Андрей Завадский - Вечер потрясения
Батальон, перестраиваясь на ходу, растекался, охватывая стальными объятиями взводов занятый противником холм. Два десятка танков – прочие машины, превратившись в закопченные груды железа, остались где-то позади – лавиной хлынули вверх по низкому склону, а навстречу им летели ракеты, к которым спустя считанные десятки мгновений присоединились подкалиберные снаряды "Абрамсов".
Разом в двадцать семь голосов заговорили гладкоствольные пушки М256, и линия обороны озарилась вспышками выстрелов. Американские танкисты били с дистанции, почти предельной для ночного боя, посылая свои "гостинцы" с двух тысяч метров. Снаряды М829А2 с сердечниками из обедненного урана, вонзались в броню, пробивая с предельной дистанции без малого сорок сантиметров стали.
– Стреляют прямой наводкой! – сообщил механик-водитель Т-90К, буквально своей грудью принимавший все предназначенные танку удары. Он чувствовал, как корпус содрогается, когда в лоб машины врезались оперенные иглы снарядов, отбрасываемые назад направленными взрывами динамической защиты, отражавшей почти любой удар.
– Открыть огонь, – прохрипел Белявский, прикипая к окулярам прибора наблюдения. – Огонь!
– Не вижу цель! По кому мне стрелять?
Они были весьма сильны, но слепы, покорно принимая удары врага. Командирский прибор наблюдения в ночном режиме обеспечивал обзор на километр, да и то с подсветкой от прожекторов "Шторы", а прицел наводчика "Буран-ПА" обеспечивал обнаружение цели в активном режиме – то есть наверняка выдавая свое расположение излучением инфракрасных прожекторов противнику – за полтора километра. Грозные ракеты "Рефлекс", перед которыми не способна была устоять броня ни одного танка, оставались в кассетах автомата заряжания, пребывая в бездействии – наводчик просто не видел цели, на которую мог бы направить свой огонь.
– Приборы наблюдения – в активный режим! – таиться больше не было смысла, а так они хотя бы смогут разглядеть противника. – Включить инфракрасные прожекторы! Заряжай, – надрывно хрипел Белявский, сквозь треск помех слышавший последние крики танкистов, заживо сгоравших в пораженным дьявольски точным огнем противника боевых машинах. Батальон, беспощадно избиваемый, таял с каждой секундой. – Осколочный! По вершине холма – огонь!
– Есть осколочный! – наводчик коснулся панели управления автоматом заряжания, выбирая тип снаряда, и расположенная под башней, на самом дне корпуса "карусель" развернулась, выводя нужную ячейку на линию досылания.
– Огонь!
Лучи инфракрасных осветителей ОТШУ-1-7, установленных по обе стороны от амбразуры пушки Т-90К, пробили завесу сумрака, выхватывая из тьмы позиции противника, чувствовавшего себя в безопасности, оседлав высоту. Снаряд 3ОФ26 скользнул в камору, за ним последовал картуз с пороховым зарядом, затвор, глухо лязгнув, встал на место, и наводчик нажал на спуск. Ухнуло орудие, металлический поддон от заряда вылетел через распахнувшийся лючок в кормовой части башни, а в сторону холма, огрызавшегося огнем, в мгновение ока превратившегося в проснувшийся вулкан, устремился начиненный тремя с половиной килограммами взрывчатки снаряд.
Приподнимавшаяся над гребнем холма башня танка М1А2 была слишком ничтожной мишенью, чтобы вражеские танкисты могли прицелиться по ней, а вот наводчик "Абрамса", занявшего позицию на склоне холма обратном тому, на который наступал противник, превосходно видел русские танки. Тепловизор прицела GPS позволял обнаруживать цели за две тысячи метров без риска выдать собственную позицию – работавший в пассивном режиме прибор ночного видения не излучал ничего.
– Танк на двух часах, – спокойно сообщил командир, и наводчик послушно развернул башню, нацеливая длинный ствол стадвадцатимиллиметрового орудия на новую цель. – Полторы мили. – И уже заряжающему: – Подкалиберный снаряд!
Экипаж действовал слаженно и спокойно, точно зная, что им ничто не грозит сейчас, что русские слепы, растеряны, напуганы и потом почти абсолютно безопасны. Командир, в распоряжении которого также находился тепловизор с сектором обзора триста шестьдесят градусов, видел беспорядочно мечущиеся у подножья холма русские танки, указывая на них своему наводчику, посылавшему по целям один снаряд за другим, так часто, как только успевал заряжающий, на долю которого выпала самая тяжелая работа.
