Дж. Лэнкфорд - Тайный мессия
– А… Ну, хорошо, – отозвался Джон. – Куда отправишься?
Зак не ответил. Он ринулся вон, чтобы сказать Крестному Отцу, что уезжает.
Глава 9
Ариэль Фабини сидела на белой лошадке венецианской карусели в торговом центре Данбери. Солнечный свет струился через стеклянный купол крыши, играла каллиопа [49]. Ариэль уже исполнилось шестнадцать; вообще-то она была слишком взрослой для карусели, но не смогла удержаться и не прокатиться в последний раз, прежде чем уехать из дома.
«Чоат недалеко, кроме того, ты ведь ездишь туда уже три года», – сказала ее мать Аделина, но для девушки разница между тем, чтобы просто ездить в Чоат на учебу и остаться там жить в общежитии, была огромной.
С восьмилетнего возраста она ни единого дня не прожила вдали от отца. Он отвозил ее в школу. Он привозил ее домой. Он возил ее в кино и обратно… Возил ее к парикмахеру и маникюрше. Если она отправлялась куда-то с друзьями, он вез их всех, терпеливо дожидался рядом с домом, где была вечеринка, или рядом с рестораном, театром, бассейном, или внутри торгового центра, пока они веселились. Ее друзья воспринимали его как часть обстановки. «Это просто папа Ариэли», – говорили они. Или, если им было не на чем ехать: «Папа Ариэли нас подбросит». Потому что он всегда так поступал, кроме очень редких случаев… Например, как сегодня, когда она отправилась в поездку вдвоем с мамой.
Ариэль едва помнила, как ее похитили, когда ей было восемь лет. В то время она почти не чувствовала, что ей грозит беда. Только позже, подслушав беседу, которую вели полушепотом родители, она осознала, что случилось, и некоторое время ей снились кошмары.
С тех пор папа охранял ее сам. Технически то, что она в этом году будет жить в пансионе Чоата, даст ей лишь немножко свободы. Полное название школы было Чоат Розмари-холл, потому что в 1971 году Чоат, частная мужская школа, объединилась с Розмари-холл – частной женской школой.
Средние показатели SAT [50]? Высокие. Атмосфера? Крайне консервативная. Другие школы, может, и не заменяли своим учащимся родителей, но Чоат – другое дело. Эта школа прикрывала учеников в случае предъявления им обвинений, направляла каждый их шаг. От чего Ариэль будет свободна, так это он постоянного общества доктора Феликса Фабини, своего папы.
Не то чтобы она не любила его, не ценила или не понимала его беспокойства, хотя, по мнению Ариэли, беспокойство это было слегка собственническим. Если бы кто-нибудь спросил у других, почему ее папа всегда поблизости, они бы просто ответили: «Ее похитили, когда ей было восемь» – вот и все. Все это понимали, но это не означало, что такое положение дел было легко принять. Отчаянно стараясь избавиться от надзора отца, Ариэль вместе с друзьями несколько раз прибегала к конспирации – с самыми невинными намерениями. Иногда девушка боялась, что никогда не пройдется по людной улице одна, никогда не вырастет, никогда не влюбится.
Карусель остановилась, но Ариэль, помахав маме, осталась на спине белой лошади на второй заезд. Мама помахала в ответ – она сидела за одним из столиков за низкой оградой карусели вместе с другими покупателями и прихлебывала кофе. Девушка гадала – узнает ли она когда-нибудь правду о том, кто ее похитил и почему. Ее родители вели себя так, словно то был их личный секрет – нечто столь опасное или столь огромное, что было бы немыслимо с ней этим поделиться. С ее точки зрения, такое поведение было, мягко говоря, невежливым.
Когда карусель остановилась, Ариэль спрыгнула с лошади и присоединилась за столиком к маме. Незнакомые люди никогда не догадывались, что они мать и дочь. Ариэль пошла в отца, а не в свою светловолосую сероглазую мать.
– Проголодалась? – спросила мама.
– Не-а, – ответила Ариэль. – Давай уже покончим с этим.
Мама засмеялась:
– Вот как ты относишься к покупке обновок?
Ариэль усмехнулась. Она знала, что ей повезло.
Мама встала, готовясь двинуться в «Аберкромби» [51] на нижнем этаже. Это был самый большой отдел с одеждой, насчет которой они, скорее всего, сойдутся во мнениях.
– Мам, подожди, – сказала Ариэль.
Аделина снова села и положила ладонь на руку дочери, серые глаза были полны внимания. Ариэль знала, что для обоих родителей она – самый важный человек на свете.
– Мам, я просто…
– Да, милая?
– Я просто не думаю, что будет правильным уехать в Чоат, не зная…
– Не зная чего, дорогая?
Ариэль выпалила:
– Не зная полностью той истории с похищением, вот чего!
