Полковник трех разведок - Богдан Иванович Сушинский
— А ведь и в самом деле… У нас в руках аргумент. Эти твои изыскания, майор-полиглот, мы тут же передадим дипломатической почтой в Москву. Пусть помозгуют, кто у нас там из местных девиц способен дать фору самой Мэрилин Монро.
— Вот именно. Единственным препятствием станет разве что подбор кандидатки, которая бы по своим параметрам и прочим показателям соответствовала заокеанской красавице.
— Ты что, майор?! Какие проблемы-препятствия? С чем, с параметрами?! Да у нас в Москве такие бабы у валютных ресторанов тоской половой истекают, с такими параметрами!.. Закачаешься!
— Но дело не только в параметрах, — неуверенно как-то молвил Горюнов.
— А в чем же еще? Всё остальное приложится.
— Не всегда. Как-никак речь идет о главе дружественного государства, находящегося с официальным визитом. За которого принимающая сторона, как всегда, в полном политическом ответе.
— Да это понятно, — нахмурился полковник. — Конечно же соответствующие меры будут приняты.
— Что ни говори, а в Штатах его охмуряла сама Монро, — не мог избавиться от сомнений майор-полиглот. — Всемирно известная актриса, которая и не такое могла себе позволить. И вот в этом смысле подыскать ей ровню у нас в Москве будет непросто.
— Да у Маругина нашего, в его бордельно-стратегическом резерве, такие девочки, такая «секс-агентура» имеется, что рядом с ними голливудские красавицы — будут чувствовать себя… Ну, к примеру, как мы с тобой — возле все той же Монро.
Спустя несколько минут Постольников уже звонил генералу.
— Предлагаю разрабатывать «Иванова», — так они кодировали Сукарно, — по ранее согласованной программе, товарищ генерал. Все мыслимые аргументы имеются и будут направлены с дипломатической почтой.
— То есть основная ставка все-таки на контингент Маругина?
— На лучшие кадры из его резервного спецконтингента, — ухмыльнулся в телефонную трубку полковник. — Другого варианта не вижу.
— Как-то слишком уж презренно все это…
— Благородства в подобном шантаже мало, сам понимаю, — повинился Постольников. — Зато сколько его в высшей цели самой операции!
— И все же… Вроде бы такой типаж, а стреноживать приходится, как жалкого толкача из гостиничной подворотни, через «секс-агентуру».
— Так ведь по всему досье видно, что сам напрашивается.
Часть вторая
Истреблению подлежат разведчики, но не логика разведки, которая во все века остается неистребимой.
Автор
Лондон. Аэропорт.
20 апреля 1961 года
Словно бы пытаясь развеять укоренившуюся славу «вечно Туманного Альбиона», столица Великобритании встретила Пеньковского на удивление солнечным, не по-весеннему теплым днем. Едва он прошел в аэропорту паспортный контроль, при котором невозмутимая британка даже толком не взглянула на его дипломатический паспорт, как вдруг почувствовал себя настолько свободным и раскованным, что чуть было не вознес руки к небесам, чтобы воскликнуть: «Ну, наконец-то: свобода!»
Москва, вся Совдепия — с ее монотонным радио— и газетным, мягко выражаясь, «талдежом» по поводу роли Компартии в достижении невиданных успехов во всех отраслях народного хозяйства, а также личного вклада в становление мира во всем мире неустанного борца за демократию (и за «квадратно-гнездовой» посев кукурузы, «королевы полей») Никиты Хрущева, — растворялась где-то на азиатских окраинах Европы. Совдепия — с ее цензурой, доносами и сокрушительным развенчиванием культа личности Сталина, в условиях которого она все больше превращалась в «страну с непредсказуемым прошлым», словно бы осталась не просто далеко, а в совершенно иной, в прошлой, жизни.
Пеньковский вспомнил свое, пятилетней давности, первое появление за рубежом, в турецкой Анкаре. Зарождалось ли у него в те времена ощущение такой же внутренней свободы? Нет! Да, иностранная столица, да, взлелеянное мечтами многих миллионов совдеповцев «забугорье». Но слишком уж оно выдалось тогда «омусульманенным» — неисчислимое количество минаретов; женщины, с вечно опущенными лицами, скрытыми от вожделенного мужского взгляда вместе со всеми прочими частями тела. Да и вообще, вся эта, какая-то совершенно безрадостная, лишенная, на взгляд европейца, каких-либо житейских соблазнов кальянно-опиумная аура бытия…
Словом, чужое там все было — по духу, по способу жизни, по мировосприятию. Чужое и чуждое. Так что перспектива «курить в Стамбуле злые табаки», как пелось в одной из блатных песен, его не прельщала. Естественно, в Лондоне всё будет восприниматься по-иному, во всяком случае, должно восприниматься. Ну а как сложится на самом деле…
Гревилла Винна полковник заметил не сразу. Тот стоял чуть в сторонке и внимательно наблюдал за тем, как русский медленно, неуверенно, стараясь не отделяться от потока пассажиров, втягивался в глубину зала. Похоже, даже здесь, в «родном» лондонском аэропорту, этот Британец все еще осторожничал. Скорее всего, пытался выяснить, нет ли кого-то из пассажиров, кто мог бы «вести» его желанного гостя.
А тем временем сам Алекс начинал держаться всё увереннее, всем своим видом давая понять, что ни о каком «хвосте» не может быть и речи. Он и в самом деле так считал, имея для этого все основания. Начальник ГРУ генерал Серов о его командировке уведомлен. Как и непосредственный шеф, который лично подписывал приказ о командировке. Так что всё легально, всё в рамках официального служебного визита.
Тем более что и сама программа его пребывания в Лондоне составлена в виде плана спецоперации, в основе которой — агентурная разработка промышленника Гревилла Винна, а также личное участие в «Международной научно-технической конференции по использованию достижений оборонного комплекса в развитии всеобщего технического прогресса второй половины ХХ столетия» и, само собой, установление дружеских контактов с её наиболее «перспективными» участниками. А что, звучит более чем убедительно.
Стиль его поведения руководство воспринимало, как определенную «игру в поддавки» с представителями британской разведки, которые неминуемо должны будут устроить ритуальные пляски вокруг столь редкого в здешних краях представителя советского научного истеблишмента, да еще и в лице высокого чиновника Госкомитета при Совмине СССР по координации научно-исследовательских работ.
Вряд ли кому-либо из советских агентов-двойников удавалось прибывать в Лондон в таком должностном статусе и под столь убедительным, в виде международной конференции, прикрытием, как, впрочем, и под столь высоким покровительством. Так что лично за себя Пеньковский в эти минуты был спокоен.
— Я рад видеть вас, Алекс, на священных берегах Великой Британии, — уверенно выдернул его из общего потока пассажиров Гревилл. И для полковника не осталось незамеченным, что обратился к нему англичанин, используя его оперативный псевдоним.
— В самом деле, священных.
— Судя по вашему самочувствию и внешнему виду, полет прошел нормально.
— Уверен, что точно так же удачно пройдет и вся моя двухнедельная командировка в этот благословенный богами город.
— Она пройдет еще более успешно, чем вы способны представить себе, — заверил англичанин, приглашая в ожидавшую их машину, рядом с которой нетерпеливо переминались с ноги
