — значит упустить главного подозреваемого.
Я на грани провала. Как я могу выбрать между тем, чтобы разбить сердце Кэрри, и тем, чтобы оставить дело нераскрытым? Либо нашим отношениям придёт конец, либо через день, месяц или год эти же обстоятельства снова сведут нас в участке. Из этой игры невозможно выйти победителем.
Держа смартфон наготове, Кэрри терпеливо ждёт моей команды, хотя волнение и охватило её с ног до головы. Еле слышно, как она с дрожью в голосе репетирует телефонный разговор, который предпочла бы никогда не проводить. Несколько безобидных вопросов способны пролить свет на тайну Эмили, но обречь Майка на вечный мрак.
Мы слишком хорошо знаем жизнь преступника после приговора, чтобы притвориться, что это лишь вынужденная мера наказания. Это дни, проведённые в неудобной одежде, в грязном помещении, с одними и теми же людьми. Это жизнь, прожитая в изоляции от целого мира. Это жизнь, прожитая зря. Что-то из разряда фантастики для гражданского, что по щелчку пальцев может стать его новой реальностью. Более устойчивых это сбивает с толку, менее — сводит с ума.
— Я не могу, — шепчет Кэрри. — Я не могу, не могу, не могу!
— У нас нет другого выбора.
— Мы не опросили всех очевидцев, — продолжает она. — Кто-то ведь был вместе с Майком, когда это случилось? Кто-то может подтвердить, что он ничего не делал?
— Ты знаешь, что они говорят, — холодно отвечаю я.
Моё сердце сжимается. Снова. И снова. И снова. Каждая слеза, скатившаяся по щеке Кэрри, оставляет у меня на душе глубокую рану.
— Ладно. Я звоню, — говорит она, нерешительно набирая номер.
Стараясь унять дрожь, я придвигаю к ней диктофон и нажимаю на кнопку записи. Мы знаем, что подумали об одном и том же. О фразе, которая сопровождает каждое задержание без исключения. «Любое слово может быть использовано против вас».
— Что бы он ни сказал, я не перестану любить его.
В этом и вся проблема. Её любовь выше закона.
Глава 13
Майк
Девять месяцев назад
Гоняя по тарелке остатки салата, я пытаюсь придумать себе оправдание, но ничего не приходит в голову. «Наверное, потому что тебе следует извиниться, придурок», — ворчит внутренний голос. Когда прозвенел звонок, я думал, что с Эмили покончено, но, оказывается, у меня на сердце лежит тяжёлое чувство вины. Эмили заняла столик прямо за нами, и любой, даже случайный её взгляд заставляет меня хотеть свернуться в клубок. Вот, почему мне так трудно собраться с мыслями.
— Давай поговорим о баскетболе? — предлагает Ник. — Это лучше, чем сидеть и молчать. Между прочим, пока ты стоял в очереди, я поговорил с Фрэдом, капитаном команды Зелёных. Они вовсю готовятся к матчу с нами послезавтра.
— Я понятия не имею, кто это.
— Иногда мне кажется, что ты из другого измерения, — говорит Ник с набитым ртом. — Ты когда-нибудь обращал внимание на плакаты в нашем холле?
— Там висят плакаты? — притворно удивляюсь я.
— Не пугай меня, иначе мне в самом деле придётся отвести тебя к окулисту, — предупреждает Ник. — Может, тогда ты хотя бы расскажешь, что произошло на прошлом уроке?
Каждый раз, когда я хочу начать, слова встают в горле комом. Как я могу назвать себя идиотом? Как я могу назвать идиотом Ника, когда он просто хотел мне помочь? Я чувствую, что из всех дорог к новой жизни Ник предложил мне самую ухабистую, тернистую и забытую, но я — не я, если пойду лёгким путём. А теперь, когда он остался позади, не пора ли махнуть рукой на возникшие трудности? Не пора. Мне трудно признать, что мы поступили неправильно, но ещё труднее — соврать, что всё в порядке.
— Мы поссорились, — выдавливаю я. — Эмили очень расстроена.
— Из-за самолётика?! — вскрикивает Ник на весь кафетерий. Странно, но почему-то я краснею вместо него.
— Из-за меня. Я должен был сказать мистеру Симпсону, что рисунок мой.
— И провести весь оставшийся день в кабинете директора, ага. Если бы не эта маленькая ложь, ты бы так просто не отделался.
Пока что я отделался только от Эмили, хочется сказать мне, но я прикусываю язык. С одной стороны, Ник прав, и десятиминутная перепалка с Эмили — меньшее из зол, но с другой… про его план подружить нас можно смело забыть. И Ник, наверное, даже наивнее меня, раз считает, что всё наладится как по волшебству.
Эмили не похожа на ту, которую можно взять волшебством. Сейчас она, если честно, вообще меньше всего похожа на человека. Когда она проходит мимо с пустым подносом, мне кажется, будто где-то запредельно близко проплывает грозовая туча, готовая с минуты на минуту метнуть в меня молнию. Если мистер Симпсон это увидит, ему точно захочется взять у Эмили пару уроков. Что ж, по крайней мере, её злости найдётся достойное применение.
— Кажется, ты сильно её обидел.
— Угу.
— И как ты собираешься решать эту проблему?
— А её обязательно решать?
— Все проблемы должны быть решены, — заявляет Ник.
Если бы не его ложь, никакой «проблемы» с Эмили бы и не было. Она бы просто вошла в класс, как тысячи других учеников, заняла бы своё место, с кем-нибудь заговорила и в конце концов потерялась из виду, как все нормальные новенькие. А теперь, когда Ник пометил её воображаемым флажком, она обречена, потому что он не отступит, пока не сделает из нас пару. Но это невозможно.
Ник щёлкает пальцами у меня перед глазами.
— Нет ничего невозможного.
— Ты просто ещё не стоял с ней в коридоре, — усмехаюсь я. — Поверь мне на слово, она нас не переносит.
— Не поверю.
Когда Эмили возвращается за столик со стаканом сока, Ник незаметно ставит ей подножку. Я замечаю это слишком поздно, чтобы хоть что-то предпринять. Мерный гул кафетерия вдруг прерывает пальба из самых красноречивых ругательств, которые я когда-либо слышал, и звон разбитого стекла…
Глава 14
Что-то заставляет меня немедленно бросить обед и помочь ей подняться. Долг? Стыд? Это странное чувство схватило меня за шкирку, словно котёнка, и каким-то чудом поставило на ноги. Ещё секунду назад я