Отрывисто рявкнуло орудие, "выплевывая" разогнанный до тысячи семисот метров в секунду урановый стержень, сердечник подкалиберного снаряда М829А2. Семикилограммовая оперенная "игла" из сверхплотного металла вонзилась в борт русскому танку, пронизывая сравнительно тонкую броню, и вражеская боевая машина, судорожно дрогнув, остановилась, разворачиваясь неповрежденным бортом к высоте. И тотчас оттуда примчались две противотанковые ракеты, поразившие услужливо подставившуюся цель.
– О, черт!!!
Экипаж "Абрамса" не смог сдержать возгласов, в которых восторг смешивался с ужасом, когда взрыв сдетонировавшего боекомплекта, к этой минуте почти неизрасходованного, разорвал изнутри бронированную коробку корпуса, и мир на мгновение залила яркая вспышка. И мгновение спустя грянули разом еще несколько взрывов, от которых содрогнулся холм – противник открыл ответный огонь.
– Чертовы русские, – воскликнул наводчик, обзор которому закрыла стена взметенной взрывом земли прямо по курсу танка. – Они в нас стреляют!
– Они не могут видеть нас! Бьют вслепую!
Первый нестройный залп накрыл вершину холма, огненным валом прокатившись по высоте. Экипажам боевых машин, защищенным прочной броней, едва ли что-то грозило, но те, кто находился под открытым небом, сполна смогли ощутить на себе мощь ответного удара врага. Экипаж "Абрамса" слышал, как барабанят по урановому панцирю танка осколки, легко представляя, как там, снаружи, они режут плоть и дробят кости, превращая живых людей в куски окровавленного мяса. Стальной смерч прокатился по позициям батальона, сметая все.
Русский танк оказался точно в центре прицела, и наводчик боевой разведывательной машины М3А2 "Брэдли" нажал кнопку пуска. Противотанковая ракета BGM-71D "Тоу-2" выскользнула из раструба спаренной пусковой установки, разматывая тонкую нить кабеля, соединявшего ее с бронемашиной все недолгое время полета. Точными движениями рукоятки-джойстика наводчик управлял реактивным снарядом, разогнавшимся до трехсот метров в секунду. Несколько мгновений – и ракета коснется лобовой брони русского танка, и тогда они узнают наверняка, настолько ли неуязвим Т-90, как утверждали сами русские.
– Есть пуск!
Расстояние до цели было слишком ничтожно, какая-то миля, а значит – почти никаких шансов уклониться от удара. Но мигнули установленные на башне вражеского танка инфракрасные прожектора, мазнув невидимыми глазу лучами по сенсору системы управления, и одна ракета "распалась" сразу на три – именно столько ламп-трассеров увидела "вычислительная" машина.
– Промах, – с досадой доложил наводчик, увидев, как ракета, выполни безумный вираж, ушла в сторону, потеряв управление. – Первая – мимо!
– Уничтожь его! Прикончи русских!
У экипажа "Брэдли" с поединке с намного более сильным противником было ровно две попытки, по числу ракет, помещавшихся в пусковой установке, закрепленной на левой стороне широкой башни бронемашины. Сама М3А2, занявшая позицию на южном склоне холма, была почти не видна – над землей возвышалась только башня, слишком малая мишень для прицельного выстрела с дистанции в целую милю.
– Цель в захвате! – Наводчик, не теряя выдержки, снова прицелился по танку, и, дождавшись сигнала готовности, нажал кнопку пуска.
Вторая ракета умчалась к цели, мерцая установленным в хвостовой части инфракрасным трассером, благодаря которому ее непрерывно отслеживала, корректируя полет, полуавтоматическая система управления. Противник был обречен, но снова вспыхнули инфракрасные осветители, зачаровывая своим мерцанием головку наведения ракеты, и вторая "Тоу", изменив курс, ушла в сторону.
– О, черт, опять "в молоко"!
– Проклятье! Они что, заговоренные?! – В этот миг командир бронемашины ощутил страх. Второй выстрел не достиг цели, а противник был все ближе, и вот-вот сможет обнаружить их при всем несовершенстве своих ночных прицелов. – Огонь не прекращать!
Приказ было непросто выполнить. Для того, чтобы произвести следующий выстрел, кому-то из находившихся в десантном отделении разведчиков требовалось открыть люк в крыше, и, высунувшись наружу по пояс, затолкать в ячейки пусковой установки двадцатикилограммовую "сигару" управляемой ракеты, а затем – вторую, чтобы бронемашина не осталась беззащитной после следующего выстрела, если и он окажется вдруг неудачным. Хорошо подготовленный экипаж мог выполнить все эти операции за считанные десятки секунд, но выучка противника тоже оказалась на высоте.
