Эхо северных скал - Александр Александрович Тамоников
Глава 6
Шелестов присел на табурет возле раненого инкассатора. Мужчина лежал с красными от жара щеками, но после уколов и перевязки ему стало значительно лучше. Опломбированный мешок лежал рядом с ним на кровати. На табуретке у изголовья лежал «наган», несколько бутербродов, накрытых чистой тряпицей, стоял стакан крепкого сладкого чая.
– Как вы себя чувствуете?
– Нормально, жить буду, – проворчал инкассатор. – Что с бандой? Слыхать что-нибудь?
– Пока неизвестно, но по сведениям, которые получил местный участковый, намерения у них серьезные. И вооружены хорошо. Жаль, что вы не в строю. Нам бы лишний боец сейчас не помешал бы.
– Если будет все слишком плохо, надо спрятать алмазы, – начал горячиться раненый. – Они не должны попасть в руки бандитов! Это народное достояние, они нужны нашей промышленности, они нужны для обороны!
– Спрячем, – Шелестов поднялся, поправляя на фуфайке ремень с запасными магазинами. – Все будет нормально. Тимофеевна за вами присмотрит, а Яшкина мы у вас заберем. Такая уж ситуация сложилась.
– Я понимаю, – кивнул инкассатор и положил руку на свой револьвер. – Если что, у меня тут четырнадцать патронов…
Двух охотников с ружьями и нескольких местных быстроногих мальчишек Шелестов отправил на окраину поселка наблюдать за местностью. Остальные собрались в кабинете участкового. Максим очень рассчитывал на возвращение капитана Литвяка, но уполномоченный НКВД как в воду канул. Игнатов топором поддевал половицы у стены, снимая одну доску за другой. Перед собравшимися открылся небольшой сухой подпол. Спустившись в образовавшуюся нишу, участковый извлек оттуда большой сверток, заботливо укутанный в оберточную магазинную бумагу, и какие-то холстины. Под удивленными взглядами присутствующих он уложил сверток на стол и стал распаковывать. Через минуту Шелестов увидел перед собой пулемет Дегтярева. Хорошо смазанный, ухоженный.
– Ай да Касьян Иванович! – восхитился Максим. – Неожиданно, но очень ко времени. Откуда такое богатство, спрашивать не буду, не мое это дело. Но сейчас весьма кстати. Патроны-то к нему есть?
– Дисков всего шесть, пустые. Заряженными не держу, а то пружина ослабнет. А патронов около тысячи. Так что минут двадцать продержаться можно, если позиция хорошая.
– Смотря как стрелять и какая позиция, – заявил Шелестов. – Нам тут не Бородинское сражение устраивать, не Багратионовы флеши оборонять. Сколько их будет? Десять, двадцать, тридцать? Ну не рота же! И они не военные. Нас, правда, маловато даже для маневренного боя, но пулемет – это хорошо. Значит, пулемет у нас и твой «ППШ», участковый. Наши два «ППС» с Коганом и Яшкин с карабином. Охотники с берданками не в счет. Они только пугать могут и звуками стрельбы показывать, что нас много, но воевать они не умеют. Только под смерть их подведем. Жалко, нет Литвяка! Ты, Игнатов, с пулеметом, а ему бы твой автомат. Вот и полноценное подразделение бы у нас было. Четыре автоматических ствола – это огневая мощь. Правда, патронов маловато осталось, поэтому стрелять придется наверняка и в самый подходящий момент. Ни раньше ни позже.
Шелестов расстелил на столе кусок оберточной бумаги и взял из стаканчика карандаш. Быстрыми штрихами он стал набрасывать схему поселка и прилегающей местности. Получился неправильный прямоугольник, зажатый между двумя холмами на берегу небольшого озера, которое оттаивает в летнее время и служит источником пресной воды для населения.
– Смотрите, – Максим указал на схему, – со стороны озера они подойти к поселку не смогут, да и смысла им, наверное, нет устраивать переправы или идти вброд. Местами озеро глубокое, до трех метров, да и вода в нем ледяная. Так что подойти к поселку они могут только с трех сторон. Логичнее предположить, что они подойдут с запада, так как двигаются они со стороны канала. Но могут и схитрить, попробовать зайти с другой стороны или вообще окружить нас, если им позволяет численное превосходство.
– Ребятишки и охотники будут наблюдать за местностью, – напомнил Игнатов. – Незаметно подойти не смогут – сейчас полярные дни.
