Дж. Лэнкфорд - Тайный мессия
– Я никогда не разведусь с «Лайонсхедом». Это лучшее пильзенское пиво в мире.
– Возможно, самое дешевое пильзенское пиво, но…
Зак не обратил внимания на эти слова, перевернув крышечку от «Лайонсхеда», чтобы проверить, нет ли ребуса на обратной стороне. Очевидно, ребус был, потому что он приподнял брови, сказал:
– Есть! – И передал крышку Ахмеду, который вздохнул, посмотрел на слово «вы», рисунок колеса и бочки и сказал:
– Готов?
Зак кивнул, и они вместе сказали:
– Выкатить бочку! – и засмеялись.
Они с Заком время от времени решали ребусы «Лайонсхеда» – так было в течение десяти лет их работы в «Силвермене». Это делал каждый, кто пил с Заком.
Ахмед сделал глоток своего «Нинкаси», которое мог пить бывший тунисец.
– Мы уже слишком взрослые для пивных крышечек, – сказал он.
Зак ухмыльнулся:
– Наверное, так и есть, но по крайней мере я не пью французскую мочу. Эй, ты видел, что сегодня «Амер-кан» снова понизились?
Ахмед с непроницаемым лицом изобразил полное неведение. Он уже видел это и знал, почему так происходит.
– Хотел бы я знать, что с ними такое, – сказал Зак.
Ахмед мог бы об этом рассказать, потому что пристально следил за делами западных фирм в Африке. «Амер-кан» собиралась обрушиться на очередную осажденную деревню, уничтожить тамошние грунтовые воды, если таковые имелись, срубить деревья и осквернять землю до тех пор, пока там нельзя будет больше жить. Это называлось «разработкой полезных ископаемых». Аджия называла это грабежом и убийством, и он вынужден был с ней согласиться.
Когда Аджия впервые сказала, что мир Африки к югу от Сахары – это комбинация жертвы уличного грабежа и свалки, она открыла Ахмеду глаза. Теперь он и сам это видел. Куда шли лекарства, запрещенные в других странах? В Африку. Еда, забракованная при инспекции? В Африку. Игрушки, содержащие свинец, небезопасное медицинское оборудование, отбросы производства всех видов? В Африку. Если в Африканском регионе находили ценные минеральные ресурсы, поток товаров менял свое направление. Местные правительства систематически подкупались, ниспровергались или изолировались, если не предлагали благоприятных условий для добычи природных ресурсов. В случае необходимости разжигались гражданские войны. Аджия заставила Ахмеда увидеть, что все принадлежавшие Африке ценности у нее забрали – минералы, леса, дикую природу – и обманом заставили ее покупать отбросы из внешнего мира. Да вот недавно по телевизору в новостях католического канала требовали положить конец разграблению лесов Сьерра-Леоне, прежде чем они исчезнут навсегда.
А теперь «Амер-кан» положила глаз на большой участок в Западной Танзании, откуда была родом Аджия, и, казалось, нацелилась на одну из тамошних деревень – ту, что пострадала от длительной засухи и поэтому не имела ресурсов, чтобы сражаться с «Амер-кан». Ахмед решил что-нибудь предпринять.
В отличие от своего отца, он никогда лично не был вовлечен в джихад, если, конечно, не считать «великого джихада» – духовной борьбы с самим собой в стремлении к совершенству. Ахмед просто наблюдал за вкладами исламистов – агрессивных или неагрессивных, этого он не знал, – чьи деньги были спрятаны на замаскированных счетах. Его работа в «Силвермен Алден» была идеальным прикрытием.
Аджия сказала, что не доверяет ему, потому что арабы были первыми поработителями африканцев, и он не лучше остального мира, который уничтожал ее континент и ее народ. Он докажет, что она ошибается.
– Может, это всего лишь случайность, – сказал Ахмед.
Зак рыгнул.
– Надеюсь, нет. Я уговорил Крестного Отца купить их акции.
– В краткосрочной перспективе этот риск наверняка окупится, – сказал Ахмед.
Данлоп посмотрел на него:
– Тебе что-то известно.
Если он расскажет Заку, вреда не будет.
– Да, они собираются получить контроль над большим участком земли в Восточной Африке.
Его товарищ хлопнул ладонью по столу:
– Я так и знал! Где?
– Вокруг деревни под названием Удугу. Название означает «братство», но никакого братства не будет.
Зак скользнул от центра своей скамьи к стене и задрал ноги на сиденье, прихлебывая «Лайонсхед».
– Тогда, думаю, это не связано с сельским хозяйством, верно?
Он имел в виду захват земель иностранными концернами, которые приобретали целые участки африканских земель практически за бесценок для производства продуктов, почти целиком покидавших континент, идя на экспорт. Вместо того чтобы процветать, местные трудились на новых иностранных фермах за низкую плату, страдая от контакта с пестицидами. У некоторых западных компаний, первыми начавших эксплуатацию Африки, с тех пор появилась совесть. Но у большинства – нет. Восточная Африка сформировала общий рынок в надежде справиться с то и дело возникающими западными рынками. Но нестандартные и опасные товары по-прежнему наводняли Африку.
