Код Адольфа Гитлера. Апрель - Владимир Иванович Науменко
«Хейнкель» приземлился в Мюнхене в полдень.
По трапу самолета наружу вышел генерал Карл Коллер. Начальник Генштаба люфтваффе. Он поёжился, ощущая на себе непривычную атмосферу заснеженных Альпийских гор, но холодный воздух не стал препятствием для его действий, а подтолкнул сейчас же навестить того человека, ради кого он сюда прилетел. Нервозность стала его навязчивой спутницей, и он, сгорая от нетерпения, торопливо зашагал по аэродрому, где его взгляд остановился на машине и подчинённых, что успели эвакуироваться сюда, предпочтя смерти бегство. Он поравнялся с ними, выслушал от офицера короткое приветствие и согласно кивнул головой. Один из встречавших даже услужливо открыл для него дверцу автомобиля, на что генерал лишь улыбнулся, но не принимающим возражений тоном громко произнёс:
– Благодарю за встречу, господа! Слава богу, я на месте. Скорее доставьте меня к рейхсмаршалу Герингу. Я прилетел к нему по делу, которое не терпит отлагательств.
– Поняли вас, герр генерал! – отдав нацистское приветствие, произнёс молоденький ас люфтваффе. – Пожалуйста, проследуйте в машину!
Что Коллер и сделал.
…Господин рейхсмаршал!
Перед взором Геринга возник адъютант-порученец.
– Что случилось, майор Инген?
– Из Берлина прибыл генерал Коллер. Он выглядит взволнованным и просит вас срочно принять его по очень важному делу.
– Как он оттуда выбрался?
Вопрос Геринга прозвучал необычно, но находчивый Инген нашёлся что сказать своему патрону:
– Как это ни странно, господин рейхсмаршал, но он здесь.
– Если генералу действительно есть что сказать, пусть войдёт, – Геринг дал свое согласие на встречу. – Люблю храбрецов, особенно из люфтваффе. Если он сумел выбраться из Берлина, выходит, что он торопился, а если это так, то ему действительно есть что сказать.
– Каждое слово генерала Коллера в этих стенах прозвучит как удар бомбардировщика, – произнёс адъютант. Геринг с любопытством посмотрел на Ингена. Ему было не ясно, шутит майор или говорит это серьёзно.
– Тогда пригласите его сюда!
Инген повиновался. В кабинет быстрым шагом вошёл Коллер. Генерал застал Геринга за письменным столом и поразился тому, что увидел. От былого бахвальства Геринга не осталось и следа. «Боров», чьи самолеты наводили ужас на города всей Европы, развалился перед ним в огромном кресле, на нацисте номер два он наблюдал пиджак, серую рубашку с расстёгнутым воротом, галстук на нём отсутствовал. Всем своим видом Геринг сейчас слабо напоминал второе лицо в рейхе, но об этом Коллеру напомнило присутствие в одной комнате с ним Боулера и Ламмерса. Первый был функционером НСДАП, второй – шефом имперской канцелярии и обергруппенфюрером СС.
На правах хозяина Геринг изучающим взглядом оценил оцепеневшего генерала и сразу же ринулся на него в словесную атаку:
– Вам, генерал Коллер, известно, что без моего личного приказа вы не имели права оставлять ставку Верховного главнокомандующего?
– Так точно, господин рейхсмаршал, – Коллер не стал возражать на такой словесный выпад.
– Поэтому то, что вы собираетесь сейчас произнести, должно быть достаточно веским для нарушения моего приказа, чтобы я не решился отдать вас под суд.
– Я с вами полностью согласен, герр рейхсмаршал! – сказал Коллер, продолжая: – Мы оказались в ситуации, при которой каждый уважающий себя офицер должен принимать решения, пусть даже если он при этом рискует чином, должностью, репутацией, даже если на кон поставлена сама жизнь. Сразу же после доклада я готов вернуться в Ставку, хотя не вижу в этом никакого смысла; моё пребывание здесь, в штабе люфтваффе, представляется куда более уместным.
– Считайте, генерал, что вы меня убедили, – смягчился Геринг и тут же полюбопытствовал: – С какой же вестью вы прибыли?
– Как вам известно, в ночь с двадцатого на двадцать первое апреля Берлин покинули Риббентроп и Гиммлер. Кейтель и Йодль пока остаются в городе. Дёниц устроил свою Ставку во Фленсбурге.
– Кто же остался с фюрером в рейхсканцелярии?
– Борман и Геббельс!
– Вот они-то, Коллер, и погубят его, – в своём мнении Геринг был категоричен. – Вместе со смертью фюрера рухнут и все надежды на перемирие с англо-американцами, на более или менее приемлемые условия капитуляции, с сохранением в Германии хотя бы временного правительства, которое было бы способно удержать рейх от полного краха.
– Совершенно с вами согласен, господин рейхсмаршал. Узнав, что все разбегаются из рейхсканцелярии, из Берлина, фюрер предался было унынию, а вчера начал орать, что все его предали и продолжают предавать.
– Но он же сам издал приказ об эвакуации из Берлина штабов и военных ведомств, – удивился Геринг. – По замыслу фюрера они бы продолжали функционировать даже после падения столицы. Сражающиеся с врагом немцы должны были видеть, что власть в рейхе есть.
– Такой приказ был, – не стал спорить Коллер. – Но фюрер потерял чувство реальности происходящего. Простые берлинцы сплетничают, что фюрер сошёл с ума.
– Ладно, не будем о фюрере, – соблюдая осторожность
