Мы мирные люди - Владимир Иванович Дмитревский
Вот и все! Кончились, не начавшись, надежды на счастье... И чего это он выдумал? Ему сорок лет, ей двадцать с чем-то... Но дело даже не в возрасте. Он не имеет права разрушать чужое счастье...
Теперь Байкалов не боялся произнести слово «Ирина». Он безжалостно разоблачал себя. Да, увлекся. Да, разглядывал себя в зеркало, когда брился в парикмахерской, и спрашивал Васю, бессменного своего брадобрея: «Посмотри, Вася, седых волос у меня нет?».
«Седых волос не оказалось, а глупости оказалось много! — ворчал Байкалов про себя. — Влюбился, как мальчишка! Голову потерял!».
Вдруг мелькала надежда:
«Но он слишком молод... Кажется, даже моложе ее...».
Горицветов начал доклад. Байкалов старался сосредоточиться, но слышал только отдельные фразы: «над уровнем моря», «граниты молодые», «проходят два горных кряжа», «Арга протекает восточнее»... Связать воедино эти отрывочные фразы он не мог.
Ночью, наедине с самим собой, Байкалов продумывал все, что с ним случилось за последние дни. Он не осуждал себя. И не раскаивался. Больше того, он имел мужество сказать самому себе, что любит Ирину, продолжает ее любить.
«К сожалению, это факт, — размышлял он, разглядывая коврик, разостланный на полу возле его кровати: цветочки, цветочки и посредине кошка. (При чем тут кошка? Глупо...) — Но какое-то внутреннее чувство подсказывает мне, что надо отступиться. Так все безупречно в этой зарождающейся любви молодых, красивых, душевно красивых молодых людей... И какая романтическая встреча! — Байкалов встал на коврик босой ногой, чтобы достать из кармана брюк папиросы и спички. — А верно, с ковриком-то удобней. Ай да Василий Васильевич! Все предусмотрел! И цветов сколько натащил...».
Закурил, лег и погасил свет настольной лампочки. И тотчас на полу протянулись полосы голубого лунного света.
«Итак, какое же вынесем решение, товарищ Байкалов? Отойти в сторону и постараться не очень страдать? Интересно, каким хитрым делается влюбленный! Ведь я делал вид, что не смею даже имени ее произнести. А на самом деле даже обдумывал, какую сделаю перестановку, когда она поселится здесь... — Байкалов тихо засмеялся. — «И заплутавшаяся птица летает долго над тайгой...» Откуда это? Ах да, Тоня. А вот ведь запомнилось. Ладно. Без мерихлюндий, как говаривал мой отец».
5
И вот Байкалов доказывал начальнику управления Агапову, что медлить нечего, надо приступать к работам по постройке тоннеля и посылать туда людей: и Горицветова, и Игоря, и Зимина, и Ирину.
— Так ведь и Березовский еще не приехал.
— Приедет. Там до черта подготовительных работ. Начать хотя бы с того, что шоссейную дорогу надо туда прокладывать. Готовить помещения для рабочих, начинать строить электростанцию, бетонный завод... Пускай едут! Вопрос о тоннеле решен, а доклад Горицветова только укрепляет нашу точку зрения. Так за чем же дело стало? Пусть едут.
Началась подготовка к отъезду. Одновременно большие силы были брошены на прокладку дороги к Аргинскому перевалу. Торопились сделать, что можно, до дождей и до первых заморозков.
Байкалов перестал бывать у Агаповых. То он ссылался на занятость, то на охоту. И странное дело — Ирине чего-то не хватало, она привыкла видеть этого сильного плечистого человека с густым басистым голосом, зоркими глазами, такого застенчивого и вместе с тем бесстрашного. Почему он вдруг — как отрезал? Что произошло? И спросить было некого, Марья Николаевна сама была озадачена.
Но затем они объяснились с Ириной. Это случилось за несколько дней до отъезда Ирины. Ночью Марья Николаевна скорее даже не услышала, а угадала женским сердцем, что Ирина плачет. Марья Николаевна облачилась в свой светло-зеленый халат и зашаркала ночными туфлями к комнате Ирины. Молча села на край Ирининой кровати. Ирина сначала притворилась, что спит. Но Марью Николаевну трудно обмануть, и все время путалось у нее в сознании, кто лежит тут — Ирочка или дочка Аня.
— Не спишь ведь, чего хитришь, — заговорила она почти шепотом. — Мне тоже чего-то не спится... А ночи-то стали дли-инные да те-емные!
— Ко... конечно, длинные, — ответила, помедлив, Ирина. В голосе ее были слезы.
— И плакать тут нечего. Не приходит — и не больно надо. А уж я его все равно допеку. Я ему задам вопросик.
— И совсем не надо, Марья Николаевна... Я вас очень прошу...
— Главное, что я ничего не понимаю! У вас-то не было никаких объяснений?
— Какие же у нас могут быть объяснения?
— Как какие? Ты понравилась ему, он понравился тебе... Ну и что ж? Пожалуйста, нравьтесь на здоровье.
— Это все наша фантазия.
— Нет, не фантазия. И очень несолидно с его стороны, я никак не ожидала от такого человека. Вообще-то он редкий человек, и я его очень, высоко ставлю.
Тут Ирина снова залилась слезами и, уже не стесняясь Марьи Николаевны, уткнулась ей в колени и наплакалась вдосталь, в полное удовольствие. Марья Николаевна молча гладила ее по голове. Она считала, что плакать — такая. же потребность человека, как смеяться. Хочется плакать — плачь. И станет легче на сердце.
Наконец Ирина затихла, вытерла полой светло-зеленого халата слезы и стала говорить:
— Мне очень обидно, Марья Николаевна. Он, конечно, вправе поступать, как находит нужным. Но я считаю, что он обидел меня и поступил нехорошо. Впрочем, он ничего не сделал... Перестал встречаться, только и всего...
— Нет, не только и всего. Есть какая-то причина, и я-то уж ее узнаю. Он обязан был объясниться.
— Сам того не зная, он совершил со мной... я не знаю, как выразиться... Но я вам все-все расскажу.
— Ага, значит, у вас что-то было? Не разговор, так намек?
— Нет, нет, ничего не было, я не о том. Я вам рассказывала об Игоре, о том, как он спас меня, когда упал самолет, как я жила в палатке... Игорь очень хороший. И очень ко мне привязался. Мы ведь много с ним говорили, и мне было ясно, что наши отношения... что это любовь...
— Он мне тоже нравится. Но ведь...
— И до приезда сюда, — продолжала Ирина свое, даже не заметив, что перебила Марью Николаевну, — до встречи с...
— С Модестом Николаевичем?
— Да, до встречи с ним мне казалось, что я любила Игоря и знала, что Игорь любит меня... А в тот день, когда меня вызвали в политотдел и я увидела Байкалова, я поняла, что вот впервые в жизни встретила
