Сергей Магомет - Человек-пистолет, или Ком
— Черт с ним, — махнул я рукой, — потом расскажешь…
Дверь открыла матушка, и, пока я помогал раздеться Жанке и раздевался сам, в матушкиных лазах, беспокойно перебегающих с меня на Жанку, успела смениться целая гамма чувств: удивление, недоумение, все возрастающее подозрение, неодобрение, явное неудовольствие и, наконец, смятение… Однако матушка взяла себя в руки и приторно-сладко воскликнула:
— Милости просим, милости просим! — Она усадила Жанку за стол; отец оторвался от телевизора и вяло кивнул: — Вот, Жанночка, кушай конфетки, печеньице, сейчас мультики будут показывать…
Матушка увела меня на кухню и там в ужасе зашептала:
— Ты с ума сошел! Ты с ума сошел!..
Я сделал вид, что совершенно не понимаю, на что она намекает, а матушка, как бы лишившись сил, опустилась на табуретку и, сокрушенно качая головой, повторяла все то же «Ты с ума сошел!» Я терпеливо молчал.
— Ты… ты понимаешь, что это преступление? — прошептала матушка.
— Да о чем ты? — наивно удивился я.
— Ты должен оставить ее в покое! — набросилась на меня матушка. — Посмотри на себя! Здоровенный кобель, а она еще девочка! Ребенок!
— Да с чего ты взяла, что я… что мы…
— Балбес ты мой, у вас все на лицах написано!
— В самом деле? — смутился я.
— Еще бы! — воскликнула матушка. — Неужели ты думаешь, это можно скрыть?!
— И все-таки уверяю тебя, ты ошибаешься… — попытался возразить я, но она уже не слушала.
— Вот несчастье! — причитала она. — И что тебе неймется? Лора — такая прекрасная женщина! Просто роскошная! Если бы я была мужчиной… Посмотри, все друзья тебе завидуют! А ты что задумал?! А Жанка-то, Жанка! Эти современные школьницы тоже хороши! Распущены до крайности! Что себе позволяют! Сейчас, конечно, это просто! Никакой девичьей стыдливости, никакого целомудрия. Уже в этом возрасте гуляют вовсю, сами на шею вешаются. А в шестнадцать лет уж и пробу будет негде ставить! Ну настоящие маленькие проститутки!.. Боже! А Лора? А родители? Что будет, если они узнают о ваших художествах? Кошмар! Просто слов не подберу…
— У меня тоже нет слов, — согласился я. — Ничего подобною, мама, и близко нет, а ты уже такого нагородила… А если мы и разойдемся с Лорой, то не по моей вине, а уж Жанка тут вообще ни при чем!..
— Что? Разойдетесь?!
— Ну, до этого еще далеко…
— Не ври, не ври!
— Почему это я обязательно вру? — обиделся я.
— Потому что ты всегда врешь, — совсем расстроено сказала матушка.
— Хорошо, давай сначала успокоимся, а потом попробуем поговорить, — предложил я.
— Ты думаешь, я машина? У меня сердца нет?
— И вообще, ведь ты обещала хорошую новость, — напомнил я. Матушка на мгновение воспрянула, но потом озабоченно вздохнула:
— Ох, как же ты, сынок, все это не вовремя!..
Матушка сделала знак наклониться и тоном одновременно и участливым, и заговорщицким сообщила, что в пятницу, как и собирались, они с отцом были в гостях у дедушкиного друга дяди Ивана, который, как выяснилось, занимает ныне такой ответственный и высокий пост, что… (тут матушка понизила голос до такого тихого шепота, что я толком не разобрал, «что», да и, кажется, она сама толком не знала)… А главное, — сообщила она, — дядя Иван просто-таки настоятельно просит, чтобы мы позволили ему что-нибудь сделать для нашей семьи во имя их с дедушкой дружбы!
— А что нам надо — пожал плечами я. — У нас как будто все есть.
— Не остри так глупо! — шикнула на меня матушка. — Ты пойми, ведь это даже не благ! Это… это… В общем, слушай: я объяснила дяде Ивану, что лично нам с отцом уже ничего не надо, а вот если бы он взялся вывести в люди тебя…
— И что — он сказал, что возьмется? Выведет?
— Если будешь валять дурака, никто никуда тебя не выведет!
— А все-таки? Что вы решили?
— Ничего мы еще не решили. Я только сказала, какой ты институт закончил и какая у тебя специальность. Дядя Иван спрашивал, какие у тебя интересы и планы, но откуда мне знать, какие они у тебя!.. В общем, нужно лично с ним встретиться и обо всем поговорить. Может быть, в свою систему возьмет или уж что вы там решите… Лучше всего, конечно, если бы он тебя к себе взял. Это было бы замечательно.
Я, конечно, согласился.
— Но ты сам понимаешь, — предупредила матушка, — как там насчет морального облика — насчет разводов и тому подобного! Так что ты, сынок, пожалуйста, будь умницей: чтобы не было у тебя никаких таких пятен!
