Эхо северных скал - Александр Александрович Тамоников
Но бандиты не стали всем скопом подъезжать к машине. Прямо к Шелестову направилась лишь одна упряжка, а остальные взяли левее и стали обходить одинокую полуторку со стороны озера. А может, вообще они двинулись к поселку. И этого тоже нельзя было допустить. Максим лег грудью на переднее крыло машины, прицелился и дал короткую очередь по передней упряжке. Было очень жалко несчастных животных. Но когда речь идет о жизнях людей, выбирать не приходится. Длинная очередь свалила двух оленей, которые рухнули на траву и забили ногами. Остальные рванули упряжку так, что нарты взлетели вверх. Люди посыпались в разные стороны. Не разглядывая больше результаты своей стрельбы, Шелестов тут же опустился на одно колено и выпустил еще одну очередь по первым нартам, которые обходили машину со стороны озера. Кажется, он убил или ранил двоих, но тут в машину ударились сразу несколько пуль.
Максим тут же упал на траву и перекатился, прячась под кузовом полуторки. Теперь он слышал треск автомата Когана. Беда в том, что большая часть бандитов была скрыта корпусом грузовика. И Борис не мог вести по ним прицельный огонь. Лежа под машиной, Максим увидел, что люди с двух передних нарт соскочили и перепуганные олени понесли пустые упряжки в тундру. Несколько бандитов залегли и открыли огонь. Пули били и били, прошивая то железо, то деревянные борта машины. Резко запахло бензином. Оперативник повернул голову и увидел тонкую струйку, стекавшую на землю в паре метров от него. Значит, пуля перебила бензопровод. «Эх, прости меня начальник автопарка, – подумал Максим, нашаривая в кармане спички. – Сейчас это лучший выход. Я заставлю их обходить нас с двух сторон!»
Чиркнув спичкой, Шелестов бросил ее на лужицу бензина и тут же ужом заскользил по траве, выбираясь из-под машины на другую сторону. А пламя полыхнуло совсем рядом, обжигая открытые участки тела, забивая вонючей гарью глотку, но Максим, не обращая на жар и вонь внимания, вскочил и бросился к камням, где его ждал Коган. Борис привстал и посылал очередь за очередью то в одну, то в другую сторону, прикрывая командира. И в тот момент, когда Шелестов упал рядом с ним среди камней, раздался сильный хлопок, от которого заложило уши. Это взорвался карбюратор, разворотив тонкий металл капота. И через несколько секунд взорвался бензобак. Бабахнуло так, что показалось, будто вздрогнула земля. Низкое небо, затянутое серыми облаками, осветилось от огненной вспышки.
– Молодец! – крикнул Коган, поворачивая ствол автомата то в одну, то в другую сторону и стреляя короткими расчетливыми очередями. – Выманивай их слева. Пусть втянутся, горячиться начнут!
– Не переборщить бы, они же уголовники, а не вояки, – с сомнением отозвался Шелестов. – Еще драпанут, и ищи их по всей тундре.
– Вояки, еще какие вояки! – крикнул в ответ Коган, стараясь перекричать треск автоматных очередей. – Это же «быки», головорезы, которые по приказу «паханов» на любое дело пойдут. Им отступать нельзя, не жить им потом. А убивать они привычные, и самим им терять нечего!
– Эх, твою… – Максим пригнулся, когда несколько пуль ударились в камни возле его головы.
Он тут же перекатился левее и, высунувшись из-за камней, дал три прицельных очереди. Кажется, еще одного удалось свалить. Но оставшиеся семеро обходили их с Борисом с трех сторон и не давали высунуться. Кажется, вид горящей машины заставлял бандитов торопиться. Не все из них понимали, что настоящим алмазам этот огонь не страшен. Они формировались в недрах земли еще и не при таких температурах и давлениях. Самый твердый минерал, который стекло режет.
И тут Шелестову показалось, что он расслышал звук автомобильного мотора и выстрелы. И это было где-то рядом, кажется, даже в стороне поселка. Он хотел спросить, слышит ли Коган эти звуки, но Борис отчаянно отстреливался. Он вытащил из автомата пустой магазин и вставил последний полный. Надо отходить, пора вступать в дело пулемету Игнатова, но стрельба в поселке и звук мотора, услышанные недавно, не давали покоя. Может, помощь подоспела, может, бойцы какого-то подразделения НКВД? Но выстрелы… Это же звук стрельбы из «шмайсера»!
