Роберт Ладлэм - Предупреждение Эмблера
Может быть, не тот Дилан Сатклифф? По крайней мере от того Дилана в этом не осталось ничего.
— Похоже, я не туда попал. Так вы не учились в Карлайле?
— Учился. Только в моей группе никакого Хэла Эмблера не было.
В трубке щелкнуло.
Злясь на себя самого и чувствуя холодок страха, он позвонил в колледж Карлайл и объяснил ответившему молодому человеку, что работает в отделе кадров большой корпорации и уточняет сведения, содержащиеся в резюме некоего Харрисона Эмблера. Ему нужно лишь знать, действительно ли этот человек закончил колледж Карлайла.
— Конечно, сэр, я сейчас посмотрю. — Молодой человек уточнил написание имени и фамилии, и Эмблер услышал, как он защелкал пальцами по клавиатуре. — Извините, продиктуйте еще раз. По буквам.
Уже предчувствуя неладное, он повторил.
— Вы не ошиблись, когда решили позвонить, — сообщил голос по телефону.
— То есть среди выпускников такого нет?
— Его вообще нет в списках. Харрисон Эмблер к нам даже не поступал.
— Может быть, у вас недостаточно полная база данных?
— Невозможно, сэр. Колледж небольшой, и такого рода проблемы у нас нет. Поверьте, сэр, если бы человек с фамилией Эмблер учился у нас в двадцатом веке, я бы знал.
— Спасибо, — глухо сказал Эмблер. — Извините за беспокойство. — Кладя трубку, он заметил, как дрожит рука.
Безумие!
Неужели человек может ошибаться относительно себя самого? Неужели его представление о себе — иллюзия? Возможно ли такое? Эмблер закрыл глаза, открыв заслонку памяти, и оттуда хлынули, кружась и вихрясь, бесчисленные образы, картины прожитых четырех десятилетий. Все они были воспоминаниями Хэла Эмблера, если только он действительно не сошел с ума. Как он мальчишкой отправился исследовать задний двор и наткнулся на подземное гнездо ос — они взвились из-под ног, словно черно-желтый гейзер! Приключение закончилось вызовом «Скорой», и его увезли с тридцатью укусами. Как жарким летом, будучи в лагере, осваивал баттерфляй в озере Кандайга и как мельком увидел голую грудь лагерной вожатой Уэнди Салливан, переодевавшейся за неплотно закрытой дверью. Как в пятнадцать лет отработал весь август в ярмарочном ресторане-барбекю в десяти милях от Кэмдена и как приставал к клиентам с вопросом «не хотите ли свежей кукурузы?», когда они заказывали всего лишь копченые ребрышки с картофельным пюре. Как после работы подолгу обсуждал с Джулианой Дейчис разницу между жестким и легким петтингом. Были и менее приятные воспоминания, связанные с отцом, ушедшим из семьи, когда Эмблеру едва исполнилось шесть, и со слабостью, которую оба родителя питали к бутылке. Он вспомнил, как на первом курсе колледжа всю ночь играл в покер, и как с тревогой и подозрительностью — как будто он изобрел некий необъяснимый способ мошенничества — посматривали на него и на неуклонно растущую горку фишек старшекурсники, озадаченные его неизменной удачей. Вспомнил он и безумное увлечение на втором курсе Карлайла — горячечные встречи, слезы, бурные обвинения и примирения, лимоново-вербеновый запах ее шампуня, казавшегося тогда таким экзотическим и даже сейчас, по прошествии стольких лет, отозвавшегося сладкой ностальгией и порывом желания.
Он вспомнил, как пришел в Отдел консульских операций, где удивил и заинтересовал инструкторов своим необычным даром. Вспомнил, что числился специалистом по культурному обмену в Бюро по делам образования и культуры Государственного департамента, чем объяснялись его частые отлучки за границу. Все это Эмблер помнил четко и ясно. У него была двойная жизнь. Или это двойной бред сумасшедшего?
Он вышел из комнаты с раскалывающейся от боли головой.
В углу фойе мотеля стоял подключенный к Интернету компьютер — маленький жест любезности по отношению к гостям. Эмблер подсел к нему и, воспользовавшись паролем аналитического бюро Госдепартамента, отыскал газетную базу данных Лексис-Нексис. Единственная выходившая в городке Кэмден — там, где он вырос — газета однажды поместила о нем, ученике шестого класса, небольшую заметку как о победителе окружного соревнования знатоков правописания. Энтальпия. Дифирамб. Чемерица. Он быстро и правильно написал все три слова, став знатоком орфографии не только в своей школе, но и во всем округе Кент. Сделав ошибку, Эмблер моментально понимал, что допустил оплошность, — по выражению лица судьи. Он помнил, что мать — к тому времени она уже растила его одна — была необычайно горда его успехом.
