Чарльз Эппинг - Trust. Опека
В то время я не могла уехать из Тимишоары без разрешения. Я выдумала историю, будто выхожу в Будапеште замуж, и попросила своего приятеля из Будапешта – его звали Элемер – подыграть мне. Он прислал письмо, в котором предлагал мне руку и сердце. Это письмо я и представила властям как доказательство.
Спустя некоторое время я получила письмо от двоюродного брата матери, который жил в Америке. Оно было чем-то вроде аффидевита,[51] в нем дядя обещал помочь мне, как только я доберусь до Америки. Но мне еще нужно было покинуть территорию, контролируемую Советами, а для этого требовался паспорт. Два года я ездила из Тимишоары в Бухарест и обратно. Чтобы получить паспорт, нужно было собрать десять разных документов, причем пока ты получала очередную бумажку, предыдущая оказывалась недействительной.
Приходилось часами выстаивать в очередях – иногда по шесть-семь часов, а когда подходила твоя очередь, тебе могли сказать: «Приходите завтра».
Но я была упорной. Меня стали называть маленьким неразлучником, по-румынски это звучит «La Mica Inamorata».
Самое интересное в этой истории то, что у меня появился друг по имени Даниэль, который стал важной коммунистической «шишкой» в Бухаресте. Он служил в полиции – был начальником отдела. Даниэль много раз приглашал меня на комсомольские собрания и тому подобное.
Как бы там ни было, однажды я встретила его в Бухаресте на улице. Я подала ходатайство, которое рассматривалось уже целый год. Он сказал мне: «Я слышал, ты ожидаешь паспорт?»
Я ответила: «Жду. Хочу выйти в Будапеште замуж».
Даниэль спросил: «Помнишь номер ходатайства?» Я всегда носила его в сумочке. Назвала ему номер, и он пообещал помочь.
Через некоторое время я направилась в американскую дипломатическую миссию в Бухаресте и показала им письмо от своего дяди, который жил в Пенсильвании. Человек, который там работал, посоветовал мне обратиться в американское посольство в Будапеште. Но для этого мне все равно был необходим паспорт. Я дала этому человеку на сохранение письмо от дяди, потому что боялась носить его с собой. Если румынским властям станет известно, что я хочу уехать в Америку, мне никогда не получить паспорта.
Так вот, спустя несколько месяцев меня наконец пригласили на собеседование с госпожой Анной Паукер[52] – одним из лидеров румынской коммунистической партии. Я никогда не забуду ее лица. Я стояла в дверном проеме, а ее глаза буравили меня, хотя стояла она метрах в четырех от меня. Она даже не пригласила войти, только сказала: «Даже не нужно ничего говорить, я и так знаю. Все готово. Можешь ехать».
В: То есть вы получили паспорт?
О: Да, но позже. Сначала мне пришлось в назначенный день явиться в отделение милиции. Когда я пришла туда, мне выдали еще один документ. На обороте уже имевшегося написали: явиться в пять тридцать, по окончании рабочего дня.
Людей постоянно арестовывали, и больше никто ничего о них не слышал. Поэтому я предупредила друзей: «Мне нужно явиться в отделение, когда рабочий день уже закончится. Я не знаю, что со мной будет. Но если я не вернусь, вы знаете, где меня искать».
Я пришла в отделение милиции. На часах половина шестого вечера. Меня проводили к начальнику, это тоже была женщина. Я увидела у нее на столе голубой паспорт. Она пригласила меня сесть. Взяла паспорт и передала его мне, одновременно предложив подписать документ – что-то вроде квитанции. Как раз в этот момент в кабинет вошел мой друг Даниэль в форме и сказал: «Подпиши это, пожалуйста, моей ручкой».
И так было понятно, что помог он. И тогда я дала себе слово: если родится сын, назову его Даниэлем.
В: И потом вы вернулись в Будапешт?
О: Да. И сейчас мы подошли к тому моменту, когда я объясню, почему мой рассказ называется "Как дефис помог мне вырваться за «железный занавес». Видите ли, с этим паспортом я могла путешествовать лишь по странам советского блока. В нем было написано: «Действителен в Венгрии», далее через маленький дефис – «Чехословакии». Не спрашивайте меня почему, но я никогда не хотела уезжать в Чехословакию.
Знаете, что я сделала? Сначала с паспортом уехала в Венгрию. Но перед отъездом заглянула к тому человеку из американской дипмиссии, его звали Грег. Я спросила, сможет ли он отослать мое письмо в американское посольство в Будапеште. Он ответил, что попытается. Приехав в Будапешт, я сразу же отправилась в посольство, где мне сообщили: «Мы получили ваше письмо. Оно отослано из Бухареста. Если вы дадите свой паспорт, мы сможем выдать вам визу для въезда в Соединенные Штаты».