– Ты что! – уже орал в полный голос Коган. – Отходим! Сдурел? Сейчас в штыки же придется идти. Я пустой!
– Отходи! – крикнул Шелестов, отбросив все мысли в сторону.
Сейчас главным было действительно выбираться из огневого мешка и дать возможность Игнатову и Яшкину сделать свое дело. И Максим стал отползать, выбирая другую позицию. Он видел, как Борис огляделся, собрался весь в комок. А потом по команде напарника бросился назад к скалам. Шелестов дал несколько коротких очередей, старясь не столько кого-то убить, сколько помешать бандитам стрелять прицельно. Опасным было то, что он не видел, успешно ли Коган совершил свою перебежку. Теперь ему следовало делать рывок самому. И, снова дав пару очередей, Шелестов бросился назад, потом в сторону, перекатился несколько раз, и снова бросок в сторону скал. Несколько пуль ударились в камни, одна задела сапог, и Максима обдало холодом: ранен. Но боли не было, толчок был не сильным, и он пополз в укрытие.
И тут заговорил «дегтярь». Максим лег на бок, положил перед собой автомат и сдвинул на живот кобуру с пистолетом. Это последнее огневое средство, которое у него было. Если дойдет до близкого боя, то в запасе еще шестнадцать патронов. Он выглянул из-за камней и увидел, что справа и слева от машины лежат тела. Трое мечутся на открытом пространстве, поняв, что попали в ловушку. Пули били в землю, поднимая фонтанчики рыхлой земли. Вот очередь прошила еще одного бандита, и тот рухнул плашмя. Второй как будто споткнулся. Упав, он снова попытался подняться, но пуля угодила ему в голову, и он ткнулся лицом в землю и замер. Кажется, это постарался Яшкин.
Максим стал искать взглядом третьего оставшегося в живых бандита. Тот шевелился в стороне, скребя рукой по земле, пытаясь ползти. Кажется, последний! И еще живой. Шелестов вскочил и замахал поднятым автоматом из стороны в сторону. Все! Закончили! Не стрелять. Коган понял командира. Он тоже видел раненого уголовника, и ему тоже пришло в голову, что неплохо бы побеседовать хоть с одним из банды, узнать, что это за нападение и по чьей наводке.
Они побежали вдвоем, продолжая оглядываться. Не факт, что убиты все. Вполне мог и еще кто-то остаться в живых, пусть и раненый. Прикинулся мертвым, а в нужный момент выстрелит. Но никто не двигался. Когда оперативники добежали до раненого, тот уже не шевелился. Бросив автомат, Шелестов опустился на колени и с трудом перевернул на спину могучее тело молодого мужчины с сильным квадратным подбородком. Мертвые глаза равнодушно уставились в небо. Рот и подбородок залиты кровью. На теле видны пулевые ранения: прострелены обе ноги, две пули попали в спину. Они пробили легкие и оказались смертельными.
– Все, – устало произнес Шелестов и опустился на траву. – Жалко. Хоть одного бы нам.
Машина догорала. Где-то вдалеке испуганные олени тащили пустые нарты. Подозвать их, видимо, не удастся, пока они основательно не успокоятся и к ним придет знакомый им по запаху человек, не вызывающий страха. Со скалы не спеша спускались участковый и Яшкин. Коган стоял и крутил головой, прислушиваясь.
– Ты слышал? – спросил он. – Когда мы с тобой еще отстреливались, мне показалось, что стреляли в поселке.
– Мне показалось, что стреляли из «шмайсеров», – подтвердил Максим. – И еще мне послышался звук мотора. Я подумал, что нас могли обвести вокруг пальца. Нападали здесь не все. Часть банды сразу обошла нашу засаду и пошла в поселок.
– Зачем? – с сомнением спросил Коган. – Они же должны были подумать, что алмазы с экспедитором и бойцом охраны в этой машине, это же машина инкассации. Может, мы не все знаем?
Когда подошли Игнатов и Яшкин, Шелестов рассказал о звуках, которые слышались со стороны поселка, когда шел бой. Боец удивленно стал смотреть на старших товарищей, а участковый нахмурился. Он представил, что могут натворить в мирном поселке вооруженные до зубов бандиты. Максим поморщился с неудовольствием, представив, сколько им придется добираться
