Томаш Ржезач - Пациент доктора Паарелбакка

Сколько раз учили нас этому в разведшколе?

Инструктор выдвигал ящик. Курсант с полминуты рассматривал, что и как в нем разложено. В каком порядке лежат карандаши, где и как разбросаны даже канцелярские скрепки. Потом инструктор высыпал содержимое ящика, и курсант за три минуты должен был сложить все предметы в прежнем порядке. Мы злились, поругивали втихомолку инструктора, но эти тренировки потом очень нам пригодились.

Между тем мой нелегальный ночной обыск пока не дал ничего интересного.

Я листал уже предпоследнюю записную книжку в переплете из красной кожи, как вдруг по спине у меня пробежали мурашки.

Я обнаружил в ней колонки цифр, озаглавленные именами архитектора Берки и доктора Милана Ректориса.

Положив записную книжку на стол, я направил на нее стеклышко своих электронных часов, за которым был скрыт миниатюрный фотоаппарат с сверхчувствительной пленкой, и несколько раз нажал затвор.

Из этих колонок явствовало, что через Берку Гайе ван Заалм закупал в Чехословакии дексфенметразин и при посредничестве доктора Милана Ректориса сбывал этот препарат, который является одновременно и наркотиком.

Ректориса прикончила автоматная очередь. У меня на глазах у стены Схиедамского стекольного завода. Вероятно, пришло время устранить его как сообщника, который стал вызывать подозрения. А не предостережение ли это для меня?

Я положил записную книжку на место, задвинул ящик и продолжал осмотр. В гардеробе обнаружил «кольт-38» — оружие профессионалов. Затем «браунинг лонг-08» с глушителем и автомат итальянского производства «берет-та» — модное оружие террористов.

Я чувствовал, как у меня першит в горле, но старался сохранять спокойствие. Понюхал ствол «беретты» — он издавал едкий запах пороховой гари. Можно было держать пари на три годовые зарплаты, что пули, обнаруженные судебными экспертами в теле доктора Ректориса, вылетели из этого автомата.

Я стоял у двери квартиры и прислушивался. В коридоре было тихо. Слышал я только тиканье моих часов да биение собственного сердца. Пришло время исчезать, а то, чего доброго, кто-нибудь застукает меня здесь да отправит в кутузку за недозволенное проникновение в чужую квартиру. Но ведь я не все осмотрел. А в нащем деле кто не выполняет операцию последовательно и до конца, тот вообще не выполняет ее.

, Я нащупал выключатель и прошел через гостиную в кухоньку. Отворил дверцу в чулан и в отблесках света увидел полки, сплошь заставленные чехословацкими консервами. Тут были и экспортные сосиски, и пражская ветчина, и моравские огурцы в металлических банках. Походило на то, что Гайе ван Заалм питался исключительно консервами с маркой «Сделано в Чехословакии».

Я взял консервную банку с сосисками и встряхнул ее.

Вместо всплеска в ней послышалось какое-то шурша-нье, словно там был песок.

Я поставил банку на место. С собой, к сожалению, не возьмешь — Гайе ван Заалм, вероятно, ведет точный учет своих товаров, и, пропади что-нибудь из них, он сразу же начнет заметать следы. Итак, дело было яснее ясного: банки из-под консервов содержали в себе не что иное, как дексфенметразин. Таким образом, внепланово я неожиданно раскрыл банду контрабандистов.

Какую это имеет связь с нашими проблемами, можно было пока только предполагать.

Увековечив тайник Гайе вап Заалма па сверхчувствительной фотопленке, я как можно быстрее выскочил из квартиры и из дома.

…Вилла доц. инж. канд. наук Мартина Шульца в Ниу Байерлаанде по-прежнему тонула во мраке.

Машина Гайе ван Заалма стояла перед входом в сад там же, где он поставил ее вечером.

Я приоткрыл перочинным ножом ветровое стекло со стороны водительского места, просунул внутрь руку и, подняв предохранитель, открыл дверцу. Связку ключей бросил на коврик возле педалей — примерно там, где мог бы ее выронить владелец. Закрыв затем потихоньку йа-шину, я вернулся к своему «дацуну» и через минуту уже мчался к Роттердамскому вокзалу.

