Марк Альперт - Последняя теория Эйнштейна
На Коламбас-авеню взвыла сирена. Что-то много их этой ночью. Толи пожар где-то, то ли магистраль водопроводную прорвало. Надо будет утром в газете посмотреть.
Конечно, виноват не только Дэвид. Сама Карен лишь во второй половине их брака стала это понимать. Когда они познакомились, она была наивной двадцатитрехлетней студенткой в Джульярдской школе по классу фортепьяно, уступающей более талантливым конкурентам. Дэвид был на пять лет старше, уже преподаватель Колумбийского университета по специальности «История науки». Карен в него влюбилась, потому что он был забавный, красивый и умный, и ей уже мечталось о будущем, которое они вместе построят. После свадьбы она оставила музыку и пошла учиться в школу права. Рождение Джонаса прервало этот процесс на год, но через десять лет Карен была уже старшим помощником в фирме «Мортон, Макинтайр и Ван-Клив» и зарабатывала вдвое больше мужа. Более того, теперь она точно знала, чего хочет: уютный дом для семьи, частную школу для сына и более заметное место в высших кругах городского общества.
Карен могла бы простить Дэвиду, что он не разделяет ее интересов — в конце концов, он в душе ученый и на видимость ему плевать. А вот чего она не могла простить — это его полного невнимания к тому, чего она хочет. Ему доставляло извращенное удовольствие выглядеть как можно более растрепанным, ходить на занятия в кроссовках и джинсах и не бриться по несколько дней — последствия бессистемного воспитания, разумеется. Он вырос при пьянице-отце, скором на руку, и забитой робкой матери, и хотя очень старался преодолеть последствия, удалось ему это лишь частично. Дэвид был прекрасным отцом, но никудышным мужем. Стоило Карен что-нибудь предложить, он тут же размазывал эту идею по полу. Он даже не стал думать о возможности переехать в квартиру побольше или отдать Джонаса в частную школу. Последней каплей стало то, что он отказался занять пост главы исторического факультета. Это дало бы им на тридцать тысяч в год больше — хватило бы кухню перестроить или сделать взнос на загородный дом, но Дэвид отверг предложение, потому что оно «помешало бы его работе». После этого Карен с ним и рассталась — не могла жить с человеком, который не уступит ей никогда даже на дюйм.
Хватит вспоминать Дэвида, сказала она себе. Какой смысл? У нее теперь есть Эмори. Они уже думают о покупке квартиры — приятно будет переехать на Ист-сайд. Возможно, это будет квартирка с тремя спальнями в каком-нибудь доме на Парк-авеню. Или таун-хаус с садом на крыше. Куча денег, но Эмори может себе такое позволить.
Карен так углубилась в размышления об идеальной квартире, что не услышала, когда позвонили первый раз. Но второй звонок она услышала, поскольку при этом кто-то барабанил кулаками в дверь.
— Миссис Свифт? — прозвучал настойчивый бас. — Миссис Свифт, вы дома?
Она села в кровати, чувствуя, как забилось сердце. Кто, черт побери, может колотить в дверь в такой час? И почему называют ее по фамилии мужа, от которого она отказалась уже два года назад? Карен в тревоге схватила Эмори за плечо и встряхнула:
— Эмори! Проснись! Там кто-то в дверь звонит!
Эмори мотнул головой и что-то промычал. Добудиться его всегда было тяжело.
— Открывайте, миссис Свифт! — добавился новый голос. — Мы из ФБР, у нас к вам дело.
ФБР? Что это, какой-то дурацкий розыгрыш? Но тут ей вспомнился звонок несколько часов назад — какой-то полицейский детектив спрашивал Дэвида. Что такое? Дэвид во что-то вляпался?
Она снова встряхнула Эмори, на сей раз как следует, и он открыл глаза.
— Чего? — прохрипел он. — Что такое?
— Вставай! Там какие-то люди у двери, они говорят, что из ФБР!
— Как? А сколько сейчас времени?
— Да ты встань и посмотри, кто там ломится!
Эмори вздохнул, потянулся за очками, потом встал, надел поверх желтой пижамы сиреневый халат и завязал пояс. Карен набросила на себя футболку и натянула тренировочные штаны.
— Последний раз предупреждаю! — заревел третий голос. — Не откроете дверь — мы ее высадим! Вы меня слышите, миссис Свифт?
— Эй, погодите! — ответил Эмори. — Одну минуту!
Карен вышла за ним из комнаты, но на несколько шагов отстала — и инстинктивно заняла место у двери в спальню Джонаса. Слава богу, ее сына тоже нелегко разбудить.
Эмори чуть нагнулся, глядя в глазок:
— Кто вы такие, джентльмены? — спросил он через дверь. — И что вы делаете здесь в такой поздний час.
— Мы ж сказали: из ФБР. Открывайте!