Минуту была слышна только музыка, доносившаяся от карусели, и голоса ближайших собеседников. У Аделины был такой вид, будто она попала в ловушку, словно со стороны Ариэли было нечестно загнать ее в угол таким вопросом, когда отца нет поблизости.
– Ладно, мама, неважно, – сказала девушка и встала. – Я знаю, что мне повезло быть единственным ребенком Феликса и Аделины Фабини из Роксбери, штат Коннектикут, здоровых и воспитанных агентов ЦРУ, русских шпионов, наемных убийц или кто вы там такие на самом деле.
Она двинулась прочь, но мама схватила ее за руку:
– Подожди, Ариэль. Это тебя беспокоит?
– Нет, просто… Ну, если я не знаю, кто это сделал и почему, как я могу быть уверена, что они не придут за мной в Чоат?
Ей не нравилось признаваться, что ей в голову пришла такая мысль.
Мама вздохнула:
– Ты имеешь право знать, но ты должна услышать это от отца, от нас обоих.
Ариэль едва поверила своим ушам.
– Ты имеешь в виду, что вы и вправду мне все расскажете?
– Да, думаю, пора.
– В таком случае забудь про одежду.
Тридцать пять минут спустя, когда «Мерседес» подрулил к дому, Ариэль выпрыгнула из него, побежала к двери, открыла своим ключом и вошла. Услышав звук включенного телевизора, она ринулась в гостиную, окликая:
– Папа, мы дома! Папа!
– Я здесь.
– Привет, пап.
– Что ж, вы быстро обернулись.
Ариэль плюхнулась на кушетку напротив отца и села, скрестив ноги.
– Мама сказала, что тебе пора мне рассказать.
Феликс озадаченно взглянул на Аделину, когда та вошла в комнату.
– Рассказать что?
Аделина села рядом с ним и похлопала его по руке:
– Рассказать насчет похищения. Ариэль права. Она должна все узнать перед отъездом.
Папа посмотрел на маму с таким видом, будто та его предала.
– Пора, Феликс, – сказала Аделина. – Расскажи ей.
Видя затравленное выражение папиного лица, девушка уже не была так уверена, что хочет знать.
– Она боится, что ее похитят в Чоате, – сказала Аделина.
– Ах вот как? Тебя не похитят, я обещаю, – отозвался папа.
– Расскажи ей, Феликс, – настаивала мать.
Он поколебался, опустив голову на руку. Потом посмотрел на дочь:
– Ариэль, то, что я собираюсь сказать, будет… ну, странным. Думаю, очень странным.
Ей захотелось его утешить.
– Я уже сама догадалась.
– За два, почти за три года до твоего рождения…
Он снова помедлил, качая головой.
– Иногда я все еще не верю, что это действительно произошло. В общем, я взял ДНК с Туринской плащаницы и с помощью ее изготовил клона.
Ариэль заморгала. Она не ослышалась? Клон? С Туринской плащаницы? А разве эта плащаница – не погребальное облачение Иисуса?
– Что ты сделал?
– Я клонировал то, что, как я надеялся, было ДНК Иисуса из Назарета.
Ариэль откинулась на спинку кушетки, закрыв лицо руками. Потом стала дико жестикулировать:
– Вот это да, папа! И ты беспокоишься обо мне? Господи, пап! Нет, в самом деле! Это совершенно невероятно, чувак! Ой, прости… Я не хотела так тебя называть.
– Ничего. Мы понимаем, что ты удивлена, – сказала Аделина. Она посмотрела на Феликса: – Я тоже была удивлена.
– Ну ни фига себе! И что же случилось? – спросила дочь.
– У меня получилось.
Ариэль вскочила:
– Господибожемой! Ты имеешь в виду – клон Иисуса Христа жив?
– Нет.
Папа посмотрел на экран телевизора.
– По крайней мере, я уверен на девяносто девять процентов, что нет. Сядь, Ариэль, будь добра.
Она села.
– Ты имеешь в виду – он умер?
– Да, когда ему было десять лет. Тебе тогда было восемь. Вот тогда тебя и похитили. Его звали Джесс. Могущественный человек нашел его в Италии. Теперь этот человек мертв, но он похитил тебя, чтобы убрать меня с дороги и уничтожить Джесса.
– Ух ты! Современный Ирод! То есть Джесса убили?
– Да. Но… Не тот человек, а кое-кто другой. Когда тебя похитили, я вернулся в Нью-Йорк, чтобы тебя найти. В мое отсутствие сосед стал кидать в Джесса камнями и убил его… По крайней мере…
Феликс посмотрел на Аделину, словно принимая некое решение.
– Вы обе должны знать, что, возможно, кое-что происходит.
– Господи, Феликс, что именно? – спросила Аделина.
Мужчина включил телевизор и выбрал записанную им передачу. Ариэль смотрела с открытым ртом, как итальянец рассказывал о беспорядках на субботнем рынке в каком-то местечке под названием Порлецца. Когда он описал, как чернокожая женщина упала в обморок, отец выключил телевизор.