Здесь я купил в ночном киоске самый последний сборник детективов, который по договоренности должен был служить новым одноразовым шифровальным ключом, и тут же зашифровал только что совершенные открытия пятизначным цифровым кодом. Затем я открыл свои электронные часы: i вынул из них цилиндрик, напоминавший по внешнему виду безобидный мини-элемент, но в действительности бывший кассетой. Войдя в здание вокзала, я взял внаем ящик в камере хранения и сунул туда конверт. Потом отправился на узкую улочку у зловонного канала, именуемого ван дер Дельфтграхт. Пройдя по вымощенной кирпичом мостовой мимо темных домишек, которые накренились вперед, словно стараясь разглядеть свое отражение в маслянистой воде канала, я вошел в дом номер тринадцать и у входа в квартиру опустил в почтовый ящик с табличкой, указывающей имя ее владельца — Пер Хансен, — ключик от ящика вокзальной камеры хранения.

Тот, кто его там обнаружит, будет знать, что ему следует делать и с ключом, и с содержимым ящика камеры храпения.

Затем я поставил свою машину в подземном гараже отеля «Хилтон», поднялся из гаража на лифте в вестибюль отеля и разыграл здесь перед дежурным администратором, давшим мне ключ от номера, подвыпившего джентльмена, вернувшегося после ночных приключений.

^

На следующий день погода улучшилась.

Я взял такси и проехал по дороге между Роттердамом и Наарденом — обычным маршрутом туристов.

Но меня не интересовали ни виллы из коричневых кирпичей с белыми оконными переплетами и черепичными крышами, ни подъемные мостики над тихими неглубокими водами каналов. Не волновали меня и «плаасы» — маленькие озера в торфяниках, заросших искривленными низкорослыми дубками и соснами. Я обращал внимание лишь на то, что было для меня теперь наиболее существенным: нигде вдоль трассы, которая служила прогулочным маршрутом Мартина Шульца и его жены, в засаде не стояли машины, нигде никте не «прогуливался». А все это сейчас было бы уже подготовлено, если бы после полудня против меня здесь что-то затевалось.

Похоже было, что сегодня меня гут пе ждут. Но вдруг мои размышления нарушил раздавшийся откуда-то сверху грохот мотора. Я поднял голову и увидел вертолет, летевший довольно низко лад аллеей пирамидальных тополей. Он не спеша пролетел над нею и затем исчез в северо-восточном направлении.

Что бы это могло значить? Наблюдение с воздуха? Машины моей здесь нет, а раньше, чем они доберутся до таксиста, который может меня опознать, утечет много воды.

Варианту А пришла пора завершаться.

* * *

— Господин ван Заалм только что звонил, — сказала мне рыжеватая очкастая секретарша. — Он себя плохо чувствует и просил его извинить.

— Весьма жаль, — заметил я, — тем более что мне крайне необходимо с ним поговорить. Придется позвонить ему домой. |

Я взял телефонную трубку, набрал номер. Заалм действительно был дома и действительно стонал, находясь в том мучительном состоянии, которое всегда связано с похмельем. Я пожелал ему поскорее поправиться.

Еще очко в мою пользу: если бы сегодня должна была захлопнуться уготованная мне ловушка, то Гайе ван Заалм едва ли мог при этом отсутствовать. Хотя кто его знает. Мои фотографии у них есть. Так что успокаиваться рано.

Я попросил у секретарши чашку кофе и связался по телефону с Барри Рейнолдсом. Это было важно. Необходимо создать у пего впечатление, что я всецело поглощен работой в интересах фирмы, и только ею.

Сообщив ему о ходе переговоров в порту, я между делом рассказал и забавную историйку о своем старом школьном друге, которого отказался навестить, и не забыл добавить пару слов о его прелестной жене и романчике, который я с нею закрутил.

— Я вижу, ты парень не промах, — рассмеялся Барри.

И все же я не льстил себе надеждой, что господ, стоящих по ту сторону баррикады, мне удалось, как говорится, обвести вокруг пальца.

Им, конечно, ясно, что кадровый разведчик, если они все еще меня за такового принимают, не станет выставлять напоказ обстоятельства, которые нелегко проверить.

* * *

Он выглядел так, как и должен выглядеть морской волк, хотя свое последнее дальнее плавание совершил лет десять назад. Веснушки на все еще обветренном лице, рыжие волосы, бакенбарды и короткая, прокуренная трубка в углу рта.

Трубку изо рта он не вынимал, даже разговаривая, отчего произносимые им на голландский лад английские слова Понять было почти невозможно.

Но основное я все же понял: складские помещения будут нам предоставлены, как только судно «Уайт Шэдоу» с грузом контейнеров фирмы «Шерико» появится на внешнем рейде. Я поблагодарил морского волка, облаченного под Старость в темно-синюю форму портового управления, и прямо из его конторы связался по телефону с Шульцовой.

Я сообщил ей, что занят сегодня торговыми переговорами и чтобы она на мое посещение больницы не рассчитывала.