Код Адольфа Гитлера. Финал - Владимир Иванович Науменко
– Вот что, Рохус! – сказал Борман. – Сегодня вы должны отправить в Берхтесгаден срочную телеграмму.
Встав, Борман с заложенными за спину руками обошёл стол и приблизился к замершему связисту с бланком в руках.
– Я позволю себе, чтобы вы ясно представляли значимость момента, зачитать её: «Ситуация в Берлине становится очень напряжённой. Если Берлин и мы падём, то предавшие нас 23 апреля должны быть уничтожены. Исполните свой долг! Ваша жизнь и ваша честь зависят от этого. Борман».
– Вам всё ясно? – обратился он к Рохусу.
– Да, рейхсляйтер! – ответил связист. – Я могу удалиться?
– Ступайте! И слишком там не медлите с отправкой этой важной для фюрера телеграммы.
Вопрос о Геринге, как посчитал Борман, был улажен. Оставалось теперь завоевать расположение Дёница. Он хотел сделать так, чтобы политическое завещание фюрера в руки гросс-адмирала попало от доверенного человека Бормана. В силу этого он не передал Дёницу важную новость о его новом назначении по рации, хотя мог это сделать легко. Борман снял телефонную трубку, и, дождавшись соединения, произнёс: – С добрым утром, полковник Цандер!
– Доброе утро, рейхсляйтер.
– Вам необходимо срочно прибыть ко мне.
– Отправляюсь немедленно!
– Жду, Вильгельм!
Борман повесил трубку и в задумчивости уставился на телефон. Время колебаний кануло в прошлое, для него наступила пора активных действий.
При звуке шагов Борман поднял голову и увидел перед собой Цандера.
– Вы опасный человек, Вильгельм! – заметил Борман.
– Я?! – Цандер в недоумёнии уставился на Бормана.
– Да, вы! – ответил Борман, вставая со стула с папкой в руках. – Хотя бы ради приличия постучали в дверь, я бы услышал, но дело не в этом. Я вызвал вас в бункер потому, что считаю вас надёжным и преданным мне человеком. Вы много лет прослужили моим личным адъютантом, и только вам в столь ответственное время я доверяю полностью. Остальные предатели утратили моё доверие.
– Хайль Гитлер! – отозвался Цандер. – Рад служить фюреру и рейху!
– Спасибо. – Борман, тронутый таким жестом верности, похлопал Вильгельма по плечу и передал ему тоненькую папку. – Вам представился момент ещё раз доказать свою преданность идеалам национал-социализма. Сегодня же вы должны отбыть в штаб-квартиру гросс-адмирала и лично ему вручить копии документов, что есть в папке. Когда встретитесь с ним, то сразу же прочитайте моё пояснение, а именно: «Дорогой гросс-адмирал! Так как ни одна дивизия не смогла прийти нам на помощь, и наше положение кажется безнадёжным, фюрер продиктовал прошлой ночью прилагаемое политическое завещание. Хайль Гитлер! Ваш Борман».
– Будет выполнено, рейхсляйтер! – Цандер щелкнул каблуками.
– Ступайте! – сказал на прощание Борман.
Но как позже выяснилось, у адъютанта в голове зрели иные планы. Перед отбытием Цандер позвонил Борману:
– Рейхсляйтер?
– Вы ещё не уехали, Вильгельм? Так вот, штандартенфюрер! Я ещё раз приказываю немедленно отправляться в путь. И не испытывайте моё терпение!
– Слушаюсь! – ответил Цандер и положил трубку, подумав: «Вот сволочь! Ради тебя я должен рисковать жизнью и пройти пешком 200 миль? Нет. Я не стану рисковать, я отправляюсь, но в противоположную сторону. Лучше я начну новую жизнь баварского садовника Фридриха-Вильгельма Паустина, чем буду болтаться на виселице, как Вильгельм Цандер».
* * *Гитлер вышел из кабинета в коридор и преодолел отделявшие его метры до кабинета Геббельса. Войдя туда и прикрыв за собой дверь, Гитлер застал за беседой Еву и чету Геббельсов.
– Я только что попрощался с чудесной и отважной женщиной! С фройляйн Райч! – усевшись в кресло и наблюдая на себе взгляды трёх близких людей, стал рассказывать фюрер. – Больше мы не увидимся никогда! Я поручил ей прорваться на северо-восток и, собрав всю имеющуюся у нас авиацию, ударить по русским, таким путём облегчая подход армии Венка к Берлину. Надежда слабая, но имеющая все шансы на маленький успех. Я верю, она долетит до ставки Дёница. Гросс-адмирал обязан арестовать Гиммлера, и если его вина будет доказана, незамедлительно расстрелять.
– Мой фюрер! – заговорил Геббельс, перехватив взгляд Магды, устремлённый на лоб Гитлера. – Русские не люди, а скопище животных. Мы умрём как мужчины, но я предлагаю отвести Еву, Труди, Герду и Магду с детьми в итальянское посольство. Там они будут в полной безопасности, в то время как здесь они рискуют попасть в руки русского десанта.
– Для вашего вывода, доктор, нет никаких оснований. Мы будем отбиваться до последнего солдата! – сказал Гитлер. Он обвёл взглядом стены, как будто там крылись причины, заставляющие его произносить эти слова. – Я стараюсь вернуть бодрость немцам и с этой целью снова довести национальные страсти до точки кипения. Смерть – это честь, которую надо заслужить. Война не признаёт правил морали, я бы хотел, чтобы женщины остались в бункере. Я признаю