Но сейчас Эмблером руководил не детский эгоизм.
Он включил поиск.
Ничего. Никакого упоминания. Эмблер ясно помнил заметку в «Денвер пост» — помнил, как мать вырезала ее и поместила на дверцу холодильника под магнит в форме арбуза. Бумажка висела долго, пока не пожелтела и не начала крошиться от света. В архиве Лекис-Нексис хранились материалы «Денвер пост» за несколько десятилетий: всевозможные местные новости, сообщения о победителях на выборах в городской совет, о закрытии компании «Сибери хаузьер», о капитальном ремонте городской ратуши. А вот Харрисон Эмблер словно и не существовал. Не существовал тогда. Не существовал и сейчас.
Безумие!
* * *Аэропорт напоминал знакомые джунгли — бетонно-мозаичные полы, сталь и стекло — с привычным ощущением полностью укомплектованного штатным персоналом учреждения. Всюду, куда ни посмотри, взгляд натыкался на сотрудников авиалинии, офицеров службы безопасности, носильщиков — все в форме, все со значками. Атмосфера, решил Эмблер, то ли почтового сортировочного пункта федерального значения, то ли небольшого курортного городка.
Он купил билет в один конец до Уилмингтона — сто пятьдесят долларов: так сказать, плата за секретность.
Усталая женщина в билетной кассе, подавляя зевок, проставила штамп на посадочном талоне. Предъявленный документ — выданные в Джорджии водительские права с фотографией их нынешнего владельца — вряд ли смогли бы выдержать придирчивую проверку, но ее не последовало.
Выход D-14 находился в конце длинного прохода. Эмблер осмотрелся: в поле его зрения попала едва ли дюжина пассажиров. Часы показывали половину третьего. До ближайшего рейса оставалось около полутора часов. Примерно через полчаса следовало ожидать первых пассажиров на рейс до Питсбурга, но пока здесь продолжался «мертвый час».
Здесь ли уже тот, с кем ему предстоит встретиться? Скорее всего, да. Но кто? «Вы меня узнаете» — говорилось в сообщении.
Эмблер прошелся по залу ожидания, приглядываясь к ранним пташкам. Полная женщина, подкармливающая шоколадкой свою пухлую дочку; мужчина в неудачно пошитом костюме, листающий на ноутбуке презентацию «ПауэрПойнт»; молодая женщина с пирсингом, в разрисованных фломастером джинсах — ни один из них не тянул на роль загадочного связника. Вы меня узнаете. Как?
Взгляд его переместился наконец на сидящего в одиночестве у окна мужчину.
Джентльмен, точнее, самый настоящий сикх в тюрбане, с бородой и усами, читал «Ю-Эс-Эй тудей», едва заметно шевеля губами.
Подойдя ближе, Эмблер заметил нечто странное — под тюрбаном, похоже, вообще не было волос, по крайней мере, он не смог обнаружить ни одного волоска. Застывшее на щеке пятнышко клея позволяло сделать вывод, что густая, окладистая черная борода выросла не сама, а была наклеена, причем относительно недавно. И почему он шевелит губами? Действительно читает или переговаривается с кем-то по оптоволоконному микрофону?
Любой случайный прохожий принял бы его за скучающего в ожидании рейса пассажира. Но Эмблер не был случайным прохожим. Действуя по наитию, он повернулся и, оказавшись за спиной сикха, молниеносным движением поднял тюрбан с его головы. Под ним, на бледном, гладко выбритом черепе, лежал, приклеенный к коже полосками лейкопластыря, маленький «глок».
В следующее мгновение пистолет оказался уже в руке Эмблера, а тюрбан занял привычное место. Притворявшийся сикхом мужчина остался на месте, неподвижный и молчаливый, как и подобает высококлассному профессионалу, знающему, что в такой ситуации лучшая реакция — это отсутствие какой-либо реакции. Лишь слегка поднятые брови выдали его удивление. Обезоруживающий маневр занял не более двух секунд, причем никто из находящихся в зале ничего не заметил.
Оказавшийся в руке Эмблера пистолет казался невесомым, и он сразу узнал модель. Корпус сделан из пластика и керамики, а ударный механизм содержал меньше металла, чем пряжка обычного ремня. Металлодетектор на него скорее всего не среагировал бы, а сотрудники службы безопасности вряд ли осмелились бы прикоснуться к священному для сикха головному убору. Отличное прикрытие, подумал Эмблер, не в первый уже раз отдавая должное изобретательности и эффективности организаторов встречи.
— Браво, — негромко сказал мнимый сикх, позволяя себе улыбнуться. — Прекрасный маневр. Отличное исполнение. Хотя это ничего и не меняет. — Он говорил по-английски, четко произнося согласные, как человек, выучивший язык за границей, пусть даже и в юном возрасте.
