Джина Майер - Невидимая угроза
Но теперь, по крайней мере, Эмили казалась озадаченной.
– Ты можешь показать мне это письмо? – давила она. – Чего она хочет?
– Ладно, это не важно. Как-нибудь покажу.
«Или нет», – подумала София. Она повернулась к двери.
– Все, я пойду. Вы же вроде бы уходить собирались.
– Мы собирались уходить? Тебе что, нужно еще куда-то? – удивился Дарио, этот простак.
София едва сдерживала улыбку. А Эмили едва сдерживала гнев. Похоже, что не надолго. Бедный Дарио. Стоит Софии выйти из комнаты – и ему несдобровать.
И София сбежала.
Странно. Почему же Сара не написала Эмили? Она ведь должна понимать, что именно Эмили это все и затеяла. И тут вдруг она цепляется к Софии! «Может, письмо вообще никак не связано с Сарой, – снова предположила София. – Может быть, оно предназначено другому человеку и попало в мой ящик по ошибке».
София решила больше не думать об этом. И тут ей вспомнился Феликс. Он так и не связался с ней с тех пор, как угостил ее кофе. И Феликс не свяжется с ней ни завтра, ни послезавтра. Потому что он живет в совсем другом мире. Мире красивых, популярных, классных, спортивных, взрослых людей. Она подумала о том, как он коснулся шишки у нее на лбу. Так нежно, так осторожно! От возбуждения у нее мурашки забегали по спине. И ноги подкосились. Софии пришлось прислониться к фонарю и закрыть глаза. Ей вспомнилось узкое лицо, темные глаза, ямочки на щеках, его смех. Интересно, как он целуется?
Улица огласилась звуком клаксона, и София испуганно открыла глаза. Сигналили велосипедисту, выскочившему с тротуара на проезжую часть. Автомобиль, чуть не сбивший лихача, остановился прямо перед Софией. Она видела раздраженного водителя: его рот открывался и закрывался, кулаки стучали по рулю. Но дверца была закрыта, и до Софии не доносилось ни звука.
А потом она увидела Морица. Он стоял на другой стороне улицы и испуганно смотрел в ее сторону. София невольно оглянулась – у Морица был такой вид, будто за ее спиной убийца заносит топор. Но там никого не было, только прошла старушка с таксой на поводке, да двое детишек прибежали на автобусную остановку.
– Эй, у тебя все в порядке, Мориц? – крикнула София.
Но брат ее не слышал из-за рева моторов на дороге. Он ее вообще не увидел, поняла вдруг София. Он смотрел куда-то в пустоту. Жутковатое зрелище. Вначале этот ступор на устном экзамене, а теперь он останавливается на улице средь бела дня, точно призрака узрел.
– Мориц! – Она помахала обеими руками.
Но брат уже отвернулся и пошел прочь, так ее и не заметив. Ладно, не важно. Даже если бы он ее увидел, то ни за что бы не рассказал, что с ним такое. София перешла дорогу по «зебре», миновала супермаркет и уж было хотела свернуть на свою улицу, как вдруг остановилась. На боковом окошке киоска красовался красный квадрат. Марципановый шоколад. Ее любимый.
– Нет, – пробормотала София.
Две недели назад она решила, что на целый месяц откажется от шоколада. Никаких шоколадных батончиков, ни плиточки, ни крошки шоколада. Жестоко, но, учитывая ее избыточный вес, полезно. Проблема заключалась в том, что стоило Софии откусить хоть чуть-чуть шоколада, и она не могла удержаться. Ела кусочек за кусочком, пока в упаковке не оставались только шоколадные крошки, но и их София собирала на палец и слизывала. Две тысячи триста тридцать шесть килоджоулей.
– Нет, спасибо, – гордо сказала София и уже отвернулась, но тут ей опять вспомнился Феликс.
Он никогда ей не позвонит. И уж точно в нее не влюбится. И не важно, откажется она от шоколада на две недели или на всю жизнь.
София подошла к киоску. Ей даже говорить ничего не пришлось. Господин Зауэрбир, владелец киоска, давно был с ней знаком и знал, что ей нужно. Он сразу выложил шоколад на прилавок. Девочка протянула ему евро, он дал ей десять центов сдачи.
– На этой неделе на шоколад большой спрос. – Он подмигнул, словно София что-то выиграла.
На самом деле она проиграла.
Она заварила себе ройбуш со вкусом карамели, поставила чайник и чашку на поднос, положила рядом шоколад и уже собиралась нести это все в свою комнату, как в дверь позвонили.
Наверное, Мориц опять поленился вытащить ключи из кармана. С подносом в руке она подошла к двери и нажала на ручку локтем.
Но за дверью стоял не Мориц. Это был Феликс. У Софии сердце в пятки ушло. Чайник чуть не упал с подноса, девочка успела подхватить его в последний момент.
– Морица нет дома, – пропищала она.
Со вчерашнего дня София непрерывно думала о Феликсе – если не считать мыслей об этом дурацком письме. И теперь ей не пришло в голову ничего лучше, чем «Морица нет дома».