— Никаких пятен, мама.
— И конечно, пока о дяде Иване никому ни слова! Ты ведь знаешь, какие кругом люди.
— А когда мне с ним нужно встретиться?
— Ну, на днях. Чем раньше, тем лучше. Он ведь человек уже немолодой, понимаешь
— Понимаю. Может помереть, не успев вывести меня в люди.
— Типун тебе на язык!.. Короче, вот тебе его телефон, завтра же позвони! И постарайся произвести хорошее впечатление. Ты у меня все-таки умный парень. Обязательно постригись и побрейся. Одеться ты должен солидно. Никаких джинсов, никаких свитеров. Мы с отцом специально к этому случаю купили тебе костюм. Его и наденешь… Пойдем, примеришь!
— Даже и костюм успели купить! — удивился я.
За компанию с отцом Жанка смотрела мультфильмы и ела конфеты. Взглянув на нее и на меня, матушка выразительно вздохнула. Я пошел в «спальню» и, переодевшись в новый костюм, вышел показаться. Костюм-тройка, галстук, белая сорочка — все как полагается. Я был вставлен внутрь, как зубная щетка в футляр.
— Прекрасно! — Жанка захлопала в ладоши. — Настоящий жених!
— Какой еще жених?! — натянуто улыбаясь, проворчала матушка. — Не жених, Жанночка, а солидный супруг и отец семейства! — И, обращаясь ко мне, добавила: — Вот так тебе нужно и с Лорочкой сфотографироваться.
— Чтобы память осталась, — ехидно вставила Жанка.
Когда вышли от родителей, Жанка уговорила меня пойти в кино на какой то двухсерийный фильм. Судя по названию, боевик или детектив. Оказалось, ничего подобного — сугубо патриотическая тема. Впрочем, Жанке было вес равно. Главное, можно было «уединиться» на последнем ряду… Но мне было не то того. Мне еще предстояло переварить новость, свалившуюся с самой неожиданной стороны — со стороны моих бедных родителей. А ведь я уже как-то начал свыкаться с мыслью, что придется предоставить устраивать свое будущее Игорю Евгеньевичу, который был единственным более или менее влиятельным лицом среди родственников, но теперь в сравнении с дядей Иваном выглядел до смешного мелкой сошкой… Не дождавшись даже конца первой серии, я вытащил Жанку из кинотеатра. Я держал за веревочку сверток с моим новым костюмом.
— Тебе еще не в тягость наш ДОГОВОР? — поинтересовалась Жанка. — Сколько ты еще сможешь вытерпеть?
— Да сколько угодно, — успокоил я ее.
— Ну так рассказать о втором способе маман?
— Каком еще способе? — не понял я, поглощенный мыслями о дяде Иване.
— Как тебя «нейтрализовать»…
— Ну расскажи.
— Маман собирается забрать тебя к себе, — сообщила Жанка.
— Куда — к себе?..
— А к себе, в клинику. — То есть в ДУРДОМ?!
Я даже с нош сбился — как будто в дерьмо наступил.
— Вот это здорово! — воскликнул я. — Вот это гениально!.. Она у вас, ей-богу, спятила. Как это возможно, если я здоров? Это так и я, пожалуй, для нее скорее санитаров вызову! Это чушь собачья! Это невозможно!
— А вот маман говорит, что ты нервный, неуравновешенный. И вообще главное — тебя туда упрятать, а уж там свое дело сделают.
— Черт, — пробормотал я, — а ведь и правда, ведь у этих докторов все больные!
— Ты же знаешь, что она собирает на тебя материал. Она говорит, что ей не хватает только самой малости, чтобы картина заболевания была налицо. Она очень ждет от тебя какой-нибудь новой выходки, нового факта.
— Какого еще факта?
— Она говорит, что было бы, например, вполне достаточно, если бы я сказала, что ты меня преследуешь с сексуальными намерениями, домогаешься, пытаешься изнасиловать… Достаточно только моих слов, понимаешь?
— Большего идиотизма я в жизни не встречал.
— Если она врач, то уж наверно в этом разбирается, — заметила Жанка и вдруг захихикала.
— Что смешного? — спросил я.
— Ну как же! — удивилась она моей непонятливости. — Получается, что ты теперь целиком и полностью у меня в руках! Вот будешь плохо себя вести, скажу маман, что ты домогался меня. Например, нарушишь договор, сразу скажу!..
— Заткнись, — посоветовал я.
— Будешь грубить — скажу! — продолжала хихикать Жанка. — Если сейчас же не поцелуешь меня и не попросишь прощения — скажу! Изменишь — скажу!..
— Ты, пионерка, мне еще будешь указывать, спать мне с собственной женой или нет! — разозлился я. — Да ты, видно, еще ничего не соображаешь, если веришь в какие-то договоры! А ведь в твоем возрасте уже пора кое-что соображать! И я с тобой тоже совсем рехнулся: с кем связался! Жамка насупилась
