Андрей Завадский - Вечер потрясения
– Всем внимание! Атака по фронту! Готовность к бою!
Элайджа Хоуп вздрогнул, услышав из динамика радиостанции напряженные голоса. По спине генерала побежали мурашки, а лоб покрылся испариной. Вот оно, то, чего он ждал, и к чему оказался не готов! Враг уже близко, еще несколько минут – и земля содрогнется от грохота орудий, и никто не подарит победу, придется вырывать ее, ломая зубы и ногти.
– Распределить цели, – приказал между тем командир батальона. – Огонь только по готовности!
Ночь, не желавшая уступать свои права, скрывала противников друг от друга, их мог выдать только звук. Но на экранах ночных прицелов боевых машин, на мониторах портативных теплопеленгаторов MTIS проступали из сумрака силуэты русских танков, пышущих жаром железных чудовищ, мчавшихся прямым ходом на позиции батальона, чтобы сбросить его с высоты, раздавить стальным катком, вминая в землю изломанные тела.
– Противник движется в походных колоннах, сэр, – сообщил Хоупу командир батальона. – Кажется, против нас не меньше полка. Разведка обнаружила в двенадцати милях русские бронетранспортеры.
– Встретим их огнем из всех стволов! Никому не покидать позиций, что бы ни случилось! Передайте координаты русской механизированной пехоты артиллерии и "Апачам"! Мы должны уничтожить их всех!
Мощные орудия "Абрамсов", грозно направивших в пустоту стволы, еще молчали, а наводчики бронемашин М3А2 "Брэдли" уже вовсю орудовали джойстиками, направляя на цели, отстоящие на пару миль, свое вооружение. Экипажи развернувшихся в цепь бронемашин один за другим докладывали о готовности, когда перекрестья прицельной сетки ложились на силуэты так и не развернувшихся в боевые порядки русских танков. Нет, малокалиберные снаряды автоматических пушек М242 "Бушмастер" могли разве что поцарапать русскую броню, бессильно ломая об нее "иглы" подкалиберных снарядов. Но разворачивались, занимая боевое положение, спаренные пусковые установки ракет "Тоу-2", закрепленные на левой стороне башни каждой машины, и пальцы наводчиков, подрагивая от напряжения, касались кнопки пуска
– Роты готовы открыть огонь по команде, генерал, сэр, – браво доложил командир батальона. – "Апачи", перегруппировавшись, заняли позиции позади наземных сил. Артиллерийский дивизион готов к бою – его "Паладины" перемелют русских в пыль!
– Главное – нарушить управление, лишить противника связи, возможности координировать свои действия! Заставьте их ослепнуть и оглохнуть!
Приказа ждали все – наводчики бронемашин "Брэдли" и танков "Абрамс", этаких вросших в землю бастионов из сверхпрочной брони из обедненного урана, ждали пилоты штурмовых вертолетов "Апач", зависших в считанных футах от земли, ждали расчеты самоходных гаубиц.
– Всем – "зеленый свет"! Открыть огонь!
Именно "Брэдли" первыми начали бой, обрушив на врага лавину огня. Трубы пусковых установок полыхнули пламенем, выбрасывая навстречу русским танкам оперенные цилиндры противотанковых ракет "Тоу-2", стаей ринувшихся на цели. Наводчики лишь удерживали избранные ими самими танки в перекрестье прицелов, а все остальное делала электроника, передававшая на борт ракет управляющие команды по тонкой жиле кабеля, соединявшего их с боевыми машинами.
– Огонь из всех стволов, – надрывался командир батальона, из своей бронемашины М577А1 управлявший действиями всего батальона, вернее, той его части, что уже вела бой с врагом, едва ли понимавшим, кто его атакует. – Уничтожить их! Не подпускать близко!
Ракеты BGM-71D "Тоу-2", выпущенные с расстояния немногим меньше трех километров, разили в упор, натыкаясь на броню, растекаясь по ней огненными цветками. Жгуты кумулятивных струй ввинчивались в сталь, выгрызая в ней глубокие каверны и проникая за броню, и тогда экипажи ожидала быстрая, но едва ли легкая смерть. А сверху на танки, попавшие в настоящий огневой мешок, уже падали выпущенные с вертолетов "Хеллфайры".
Экипаж вертолета радиоэлектронной борьбы ЕН-60А "Квик Фикс-2" тоже вел свой бой, не сделав ни одного выстрела. Оператор комплекса постановки помех AN/TLQ-27 щелкнул переключателями, и поток помех обрушился на походные порядки русского полка, наглухо "забивая" радиочастоты. Тщетно подполковник Смолин из-под тонкой брони БПМ-1КШ пытался, срывая связки, докричаться до Белявского, а тот напрасно старался связаться с командиром мотострелкового батальона, следовавшего во втором эшелоне и еще не ощутившего на себе всю мощь кинжального огня американской пехоты. В прочем, это затишье в тылу длилось недолго.
