Менеджеры халифата - Ирина Владимировна Дегтярева
– Нет! – зло ответил Мирон.
– И последнее. Когда он разговаривал с ним при тебе, ты все понимал?
– Я вообще-то знаю арабский.
– Я не спрашиваю, знаешь ли ты язык. Я спрашиваю, понимал ли ты все, о чем они говорили?
– Нет, – хмуро признался Зоров. – Один араб от рождения, другой там жил. Они шпарили так, что…
– А запись ты случайно не делал?
– У меня не было оснований. И никто передо мной не ставил такой задачи. Вы же сами понимаете, запись могла вестись только в случае недоверия либо Петру Дмитричу, либо нашему гостю. А в чем, собственно, дело?
Но Александров не ответил, пожелал счастливого пути, и это прозвучало как саркастическое «скатертью дорога».
Над платформой нависла ночь, лежала как на упругой подушке из света фонарей и прожекторов, которые удерживали ее от окончательного падения. Мирон был озадачен странным разговором и грубой безапелляционностью незнакомого генерала. Огонек сигареты Горюнова то вспыхивал, то почти совсем гас в сумерках, которые не рассеивали ни фонари, ни свет из окон поезда.
Петр стоял рядом с проводницей и живо беседовал с ней с чудовищным арабским акцентом – он уже сейчас вживался в образ. Полная проводница в черном берете и в синем пальто смеялась, демонстрируя несколько металлических зубов, поблескивающих в свете, падающем из тамбура. Блестела ледяной коркой поверхность платформы и пахло скорой весной.
Горюнов не стал расспрашивать Мирона, о чем они говорили с генералом. Только потому, что догадывался, в чем дело. Александрова смущало поведение Тарека после встречи с Горюновым и вообще тот факт, что Тарек затребовал ту встречу.
Почему до поездки в Ростов Галиб не заинтересовался Тареком? Ведь Тарек утверждал, что турок не видел его на той загородной встрече игиловских функционеров. И все-таки по возвращении из Ростова Тарека взяли в оборот. Что изменилось? Может, установки Горюнова сработали, и Ясем Тарек спровоцировал активизацию митовца? Вопрос в том, что за установки Петр ему дал? Александров планировал прояснение ситуации с Галибом – что тот предпримет, когда узнает о том, что бывший помощник Кабира Салима по багдадской цирюльне теперь в ИГИЛ[79], и не на последних ролях? Но у Александрова создалось четкое ощущение, что Тарек вел себя активнее, чем запланировал сам генерал. Намеренно шел на сближение с митовцем путем провокации.
Март 2015 года, г. Грозный
Комната с окрашенными охряной краской стенами была настолько узкой, пеналообразной, что в ней умещался диван и шкаф, а сидевший на диване Горюнов, которого теперь звали Азали, упирался ступнями в стену напротив. Единственным украшением комнаты было окно, за которым виднелись серые вершины гор и ветки голых деревьев вдали за городком Маяковского.
«Летом тут, наверное, хорошо», – думал Петр, рассматривая дырку на носке. По возвращении из Ирака Саша его одела во все новое, и довольно франтовато. Однако как она ни следила за тем, чтобы его одежда оставалась в порядке, носки он снашивал до дыр. По этому поводу шутил, что волка ноги кормят, оттого и обувь, и носки быстро изнашиваются.
Горюнов рассчитывал, что до лета он уж точно тут все уладит и упакует этих двоих. Зоров пребывал сейчас в гостинице. Ему сделали документы журналиста-фрилансера[80]. Он собирал материалы для своих статеек, которые «отправлял» в разные издания на Запад. В это же время капитан Тарасов записывал народные сказания и легенды, имитируя научную деятельность. А Петр рассматривал свои дырявые носки в тесной комнатке съемной квартиры, планируя познакомить «американца» Джона Коунса с братьями Асланом и Шамилем в ближайшее время…
Шамиль Наргизов произвел на него впечатление маленького тирана. Невысокий, злобный, с черными прямыми волосами и ровно, как по линейке, подстриженной челкой, закрывающей шишковатый лоб, но, несмотря на строптивость, он готов был подчиняться Азали, только потому, что тот араб. Наргизов явно фанатично относился к идеям всемирного халифата, основанного на праве сильного, на псевдоисламе, а Петр, как куратор из Турции, умело подогревал в нем эти настроения.
В первый же день приезда Азали, когда боевики убедились, что он тот самый, о котором им по закодированному «Скайпу» из Турции сообщил Хабиб, Петр начал выяснять, что у них есть из огнестрельного оружия.
– Мы еще год назад по наводке Хабиба в Орджоникидзевской купили пистолет у Дирара и Хайрулаха, – похвастался Аслан Байматов, поглядывая на брата. Тот кивнул одобряюще. – Он, правда, самодельный, девятимиллиметровый, переделанный из газового, что ли.
Петр удовлетворенно похлопал по плечу Аслана.
Они сидели на кухне – такой же микроскопической, как и все комнаты в этой двушке. За квадратным столом, близко друг другу, упираясь коленями в ножки стола.
– Где прячете? – уточнил он. – Мой-то всегда при мне, – Петр показал кобуру, отведя в сторону полу легкого спортивного кроя пиджака.
– На Дьякова квартиру снимали, теперь на Псковских десантников. Там и прячем. А можно посмотреть? – Шамиль жадно протянул руку.
Петр достал ТТ, вынул обойму и протянул ему пистолет.
– Иракский? – оценил Шамиль оружие. – Мне доводилось стрелять из ДШК[81], ЗУ-23[82], из ПЗРК[83] «Игла», минометов и гранатометов. А такие, – он взвесил на ладони пистолет, – я видел у американцев, трофейные из Ирака.
Это замечание неожиданно больно задело Горюнова. Он находился в Багдаде во время американского вторжения, пережил всё вместе с обычными иракцами, и бахвальство трофеями вызвало у него внутреннее бешенство. Но он не показал и виду.
– Мало оружия, – Петр вщёлкнул обойму и спрятал пистолет в кобуру. – Необходимо еще. А как насчет СВУ? Компонентов к СВУ? Вы же подрывники.
Они переглянулись с явным воодушевлением.
– Да мы бы и рады. Но конспирацию соблюдай, отчитывайся без конца, – Шамиль спохватился и сказал. – Я понимаю, отчитываться необходимо, но ведь главное – работа. А они нам передали только карту памяти с инструкциями по изготовлению «коктейля Молотова» и поясов шахидов. Мы-то готовились к серьезному делу.
– Нам нужны и короткие, и длинные стволы, мы должны быть вооружены на случай задержания, чтобы продать жизни подороже, отправить в ад побольше неверных, – витийствовал Горюнов, угощаясь долмнашем – так назвал голубцы в кастрюльке Шамиль.
Баранина, бережно завернутая в капустные листья, сваренная в томатном соусе с добавлением картошки, – слишком сложное блюдо, чтобы они приготовили его сами, тут женщина приложила умелые руки. Хабибу братья рапортовали, что в целях конспирации не сообщали даже близким, что вернулись в Грозный в ноябре 2013 года. Но когда на стол вслед за долмнашем последовали чуду – пирожки все с той же бараниной, Петр
