Хищный зверь - Вито Франкини
— А я и не отрицаю. Ты был полезен, очень полезен, особенно мне. Ты открыл мне свой мир, и с того самого дня я все вижу по-другому.
— А теперь этот мир нравится тебе больше или меньше?
— Больше, потому что он более правдив. Он более жесток, но мне это неважно. Я предпочитаю знать и понимать.
— Мне это чрезвычайно нравится.
Этой фразой Нардо пробудил в Сабине воспоминание об одной сказке, которую она еще девчонкой слушала на компакт-кассете. Ее произносил с тем же выражением главный герой, Синяя Борода. Он казался благородным человеком, а на самом деле был убийцей: убивал всех своих жен одну за другой. Сабина почувствовала, как по ее спине пробежала дрожь. Вот уж не думала, что ей придется самой прожить этот леденящий душу сюжет, который когда-то лишил ее стольких часов сна… Она постаралась прогнать воспоминание, но это удавалось с трудом.
Нардо сразу заметил, что в ней что-то сдвинулось, и, что парадоксально, вмешался, чтобы ее поддержать:
— Смелее, Сабина, ты же знаешь, что со мной тебе бояться нечего. Давай дальше, ты великолепна.
Сабина тряхнула головой. Зная Нардо, она предусмотрела и парадокс жертвы, которая возбуждает палача, но на деле пережить это оказалось гораздо сложнее. Во рту у нее пересохло. Она проглотила остатки слюны и смело бросилась вперед:
— В одну из ночей ты вернулся, снова на другой машине, без телефона, и выбросил гильзу в сад. Ты был уверен, что после статей на первых страницах желтой прессы Париоли зашевелится Центральный научный отдел полиции. Случалось, что, работая с явным подозрением на убийство, они находили то, чего на самом деле не было. С самого начала ты над всеми подшучивал, и получалось у тебя восхитительно, не хватало только аплодисментов. А потом — я сама это говорю и не отрицаю — мы стали работать не так, как надо, и я первая. Я была рассеянна, старалась избавиться от неприятностей и недооценила обстановку. Отчасти потому, что рассталась с Роберто, как ты знаешь. А прошло еще немного времени — и мы с тобой стали «друзьями», и я тебе об этом поведала, ни о чем не догадываясь, идиотка этакая…
— Я не позволяю тебе считать себя идиоткой, Сабина. Ты верная, ты настоящая, каких мало, ты молодец. Ты доказала это не раз и сейчас доказываешь. А со мной ты всегда была просто восхитительна.
И тут она не выдержала и потеряла над собой контроль:
— Нет, Нардо! Что ты такое говоришь? Я ведь тебе объясняю, что готова обвинить тебя в двойном убийстве… О господи, да ты вообще должен меня на дух не выносить!
Он снисходительно улыбнулся.
— Сабина, мы в доме одни, я проверил.
Ах, вот для чего он недавно попросился в туалет…
— Или дом напичкан «жучками», или на верхнем этаже засели штурмовики, готовые вмешаться, или ты позвала меня сюда не только затем, чтобы обвинить в убийстве. Давай, выкладывай все до конца, смелее!
— Да, ты, как всегда, прав.
— Перерыв на пиво?
— О да. Полностью согласна!
* * *
Они выпили холодного пива. Атмосфера была немного натянутая, не такая, как всегда, но, учитывая обстоятельства, эта передышка была приятна, даже до известной степени интимна. Нардо воспользовался ею, чтобы лучше растолковать Сабине обстоятельства ареста Василе, который из-за ножевого ранения ненадолго вывел его из строя. На ее прямой вопрос Нардо заявил, что абсолютно не боится очередных вывертов этого идиота. Подвергшись нападению, которое карабинеры квалифицировали как покушение на убийство, а дежурный судья, несомненно, переквалифицирует в нанесение тяжких телесных повреждений, Нардо оказался в идеальных условиях, чтобы потребовать законную защиту от возможности очередных нападений. Но он был уверен, что таковых не последует, поскольку вышеупомянутый идиот уже успел на себе испытать, насколько плохо может кончить, если попробует. Это Нардо блокировал его до приезда патруля и с успехом удерживал. Кроме того, из придурков такого калибра, которые с радостью любовались бы, как он жарится на вертеле, как поросенок, наверняка составилась бы очередь в пару дюжин человек. Среди них, возможно, находились бы те, что доносили на него в налоговую инспекцию, что портили или уничтожали его имущество или еще что-нибудь трусливо вытворяли исподтишка. Что ж, это типично для обезьян, чувствующих свое низкое положение в стае, а на таких он никогда не обращал внимания.
Что же до ареста любовника Маризы за сопротивление при задержании, то Нардо предусмотрел сделать то, что женщине сделать не удалось бы: пригрозить ему опубликовать фото, где он голый возлежит, обнявшись с проституткой. Конечно, этого оказалось более чем достаточно, чтобы заставить его исчезнуть. Что касается Маризы, Нардо «изгнал» ее из числа своих подзащитных за явное нарушение договоренностей и отказ следовать ценным советам наставника.
Сабина, удивившись, спросила:
— Но в таком случае, Нардо, ты брал с них деньги?
— Нет, на самом деле нет. Ни с Маризы, ни с Сильвии я денег не брал. Если честно, мне даже в голову не приходило их требовать…
Сабина не сомневалась в его искренности. Нардо говорил о своей работе с привычной сдержанностью, и это ее успокоило. Она решила вернуться к главной теме вечера. Они так и остались сидеть в кухне на табуретках, где пили пиво, чтобы не нарушить снова установившуюся между ними близость, которая, как полагала Сабина, была бы ей очень кстати.
Без всяких преамбул она сказала:
— Нардо, я знаю, что ты гораздо больший следователь, чем я. Если не возражаешь, я бы хотела услышать твой отзыв. Обвинение, которое я тебе предъявила, основываясь на своих выводах, выдерживает критику?
Вопрос прозвучал с притворной наивностью, однако за ним скрывалась проницательная и тонкая стратегия. Нардо ее моментально уловил, но предпочел остаться в игре.
— На мой взгляд, у тебя много косвенных улик, но нет никаких доказательств. Если вдуматься, то есть лишь предположения и догадки, насколько твоя история близка к истине. К тому же я придерживаюсь мнения, что пятиться назад, чтобы отыскать доказательства, будет очень затруднительно. Процесс, возможно, будет долгим, и за ним обязательно последует оправдание.
— Это потому ты так спокоен?
— Я всегда спокоен, Сабина. Я хорошо знаю свое дело, но не увиливаю от ответственности, как