— Извините, но сначала покажите значки.
Карен смотрела Эмори в затылок, пока он щурился в глазок. Через несколько секунд он оглянулся на нее:
— Все в порядке, это действительно агенты ФБР. Сейчас узнаю, что они хотят.
— Постой!.. — начала было Карен, но поздно: Эмори уже отодвинул засов и повернул ручку. В следующую секунду дверь распахнулась, влетели двое огромных мужчин в серых костюмах, повалили Эмори навзничь и прижали к полу. Еще двое перепрыгнули через них и ринулись в квартиру: высокий широкоплечий блондин и чернокожий с толстой шеей. Карен даже не сразу поняла, что они наставили на нее пистолеты.
— Ни с места! — крикнул блондин. Лицо у него было напряженное, бледное, чудовищное. Не сводя с нее глаз, он сделал рукой жест своему напарнику: — Обыщи спальни.
Карен шагнула назад, ощутила спиной дверь к Джонасу.
— Пожалуйста, не надо! У меня ребенок! Он…
— НИ С МЕСТА, я сказал! — Блондин шагнул к ней. Пистолет дрожал у него в руке, будто жил своей жизнью.
За дверью послышались шаги, потом тихое испуганное:
— Мама?
Но агенты будто не слышали. Они оба шли теперь к ней, высоко подняв пистолеты и не сводя глаз с двери, будто хотели разглядеть что-то сквозь нее.
— ШАГ В СТОРОНУ! — приказал блондин.
Карен осталась стоять, парализованная, даже не дыша. «Господи, господи, они же его застрелят!»
И тут она услышала шаги Джонаса прямо за спиной, медное щелканье дверной ручки и одним движением повернулась, распахнула дверь и бросилась на сына сверху.
— НЕТ, НЕТ! — закричала она. — НЕ СМЕЙТЕ ЕГО ТРОГАТЬ!
Агенты встали над ней, нависли массивными статуями, направляя на нее стволы, но все в порядке, да, все в порядке — она прикрывала каждый дюйм Джонаса своим телом. Его макушка пришлась ей под подбородок, плечи прижаты к полу грудями. Да, он бился в страхе и смятении, крича «Мама, мама!» — но ему ничего не грозило.
Блондин остался стоять над ней как часовой, а чернокожий вошел в спальню и открыл дверцу шкафа.
— Чисто! — крикнул он. Потом пошел смотреть другие комнаты. За плачем Джонаса и криками агентов послышался возмущенный голос Эмори.
— Что вы себе позволяете! — вопил он. — Вы не имеете права обыскивать квартиру без ордера! Это нарушение законов!
Через несколько секунд чернокожий доложил блондину (который, похоже, был тут главным):
— Никого нет. А старик не подходит под описание.
Блондин отступил от Карен и вышел в прихожую посовещаться с напарниками. Карен села, прижимая к груди Джонаса, вся дрожа от облегчения. Эмори лежал на животе неподалеку. Руки у него были связаны за спиной каким-то синтетическим шнуром.
— Вы еще пожалеете об этом, господа! — ревел он. — Я хорошо знаком с федеральным прокурором!
— Заткнись, дедуля, — поморщился блондин и повернулся к Карен: — Миссис Свифт, где ваш бывший муж?
Как ни странно, но Карен больше не боялась. Теперь, когда агент убрал пистолет, она испытывала к нему одно лишь презрение.
— Для того вы сюда и вломились? Ищете Дэвида?
— Вы мне ответьте…
— Ах ты сволочь, мерзавец! Пистолет на семилетнего мальчика направлять!
Карен свирепо глядела на фэбээровца, а Джонас цеплялся за ее рубашку. Лицо у него было в слезах.
— Папа! — плакал он. — Где мой папа?
На миг агент будто смутился — кадык у него на шее подпрыгнул при взгляде на вцепившихся друг в друга Джонаса и Карен. Но тут же лицо вновь сделалось каменным.
— Дэвид Свифт разыскивается за убийство. Мы должны были принять меры предосторожности.
Карен зажала себе рот ладонью. Нет. Не может быть. У Дэвида много недостатков, но склонности к насилию в нем не было. Самое грубое, что он мог сделать — ударить кулаком по собственной софтбольной перчатке, когда его команда проигрывала. И никогда не позволял себе утратить контроль: пример отца ясно показал ему, что тогда бывает.
— Вранье! — бросила она. — Кто вам сказал такую чушь?
Агент прищурился:
— Некоторых людей из убитых им я знал, миссис Свифт. Двое из них были моими друзьями. — Он смотрел на нее холодными немигающими глазами еще секунду, потом заговорил в микрофон, спрятанный в рукаве: — Говорит агент Брок. Везем троих. Скажите в центре, что у нас тут женщина и несовершеннолетний.
Карен сильнее вцепилась в Джонаса.