– Нет, это будут разработки полезных ископаемых. Они нашли там что-то ценное. Не знаю, что именно. Они работают над этим втихомолку и теперь убедили миссионера уговорить местных отказаться от земли. Не могу вспомнить имя этого миссионера. Джозеф… как-то там.
Зак выпрямился:
– Пол Джозеф?
– Да, он самый.
– Эй, это же пастор моей жены!
Ахмед нахмурился. По правде говоря, то, что он узнал об «Амер-кан», он узнал с помощью шпионской программы, которую поставил на компьютер Зака. Данлоп никогда не забывал вынюхивать новые тренды.
Если фирма имела связь с Африкой, Ахмед начинал собственное расследование. Он никогда бы не догадался, что между «Амер-кан» и Заком есть личная связь.
– Ну так скажи ей, чтобы держалась от всего этого подальше.
– Ух ты, а она сказала, что хочет туда отправиться, Ахмед. Что происходит?
Ахмед медлил с ответом, попивая свое пиво. Он всегда знал, что рано или поздно его дружба с Заком вступит в конфликт с его долгом. Он не должен был сближаться ни с кем из «Силвермен Алден», но, как только он познакомился с Данлопом, тот ему понравился. Понравился, как брат. Ахмед не мог рассказать ему, что произойдет с Полом Джозефом и с его друзьями из «Амер-кан». То, что остановит любые разработки возле Удугу навечно или, по крайней мере, на очень долгое время. Ахмед докажет Аджии, что ему не наплевать на эксплуатацию Африки.
– Я просто…
Ахмед подался вперед. Он терпеть не мог лгать своему другу.
– Я много путешествовал там в юности, поэтому кое-что знаю. Когда концерн, занимающийся разработкой полезных ископаемых, нацеливается на новое место, там могут начаться неприятности.
К несчастью, обычно такого не случалось, но он надеялся, что говорит убедительно. Если будет на то божья воля, последнее место, где в ближайшее время стоит находиться жене Зака, – это Удугу.
Зак пристально всматривался в его лицо. Он что-то подозревал?
– Ладно, Ахмед, – только и сказал он. – Спасибо. Я передам ей.
Глава 8
Данлоп проснулся, ощущая лишь легкое похмелье после вчерашней пирушки с Ахмедом. Они обошли бары на Стоун-стрит, а закончили развлекаться в таком месте, что Заку не хотелось бы, чтобы Зения об этом узнала. И Ахмеду не хотелось бы, чтобы кто-нибудь об этом знал. Истинный мусульманин, сказал он, не должен наблюдать, как раздевается чужая женщина.
Тем не менее они получили удовольствие. Как и другие знакомые Заку западные мусульмане, Ахмед молился пять раз на дню и твердо верил в ислам, не испытывая необходимости делать все, что эта религия предписывала. Не то чтобы Данлоп его в этом винил. Христиане были такими же. Вообще-то Зак не был уверен, что именно ставит перед мусульманами так много запретов: их религия или их культура.
Он зевнул, открыл глаза, посмотрел в сторону кровати Зении – и обнаружил, что она пуста. Зак почувствовал облегчение из-за отсрочки. Рассказать ей о стриптиз-клубе или нет? Они с Ахмедом не планировали туда идти. Они просто увидели клуб и вошли, сильно навеселе. Ни один из них не заказывал приват-танца, они только смотрели. Зак никогда не заходил в неверности жене дальше этого. Супружеские измены были не в его стиле.
Что ему требовалось – так это найти Зению и запланировать их уик-энд с возвещением о конце света. Мысль о конце не расстраивала Зака. Все когда-нибудь умрут и будут с богом. Но он знал, что Зению это расстроит.
Он услышал стук каблучков, что означало – она уже встала и готовится уехать. Куда она собралась?
Завязывая пижаму, Зак скатился с широкой кровати, точно такой же, как у жены.
– Зения?
Он прошлепал в ту сторону, откуда доносился стук каблуков.
– Зения?
Почему она не отвечает?
Он открыл дверь в одну из самых больших гардеробных округа Нассау. Зения сама обставила и декорировала ее в фиолетовых тонах (это был ее любимый цвет), с удачно сочетающимися вкраплениями серого, голубого и розового. В гардеробной было широкое оконное сиденье, шезлонг, мягкое кресло и туалетный столик, люстра и то, что казалось милями одежды на передвижных вешалках. Нажатие кнопки для ее летнего гардероба, еще одно нажатие – для осеннего, весеннего, зимнего. Обувь стояла на движущейся ленте, которая тянулась за деревянной филенкой. Зения могла вызвать повседневную обувь или вечернюю, с определенной высотой каблуков и определенного цвета. Зак подозревал, что в процесс одевания его жены вовлечено больше устройств, чем в некоторых универсамах.
