Код Адольфа Гитлера. Апрель - Владимир Иванович Науменко
– Но сегодня я буду снисходителен, Клаус! – от этих слов черты лица Мюллера смягчились. – Ты прав! Человек не может долго находиться в замкнутом пространстве. Ты же не хочешь, чтобы у тебя развилась клаустрофобия, поэтому я и пришел к тебе сообщить, что сегодня ты и я совершим одно познавательное путешествие.
– Куда? – вопрос сам собой вырвался из уст Клауса. Он стал сейчас нетерпелив, готов на все ради глотка свежего воздуха, и это было учтено Мюллером.
– Разумеется, к Гитлеру! – ответил Мюллер. Его слова, словно пуля, ложились точно в цель. Мюллер знал, что в эти тревожные дни героем будет не тот, кто глупо погиб, выполняя боевую задачу бездарных генералов. Дважды героем будет тот, кто, рискуя жизнью, сумеет выполнить задачу и остаться в живых, чтобы жить и творить. А мёртвые и есть мёртвые, они о себе обычно не говорят.
– Но почему я ему понадобился?
«Дурак, да и только!» – подумал Мюллер, произнося: – Не «почему», Клаус, а «зачем». Мне необходимо убедиться в том, что за эти годы ты вжился в роль, стал настоящим фюрером, впитал в себя всё то, чему тебя учили мои сотрудники. Тебе же и самому хотелось вспомнить в действии всё то, о чём я тебе неоднократно говорил?
– А-а-а… – понимающе протянул Клаус, но не спускал глаз с Мюллера.
– С утра мне стало известно, что сегодня в фюрербункер пожалует генерал.
– Какой генерал?
– Это тебе, Клаус, знать не обязательно, – нахмурившись, произнёс Мюллер. – Настоящий генерал! Тот, кто находился на передовой и посмел не выполнить приказ фюрера.
– И какова моя роль?
– Сообразительный! – похвалил Мюллер. – Тебе придётся, согласно воле фюрера, выполнить сегодня, скорее всего во второй половине дня, одно ответственное поручение и тем самым еще раз укрепить меня в том мнении, что я не ошибся в тебе.
– Я оправдаю ваше доверие, герр Мюллер!
– Хотелось бы в это поверить, Клаус! – хищновато осклабился Мюллер. – В противном случае придётся тебя расстрелять. Суровые законы войны не я придумал!
Георгий Константинович Жуков заметно нервничал. Ещё вчера, в день рождения Ленина, он должен был докладывать в Ставку, читай, самому Сталину, о падении Берлина. Не получилось, хотя каждый советский воин знал, что Гитлер обречён, осталось совсем немного – и не они, а фюрер потерпит поражение и ответит за всё, что привело к трагедии 1941 года всех советских граждан. Подчинённые ему части Первого Белорусского фронта с боями ворвались в первые кварталы Берлина и встретили ожесточённое сопротивление немцев, хотя до этого он доказывал, что оборона столицы рейха довольно слабая, достаточно лишь одного удара – и фашисты все дружно поднимут руки вверх со словами: «Русс Иван, не стреляй, мы сдаёмся!» Жукову было общеизвестно и то, что когда нет перспектив, и храбрый солдат воюет плохо. И вот надо же, какая неудача! Досадная заминка! Враг показал, что у него еще есть силы для сражения. Жуков был расстроен. На поверку выходило, что он не оправдывает надежд товарища Сталина, не зря Верховный предлагал осуществить штурм Берлина силами лишь одного фронта, подчинявшегося Жукову, но в последний момент, перед принятием исторического решения, вмешался генерал Антонов, настоявший на фланговом ударе фронта Конева по Берлину. Интуиция разумно осторожного Антонова серьёзно рассердила Сталина, задела его самолюбие, но спасло положение в этой операции. И Жуков это прекрасно понимал, от того и спешил со взятием Берлина, который расстилался перед ним, как на ладони. Этот город породил войну, он же её в основном завершит.
– Снарядов не жалеть, патроны не экономить, мины и гранаты расходовать без оглядки! – тон Жукова был жёстким. – Я приказываю вести наступление круглые сутки! Сражение не прекращать ни на час; днём – идут первые эшелоны, ночью – вторые. Надо взять Берлин быстрее, чтобы не дать врагу опомниться. В уличных боях не допустить, чтобы враг собрал свои силы в кулак, дробить немцев и быстро уничтожать их по частям.
– Будет сделано, товарищ маршал! – аккуратно записав в блокнот пожелания Жукова, отчеканил штабной офицер.
– Смотрите не подведите! Боевую обстановку докладывать лично мне, регулярно! – грозно предупредил Жуков. – Здесь решается судьба всей войны! Отвечаете головой! Жду от вас решительных действий!
Казалось, Жуков был доволен тем, что произнёс. Он удалился к себе. Закрывая за собой дверь, он вдруг вспомнил (вот память, а!), что забыл отдать распоряжение командующему первой танковой армией. В целом оно касалось верхушки германского руководства. Подойдя к столу, где ровной стопкой лежали бумаги, он взял листок и на нём ровным почерком написал следующие строчки: «Я имею данные, что Гитлер, Геббельс и Гиммлер находятся в Берлине. На случай бегства для них стоят самолеты в аэропорту. Отберите отряд смельчаков, 15–20 танков с десантом, и прикажите прорваться перед рассветом к аэропорту. Проскок отряда поддержите артиллерийским огнём.
Жуков».
«Надо выполнить своё обещание Никите! – отрывая вдумчивый взор от бумаги, подумал маршал. – Интересно, для чего Хрущёву понадобился живой Гитлер?» И тут же нашёл ответ: «Основную тяжесть жертв фашизма приняла на себя Украина. Именно ей фюрер отводил роль опорного пункта немецких колонистов на востоке. Слава богу, у него это не вышло! Как не осуществился Восточный вал на берегу Днепра, да и другие неудачные попытки остановить продвижение Красной Армии на запад. И вот теперь военная машина вермахта доотступалась до Берлина! Не сегодня-завтра капитулирует. Пойдёт ли на такое унижение Гитлер? Есть сомнения. Гитлер есть человек в обличии