– Если только среди них нет какого-нибудь толкового паренька, – подсказал Яшкин, – который хитер, как лис, и может в любую нору без мыла пробраться. Среди уголовников есть такие мастера. Он войдет в поселок, осмотрит его и своему пахану расскажет. Что здесь есть, чего нет и сколько нас всего.
– Это точно, – хмыкнул Коган. – Увидят, что у нас три автомата и винтовка, обойдут с разных сторон и возьмут. Автомат хорошо, когда ты в окопе сидишь, а на тебя толпа бежит. Эти толпой бегать не станут. Они нас постараются поодиночке перещелкать или финками втихаря вырезать. А могут и поселок подпалить, чтобы паника началось, чтобы мы людей начали спасать и выводить, а они в этот момент до алмазов доберутся.
– И что ты предлагаешь? – хмуро осведомился Шелестов. – Распылять наши скудные силы и так нет возможности. Поселок четверым не удержать.
– Надо сделать так, чтобы они не пошли в поселок, – вдруг раздался из-за решетки спокойный голос Белецкого.
– Много умных по углам сидит, – прикрикнул на рыбака участковый. – Сделали бы, кабы знали как! Мы бы с нашим удовольствием их подкараулили в тундре и посекли бы всех на открытом месте. Для этого знать надо, откуда они пойдут и где они сейчас. Может, их соглядатай уже в поселке!
– Они машину знают, – снова спокойно отозвался Белецкий. – Охранника с винтовкой знают. Выставьте машину на открытом месте и устройте засаду. Это же элементарно.
Участковый открыл было рот, чтобы снова осадить арестованного, но Шелестов жестом остановил Игнатова и подошел к решетке. Белецкий лежал на спине, положив руку на глаза, защищая их от света. Он услышал шаги, повернул голову и, увидев Шелестова, сразу же рывком поднялся со своей лежанки. Подойдя к решетке, он вцепился пальцами в стальные прутья и заговорил:
– Послушайте, вы здесь самый здравомыслящий и самый опытный. Ситуация действительно из ряда вон выходящая. Если бандитам нужны алмазы, они церемониться не будут, для них нет ничего святого. Пострадают жители поселка, вы погибнете. Выпустите меня, дайте мне пулемет. Я бывший военный, я умею пользоваться этой штукой, я помогу вам организовать оборону. Среди вас же нет пулеметчиков, настоящих, опытных.
– Неплохо придумано, – проворчал Игнатов, подходя к Шелестову и становясь рядом. Он сверлил Белецкого недобрым взглядом. – Мы тебя, значит, выпускаем, пулемет тебе даем, а ты нас же из этого пулемета, а потом ноги в руки и к фашистам? А может, и в банду, а? Вот, мол, я! Помог вам драгоценности добыть, ваш я, возьмите меня, буду помогать вам грабить и убивать большевиков и ненавистный советский народ. А как накоплю побольше денег, рвану за кордон. Так?
– Господи, – бывший офицер опустил руки и отошел от решетки, опустив голову, – да сколько же можно переливать из пустого в порожнее. Какими словами мне вас убеждать?
– В чем? – быстро спросил Шелестов, наблюдая за арестованным.
– Да в том, что я вам не враг, своему народу я не враг. Сбежать хотел? Да, хотел, но не предать, не переметнуться во вражеский стан. От вас сбежать? Да, скорее, от себя сбежать хотел, похоронил я себя, потому и равнодушен был ко всему окружающему. Но я же русский, понимаете, русский, и народ русский мне не чужой. Вы почему-то считаете дворян и исконную русскую интеллигенцию врагами простого народа, а дворянин – это, прежде всего, патриот своей родины, человек, ответственный за то, что происходит в стране, с его народом!
– Любопытная трансформация, – тихо проговорил Шелестов и вернулся к столу.
Он какое-то время стоял, рассматривая нарисованную схему, а потом решительно сказал: «Пошли!»
Охотники и наблюдатели из местных мальчишек сообщили, что пока никакого движения и никаких людей они не заметили, и тогда Шелестов повел своих помощников на край поселка, который выходил к большому скалистому холму на севере от населенного пункта. Можно было бы доехать и на машине, но Максим не хотел, чтобы раньше времени по тундре разносился звук мотора. Если банда близко, уголовники могут догадаться, что эти звуки говорят о какой-то подготовке к отражению нападения. А так лучше бы им не знать о том, что участковый милиционер предупрежден о появлении банды. И около километра группа прошла пешком, а потом все начали взбираться на скалы.
Шелестов несколько раз останавливался, осматривая горизонт и местность вокруг. Наконец, когда они поднялись на вершину, которая возвышалась над окружающим ландшафтом метров