Я ответила: «Мой паспорт действителен лишь в Венгрии и Чехословакии. Даже если у меня будет американская виза, как мне выехать из Венгрии?»
«А во Францию вы не сможете приехать?» – спросили меня. Понимаете, во Франции все устроилось бы намного проще – она не входила в сферу влияния Советов.
Так вот, я пошла к одному из своих знакомых – он был адвокатом в Будапеште. И знакомый сказал мне: «Нет ничего проще. У тебя в паспорте написано: «действителен в Венгрии-Чехословакии» – между названиями стран дефис. Просто припиши еще одну страну».
В: Как это?
О: В румынском языке дефис используется вместо запятой. Поэтому мне оставалось только приписать еще одну страну за словами «Венгрии-Чехословакии», добавив второй дефис.
Несколько дней я смешивала чернила. Потом училась подделывать почерк. После нескольких дней практики я дописала слово «Франции». Теперь в паспорте значилось: «действителен в Венгрии-Чехословакии-Франции». Страшно подумать, что если бы написали «Венгрии и Чехословакии», я ничего не смогла бы сделать. Поэтому я и говорю, что мою жизнь спас дефис.
В: И когда вы покинули Венгрию?
О: Два дня спустя. Мне нельзя было ждать. Я не общалась ни с кем, кто знал меня раньше. Слышала, что все решили, будто я умерла во время войны. Я решила, пусть лучше все так и думают и никто не знает, что я объявилась. Я уехала 1 июля 1947 года, в день своего рождения. Можете поверить? Я села на «Арльберг Экспресс» – этот поезд мой отец любил больше всего, потому что он пересекал Альпы.
Из Будапешта я поехала в Вену, потом – в Бухс, Цюрих, Базель и Париж. Ехали двое суток. В поезде я познакомилась со швейцарским журналистом, который возвращался с Балкан, написав несколько статей о тамошней ситуации. Он знал, как тяжело жить в Румынии и Венгрии.
Когда на австрийской границе таможенник, заглянув в паспорт, заметил, что у меня сегодня день рождения, журналист воскликнул: «Мы должны поехать в Вену – отпраздновать». Дело в том, что в Вене поезд стоял четыре часа, поэтому он пригласил меня в Heuriger – что-то вроде винного бара, – и мы отпраздновали мой день рождения и «побег» из Венгрии и Румынии. И потом, если поезд останавливался дольше чем на час – в Инсбруке, Зальцбурге, Целль-ам-Зее, – мы каждый раз нанимали экипаж и ездили по городу.
В Вене в мое купе сели два американских солдата. Они были родом из Филиппин, которые в то время являлись частью Соединенных Штатов. Я до сих пор помню, как звали одного из них: Элмер Форте. Так же как и моего приятеля из Будапешта – Элемера, за которого я должна была выйти замуж. Мы стали добрыми друзьями. Это было очень волнующее путешествие. Не забывайте, что в то время Австрия была оккупирована русскими солдатами, и поэтому мне еще грозила опасность.
Мы добрались до границы со Швейцарией – в Бухс, и тут всем пришлось покинуть поезд для досмотра. Наше купе было последним, поэтому, когда наступила моя очередь, все уже перешли границу, включая и тех двух американских солдат. Я была чрезвычайно напугана – эта граница была последней. Но и тут мой паспорт прошел.
Когда я наконец пересекла границу, то увидела такую картину: те двое американских солдат уже сбегали на швейцарскую сторону станции и несли мне огромную корзину с фруктами и шоколадными конфетами. Я никогда не видела такого. Они начали петь мне «С днем рождения». Я растрогалась до слез. Я была так счастлива!
В: Как вы попали в Соединенные Штаты?
О: Как только я приехала в Париж, пошла в американское посольство. Но довести дело до конца и собрать все необходимые бумажки заняло почти год. Спустя какое-то время во Франции мне выдали Titre d'Identité et de Voyage – удостоверение личности с правом передвижения, разрешающее оставаться в Париже сколько понадобится. Это было очень любезно со стороны французских властей.
В ожидании паспорта я зарабатывала на жизнь уроками французского. Обычно я давала их детям эмигрантов – таким, как я сама. Дядя прислал мне из Америки немного денег. Мне удалось снять некоторую сумму с банковского счета родителей в Цюрихе. Французские власти помогли мне получить свидетельства о смерти отца, матери и брата. Это было непросто, учитывая то, как они умерли, но мне требовались эти документы, чтобы швейцарский банк открыл мне доступ к счету моих родителей в Цюрихе.
