Воля народа - Шарль Левински
Наконец, от группы отделился один мужчина, тот самый, что морщил нос над пакетом Вайлемана, полным книг, и приоткрыл дверь, не отцепив цепочку.
– Мне очень жаль, – сказал он, – но мы закрылись.
Голос у него был какой-то тоненький.
– Но ещё не половина седьмого.
– Я знаю, – сказал мужчина. – Но у нас тут… – Он подбирал правильное слово и закончил еле слышно: – …экстренный случай.
– Я не помешаю, – сказал Вайлеман, – мне нужно пройти в подвал.
– В подвал? – Мужчина сделал такое испуганное лицо, будто Вайлеман ему чем-то пригрозил.
– В ваш книжный подвал, да.
– Вы хотите?..
– Мне что, нарисовать вам план? – Ирония в таких случаях никогда не была верным тоном, Вайлеман это знал, но если до человека так туго доходит, просто невозможно удержаться. Заставил его стоять на жаре, и даже не хватило любезности открыть дверь как следует.
– Вы из полиции? – спросил мужчина.
Теперь была очередь Вайлемана удивляться.
– Почему вы так решили?
– Ваши коллеги уже были здесь. Почти два часа пробыли. Они всё сфотографировали и допросили нас. Но никто действительно ничего не слышал. Поэтому мы и заметили далеко не сразу.
– Что заметили?
Мужчина открыл рот, снова закрыл его, сглотнул и потом сказал:
– Мы закрылись, извините. – Он хотел закрыть дверь, но Вайлеман всунул ногу в щель.
– Мне только нужно увидеть одного человека. Господина Фишлина. Он нашёл для меня книгу, и я хотел бы…
Мужчина уставился на него. Широко раскрытые глаза и дрожащий подбородок. Как будто вот-вот разразится слезами.
– Да что случилось-то?
– Господина Фишлина нет, – выдавил мужчина.
– А вы не могли бы сказать, когда он будет завтра?
– Господин Фишлин больше не придёт.
– Его уволили?
– Он у нас и не работал. Это было его хобби… – Теперь у мужчины и впрямь выступили слёзы на глаза.
– Да что ж такое, что с Фишлином?
– Он умер, – сказал мужчина. – На него упал стеллаж, и насмерть. Пожалуйста, уберите ногу из двери!
33
Он был виноват в смерти Фишлина. Виноват даже больше, чем если бы он его собственными руками…
Потому что это был никакой не несчастный случай. В тот самый день, когда он отдал визитную карточку Фишлина как свою. Таких совпадений не бывает. Они убрали Фишлина с дороги и придумали для этого объяснение, так же, как они придумали объяснение для убийства Дерендингера, а много лет назад – для убийства Моросани. Убит упавшим стеллажом, к сожалению, стеллаж оказался недостаточно прочно закреплён у стены, недосмотр работодателя, отвечать будет Брокенхаус. Будет составлен акт, лишь бы только дать ему поскорее исчезнуть в регистраторе, начнётся расследование с заранее известным результатом. Досадный несчастный случай на производстве, глупо получилось, но, к сожалению, так бывает. Как случаются самоубийства, как бывают журналисты, прыгающие вниз с Линденхофа и потом лежащие в крови под парусиной.
Не очень убедительная история, но у них было мало времени, чтобы придумать лучшую. Им сообщили имя, место работы, и они отправились на дело.
Пока Вайлеман ехал в автобусе и изображал Дон Жуана.
Дон Гуана.
То была его вина.
Они явились вдвоём или втроём. Стеллаж с книгами тяжёлый, одному его не опрокинуть, тем более, когда уже потратил силы на то, чтобы убить человека.
Явившись, они, наверное, сказали, что ищут что-то почитать.
Нет, они даже не придумывали отговорки. В Брокенхаусе было нормальным, что кто-то входил и прохаживался, осматриваясь, не найдётся ли чего интересного, может, мельница для кофе, старинная кукла Барби, или как тут насчёт книг? Да, с книгой была бы хорошая идея. Заглянем-ка в подвал, что там есть. И потом…
Фишлин был мёртв, и убил его он, Вайлеман.
Он не подстерегал его с револьвером, как та фигура на обложке книги Всем боссам босс, но чтобы стать виноватым, не надо своими руками подсыпать человеку в кофе цианистый калий, достаточно того, что ты его добудешь. Что найдёшь в своём кармане визитную карточку, протянешь её женщине и скажешь: «Моя фамилия Фишлин». Достаточно того, что ты пойдёшь на это, согласившись со всеми возможными последствиями.
Нет, нет, нет, ни с чем он не соглашался, проклятье! Не мог же он знать…
Мог, Вайлеман, ты мог это знать. Даже должен был знать, если хочешь быть гениальным журналистом, человеком с безошибочным чутьём, шахматистом, просчитывающим игру на несколько ходов вперёд. Если не хочешь признаться, что больше ни к чему не пригоден, износившийся и отбракованный…
Нет! Это было не так! С какой стати он сам себя обвиняет в убийстве? Да, конечно, он совершил ошибку, в этом он не станет себя обманывать, ошибку может сделать всякий. Было идиотизмом с его стороны являться в дом престарелых без подготовленной заранее легенды. Только потому, что там был автомат с напитками, только потому, что его мучила жажда, только потому, что в этот день было так жарко, только…
Если бы солнце не светило так нещадно, Фишлин был бы жив.
Ошибка, окей. Но того, что произошло потом, он не мог ожидать. Такое нельзя было предвидеть. Вообще было
