Свобода выбора фатальна - Александр Николаевич Бубенников
Навстречу Брагину шли какие-то люди и недоумевали, почему сзади надрывался негр с его – «Бу-у-у… бу-у-у» в сторону неторопливо уходящего от него достопочтенного белого джентльмена. Видя, что его негодующее «Бу-у-у» не достает белого мистера, негр стал сзади гортанно выкрикивать ругательства в спину этого мистера. Сначала он гаркнул несколько раз: «Grey bitch!» Но этого оскорбления, переводимого как «седая сука» ему показалось мало, и он заорал громче: «fucking bitch!» И чтобы окончательно испортить настроение не обертывающему на его крик белому мистеру, он стал, как заядлый негодующий болельщик скандировать: «fucking bitch!.. fucking bitch!.. fucking bitch!..»
Брагин обернулся. Негр то приседал на корточки, то порывисто вставал, распрямлялся и швырял в сторону Брагина мелкие монеты, причем орал свои проклятья в его адрес непрерывно и показывал на него пальцем. У встречных женщин в глазах Брагин видел искорки испуга за репутацию начинающего седеть джентльмена, на которого на перекрестке вышедший из себя негр-здоровяк показывает пальцем. Швырял в его сторону монетами и выливал все свое бешенство разочарованного болельщика, все свое негодование на неслыханное коварство белого мистера с такой непотребно малой милостыней. На всех их, сук бледнолицых, недодающих требуемую милостыню в полном объеме и по полной программе социальной помощи нуждающимся черным бродягам…
И тогда Брагин, чтобы прекратить оскорбления с дикими гортанными обзываниями, во всё горло проорал ниггеру:
– Fucking сuckold!
Мол, пшёл вон, прочь, гребаный кэкалд, пропади пропадом. Наверно это было по теме, в жилу, учитывая беременность его жены. Наглый ниггер оторопел от удивления и от ужаса и потрясения открыл рот, мгновенно или даже навеки проглотив собственные оскорбления. Словно онемел и застыл, как изваяние.
Один встречный крепенький, жилистый старичок с морщинистым серым лицом и пронзительно-синим взглядом, похожий на типичного периферийного шерифа пенсионного возраста из американского вестерна отвесил комплемент Брагину:
– Здорово вы его приложили – рогоносцем, – его распирал неудержимый смех, на моём веку негров никто здесь не называл гребаными кэкалдами… сuckold… Поздравляю… Видите у так называемого афроамериканца желание орать моментально пропало. Тут же засунул свой грязный язык в свой вонючий анус. Благодарю вас, непременно воспользуюсь вашим опытом общения с черными наглецами.
– Не стоит благодарности, – ответил Брагин.
«Шериф» с широченной улыбкой поинтересовался у Брагина:
– За что вас так неуважительно окликал тот странный противный тип на перекрестке?..
Брагин, не оглядываясь на негра, только что чередующимися, пугающим криками – «Бу-у-у… Grey bitch!.. fucking bitch» – шокировал встречных прохожих, спокойно парировал:
– Меня… Меня кликал и поносил – меня, седую суку… Но у меня нет желания второй раз откликаться и давать ему милостыню. Видели, как он швырял мелочь в негодовании от количества поданной ему милостыни… Возможно, ему показалось мало. Но последние 50 баксов для командированного во Фриско русского профессора с зарплатой 250 баксов в месяц, давать маргиналу в виде «чаевых» неизвестно за что как-то не с руки…
«Шериф» с нескрываемым любопытством выслушал Брагина, видя до этого своими собственными глазами полёт и звяканье швыряемых в его сторону мелких монеток, и с долей невольного уважения бывалого аборигена этих мест, не удивляющегося местным нравам, притершегося в этой жизни ко всяким правилам и беспорядкам, окинул взглядом с ног до головы Брагина. И глядя глаза в глаза, выдохнул вопрос в сторону прекратившего вопить, онемевшего, застывшего, но малость оживающего во время этого короткого обмена фразами негра:
– Что, достал маргинал?.. Испортил настроение?..
Брагин неопределенно махнул рукой и выдохнул:
– Ничего… Пустяки… Все – о`кей…
На что «шериф» выдал несколько своих ободряющих сентенций и афоризмов, смысл которых заключался в следующем. Вам, иностранцам, русским и прочим гостям Фриско, из тьмутаракани, не следует со своей колокольни строго судить и, тем более, осуждать что-либо происходящее в этом бесподобном городе. Фриско – это самый гениальный расовый коктейль на белом свете. Все его ингредиенты, включая маргинальные, создают неповторимый аромат, терпкий удивительный вкус этого дьявольского коктейля. Именно в этом дьявольском коктейле смешения рас и народов Фриско его жители научились все же быть достаточно лояльными друг к другу, приведенными под общий знаменатель какого ни есть, но законопослушания и взаимоуважения. Научились жить вместе, сосуществовать, притираться в притирке особенностей и странностей рас и национальностей… В этом что-то есть – сосуществовать и даже взаимодействовать со своими смешными и несмешными особенностями, наивными изюминками и странностями, толерантно выскальзывать из множества конфликтных и взрывных ситуаций; причем толерантность, которой пронизан весь бесподобный Фриско, была бы похерена, случись подобные вашим конфликты и недоразумения в другом месте земли… Сила и красота Фриско в том, что даже маргиналы города достают высоко летающих летчиков по-особому… Вон, даже этот черный хмырь на перекрестке побукал, пообзывал матом, пошвырял монетками – и захлопнется, а где-нибудь в Гарлеме или Бронксе перо в бок вставил бы летчику, если что не так по его разумению, если его чем достали… Самые счастливые люди на земле – это здесь во Фриско, потому что у каждого маргинала есть шанс выкарабкаться и никого не задеть рядом, а пока он ходит с сумой маргинала, его юродство вместе с законопослушанием вызывает если не уважение, то понимание. Нет, Фриско – все же гениальный дьявольский коктейль… Если бы Фриско не было вообще на земле, его надо было бы непременнно придумать…
Брагин оставил без комментариев прочитанную ему лекцию о здешних нравах, лишь про себя изумился – причем здесь летчики?.. Маргиналы налицо, но высоко летающие летчики?.. Почему-то подумал о себе нынешнем, случайном, залетном госте в этом Фриско – «Какой я там летчик, тем более высоко летающий?.. Или пора и мне взлетать?.. Нечего ползать и пресмыкаться». Брагин тяжело вздохнул и даже попытался сострить:
– Может, мне извиниться перед обиженным афроамериканцем за свое столь малое подаяние, оскорбившее его высокие чувства бродяги своим количеством?
Но настоящий американец есть всегда и воистину американец, считающий, что на земле нет места лучше и благословенней, чем его Америка, что любой американец на несколько порядков выше любого иноземца, только потому, что именно здесь больше всего ценится свобода и уважение к деньгам… Вроде бы утешил, успокоил, но пропустил мимо ушей ироническое замечание обиженного русского насчет своего дополнительного извинения в идиотской конфликтной ситуации по поводу денег. Спокойно, с улыбочкой кивнул в сторону только что оравшего, проклинавшего маргинала-негра:
– Вроде успокоился черный орун… Но не уходит, дьявол, ждет дьявольского объяснения…
Брагин понял, что «шериф» – также с американским юмором, незлобиво подкалывает русского, пойдет тот или не пойдет выяснять отношения с негром, раз тот обозвал его – за дело или