– Ствол на максимальный угол возвышения, – в один голос звучали приказы командиров орудий М109А6 "Паладин", занявших позиции в полутора десятках километров за линией обороны разведывательного батальона. – Кассетный снаряд! Огонь!
Увенчанные насадками дульных тормозов стволы двух дюжин самоходных гаубиц, задравшиеся высоко в зенит, разом дохнули пламенем, огласив степь отрывистыми раскатами выстрелов. Снаряды М483А1 ICM, выпущенные по крутой траектории, взмывали в зенит и, уже опускаясь, обрушиваясь на колонны боевых машин пехоты, рассыпали над степью тысячи малокалиберных кумулятивно-осколочных гранат М42 и М46, огненным дождем обрушивавшихся на батальон.
Эхо первого залпа еще не смолкло, а в каморы мощных орудий уже легли следующие снаряды, и грохот канонады вновь заставил содрогнуться степь. Стальные конусы, разгоняясь по нарезам тридцатидвухкалиберных стволов, уходили в зенит, разрывая серую мглу небес. А за двадцать с лишним километров шел огненный дождь. Не все снаряды попадали в цель, но их было более чем достаточно, чтобы густо засеять тысячи акров русской земли, и уже после первого залпа вспыхнуло не меньше полдюжины БМП-3. Мотострелки, стиснутые обманчиво надежной броней, гибли, даже не видя врага, методично и беспощадно уничтожавшего их.
За то, что он так и не отключил "Штору", полковник Белявский должен был истово благодарить небеса. Командир полка даже не успел понять, что марш внезапно прервался ожесточенным боем, и только надежная работа комплекса оптико-электронного подавления позволила ему прожить достаточно, чтобы вбитые в подкорку рефлексы пришли в действие, подсказывая единственно верное решение.
Полуавтоматическая система наведения ракеты "Тоу-2" работала принципиально просто – наводчик удерживал цель в прицеле, а компьютер отслеживал летящую ракету по инфракрасной лампе-трассеру в ее хвостовой части, вырабатывая корректирующие команды и совмещая цель и снаряд. Простота и надежность – вот залог эффективности этого не раз проверенного в реальном бою, а не на полигоне, оружия. Но теперь компьютер системы наведения "видел" не один, а три трассера – инфракрасные прожектора системы оптико-электронного подавления, установленные на башне Т-90К по обе стороны от орудия, попеременно вспыхивали, своим мерцанием "зачаровывая" бездушные автомат, и тот, не справившись с неожиданной проблемой, дал сбой.
Первая ракета, выпущенная в упор по головному танку, ушла в сторону, потеряв управление, но по машине Белявского вел огонь по меньшей мере целый взвод "Брэдли", обрушивших на Т-90К море огня. И здесь уже весь экипаж, и в том числе, разумеется, сам полковник, должны были сказать спасибо нижнетагильских конструкторам, создавшим боевую машину, представлявшую случай почти идеального компромисса между высочайшей защищенностью и сравнительно низкой массой.
– Черт, нас атакуют, – наводчик отдернулся от окуляров прицела, словно получив электрический разряд. – По нам стреляют!
Люди еще приходили в себя, а техника уже действовала, защищая их. Дымовые гранатометы "Туча" с хлопками выбросили из наклоненных вперед по курсу танка стволиков две гранаты 3Д17, превратившиеся в плотные облака аэрозоли, в которой увяз сперва луч лазерного прицела, направленный с вертолета "Апач", а затем и ракета "Хеллфайр", потерявшая скрытую аэрозольной завесой цель. Но наводчики "Брэдли" сковзь ночные прицелы двенадцатикратного увеличения видели русский танк, направляя в него ракеты "Тоу-2". Одна из них боднула Т-90К прямо в лоб… и бессильно отлетела назад, отброшенная вышибной панелью комплекса встроенной динамической защиты "Контакт-5".
Еще одна ракета ударила танк в борт, как раз в навесной экран, поверх которого был укреплен элемент динамической защиты. Мощные амортизаторы поглотили энергию взрыва почти полностью, и экипаж танка не ощутил даже легкого толчка, а противотанковая ракета оказалась разрушена, не причинив боевой машине ни малейшего вреда, если не считать, что защита большого участка борта "сжалась" до толщины броневой плиты, здесь оставлявшей желать лучшего.
– Батальон, слушай мою команду! Развернуться в боевые порядки, – бешено кричал полковник Белявский, вкладывая в свой приказ весь страх, растерянность и гнев. – Открыть огонь! Не подставлять противнику борта, разворачиваться лбом! Вперед, не останавливаться!