– Правда? А ты ждешь гостей?
– Я? Гостей?
Ее лицо горело, наверное, она совсем раскраснелась. Впрочем, скорее всего, Феликс думает, что это ее естественный цвет лица, с другим он ее не видел.
– Ну, у тебя тут чай. – Феликс кивнул на поднос.
– А, это. Чай для меня.
«И шоколад тоже, – подумала София. – Целая плитка, поэтому я такая толстая».
– Ну ладно. – Феликс пожал плечами и повернулся, собираясь уходить.
– Подожди! – Голос Софии захлебывался от волнения. – Что мне ему передать?
– Кому?
– Морицу.
– Ничего. Я не к нему приходил.
Девочка сглотнула.
– А-а.
О господи, да она сегодня – сама сообразительность.
– Ну, я подумал, загляну-ка я к тебе, вдруг у тебя найдется для меня чашечка чая и шоколадка.
– И нашлись, смотри, какое совпадение. – София показала ему поднос.
Чашка тихо позвякивала – ее бок касался чайника, а у Софии дрожали руки.
– Зайдешь?
– Ну, если ты меня не пригласишь, я и на лестничной клетке могу чай выпить.
София рассмеялась.
– Пойдем в мою комнату. В порядке исключения.
И вот он уже сидит за ее столом и пьет чай. Будто всегда так и было. И делает вид, что ему это нравится. Жаль, что София уже лет семь-восемь не убирала в комнате. На полу валялась грязная одежда, мусорное ведро переполнилось, а письменный стол ломился от груза немытых чашек, книг, тетрадей, тарелок, коробок из-под печенья и всяческих объедков.
– Шоколадку? – София протянула ему открытую упаковку, как можно незаметнее запихивая грязные трусики под кровать.
– Ух ты, марципановая, моя любимая!
– Правда? Еще одно совпадение. Я тоже такой шоколад люблю.
Феликс ухмыльнулся. Может быть, он просто насмехается над ней?
– Ну что, были тогда неприятности?
– Почему?
– Ну, потому что ты опоздала на урок.
– Не-а. В смысле, ничего серьезного.
– Я слышал, твой брат провалился на устном экзамене.
– Он тебе рассказал?
София задумалась, о чем же разговаривают Мориц с Феликсом? Рассказал ли Феликс ему о том, что пригласил его сестру на кофе? И что Мориц ответил на это? «Сочувствую, мог бы провести время и получше». Да, наверняка.
– Конечно. Мы с ним вчера по телефону говорили. Вот незадача, да? Надеюсь, оценка не испортит ему аттестат и он все-таки пройдет на медицинский.
– Я тоже надеюсь. Мориц станет отличным врачом.
Она лгала. В глубине души София была уверена, что Мориц, сильный, всегда и во всем добивавшийся успеха, просто не сможет иметь дело со слабыми, больными, испуганными пациентами.
Феликс кивнул.
– Может, это не так уж и плохо, – задумчиво сказал он.
– В смысле?
– Ну, может, эта неудача заставит его задуматься о будущем. О том, действительно ли он хочет стать врачом.
– С чего бы это? Конечно, он хочет стать врачом. Он об этом с детского садика мечтает. Стать врачом, как наш отец.
– Ну, если он так уверен в выборе будущей профессии, то проваленный экзамен его не остановит.
София пожала плечами. Она не хотела говорить о своем брате. Она хотела больше узнать о Феликсе. Чем он занимается, о чем думает, почему пришел к ней в гости. В основном – почему пришел к ней в гости.
– А ты почему сегодня заглянул? – не сдержалась она.
Но Феликс ее не слушал. Он вертел в руках чашку – ах, какие у него тонкие длинные пальцы! – и смотрел на фотографии, висевшие у Софии над кроватью. Старые фотографии, где София была запечатлена еще ребенком: вот она стоит на трамплине в бассейне, вот бежит по полянке рядом с папой и тянет на веревочке ярко-желтого воздушного змея. Ей тогда было лет восемь-десять. И она совсем не была толстой.
София отломила себе еще кусочек шоколада и подвинула плитку ближе к Феликсу. Однако он этого не заметил. Феликс молчал, и София тоже. Но в этом молчании не было неловкости. Казалось, что они знакомы уже много лет и доверяют друг другу. Хорошее молчание.
«Я люблю тебя», – подумала София. И сама испугалась – такой жаркой, такой страстной была эта мысль. У окна что-то зашуршало, и оба вскинулись.
– Эгон! – воскликнула девочка, поднимаясь.
Толстый кот трогал лапой стекло, чтобы София обратила на него внимание. Шерстка у него была светло-рыжей, почти медового цвета. Собственно, Эгон был котом их соседки, госпожи Блунт, но та, уже очень старая женщина, постоянно забывала дать ему еды. София кота привечала, и Эгон с удовольствием позволял ей себя кормить, гладить и баловать. Правда, в последнее время София стала подозревать, что он ходит попрошайничать и к другим соседям: кот толстел день ото дня. Теперь она давала ему порции поменьше, и Эгон стал заглядывать к ней реже.
