Охота на тень - Камилла Гребе
Сильнее всего поразила маленькую Ханне жестокость этого предания: собственный отец бросил Седну в море, обрекая на верную смерть, а потом отрезал ей пальцы, один за другим, словно это были сосиски.
Она хотела знать больше. Она хотела понять, как отец мог так поступить с собственным ребёнком.
Ханне хотела забраться в голову к этому странному папе и прочесть его мысли. Препарировать их. Раскрыть перед собой, словно внутренности во время вскрытия, и под светом прожектора отыскать патологию. Ошибку, из-за которой он стал таким злым.
«Да, — подумала Ханне. — Наверное, всё началось не с мамы. Все началось с Седны, с рассказа о тьме и жестокости. Всё началось с жажды понять, откуда взялась эта тьма».
Так что профессиональная жизнь Ханне, в том виде, в каком она пребывала сейчас, началась с девушки по имени Седна.
В начале двенадцатого Ханне отправилась спать.
Она тихонько легла, не включая свет, и в её мыслях снова возник Берлинпаркен: дети, делавшие «ангелов» на снегу и их мамы, переминающиеся с ноги на ногу, чтобы согреться.
Они напоминали Ханне пугливых косуль — невинных, не ведающих о хищнике, что притаился во мраке, считая себя в безопасности в окружении подруг.
Потом Ханне уснула рядом с мужем и не видела во сне ни Болотного Убийцу, ни пресловутого парка.
Проснулась Ханне от холода.
Было так холодно, что она дрожала, пальцы одеревенели и не слушались.
Протянув руку, она пощупала пустую постель и поняла, что Уве ушёл, но едва ощутимое тепло, оставшееся на том месте, где он лежал, свидетельствовало о том, что ушёл он недавно. Часы на прикроватном столике показывали половину четвёртого.
Ханне встала и нащупала на стуле халат. Накинула его, поплотнее запахнула и крадучись пошла в кухню. Через закрытую дверь доносился голос Уве, но разобрать, что он говорил, не получалось. Голос возвышался и затихал, на мгновение замолкал и снова принимался говорить.
Ханне подошла вплотную и уже протянула руку к дверной ручке, как вдруг внезапно смогла разобрать слова Уве.
— But I can’t. She would kill me, you know.[25]
Почему он говорит по-английски?
И тут до неё дошло.
Был только один человек, с которым Уве общался по-английски, и этого человека звали Эвелин. Психотерапевт с Уденплан, у которой в приёмной и впрямь стоял нелепый диван, прямо как в фильме Вуди Аллена. Та самая Эвелин, несколькими годами моложе Уве, «совершенно непривлекательная, однако вполне компетентная».
Ханне застыла на месте, прислушиваясь.
— I understand that you want to keep the baby. I feel the same way.[26]
Холод разлился в груди Ханне, и комната закружилась волчком вокруг неё. На мгновение Ханне показалось, что она не устоит на ногах, поэтому она покрепче схватилась за ручку двери.
Keep the baby[27].
Сколько раз между Ханне и Уве происходил разговор о детях? Сколько раз она выслушивала, как он перечисляет аргумент за аргументом в пользу того, чтобы не заводить детей?
И вот она оказалась здесь.
Она оказалась здесь, потому что любила его, а теперь Уве говорит этой Эвелин, чтобы она оставила ребёнка, отцом которого, предположительно, он сам и являлся.
Перед мысленным взором Ханне услужливо замелькали воспоминания. Уве объясняет, что теперь должен чаще посещать своего терапевта, потому что его отец стал чувствовать себя совсем плохо. Уве звонит и говорит, что задержится, потому что сейчас настал критически важный момент в терапии и ему необходим сдвоенный сеанс. Дорожная сумка, в которой лежат зимние вещи, в то время как конференция проходила в Майами. Подарки, которые Уве вручил Ханне по приезде домой, и его грустный взгляд, сопровождавший слова «Красавица Ханне».
Постепенно на смену шоку пришёл гнев.
Ханне рывком распахнула дверь, так что та ударилась о стену, и с воплем ворвалась в кухню.
34
Когда они вволю накричались, а Ханне, слушая исповедь Уве, ополовинила бутылку вина, она снова забралась в постель и легла рядом со своим спящим мужем. Вокруг было темно, и Ханне окоченела — одновременно от сквозняка и от шока.
Она не могла понять, как же они оказались в этой ситуации. У них была идеальная жизнь. Они любили друг друга — во всех смыслах. А в их равноправных отношениях отсутствие детей было договорным пунктом.
Конечно, они не всегда были друг другу верны и одно время даже практиковали свободные отношения. Но это было до того, как они поженились и Ханне поняла, что не хочет ни с кем делить Уве. К тому же, больше ей совершенно не хотелось спать с другими мужчинами.
Несмотря на отчаяние и гнев, Ханне тут же принялась искать причины, которыми можно было бы оправдать предательство, случившееся на чёртовом диване на Уденплан, в результате которого непривлекательная, но компетентная женщина забеременела.
Может быть, он почувствовал себя нелюбимым, потому что она много работала, невзирая на болезнь его отца? Или её научные достижения заставляли Уве чувствовать собственную ограниченность, поскольку с тех пор, как Ханне защитила докторскую, весь фокус внимания сместился на неё? Вероятно, существовал какой-то лимит в их отношениях, сверх которого нельзя было засорять их собственной персоной?
Может быть, он был немного напуган?
Должно быть, так.
Уве был напуган. Он, к примеру, считал, что маленькие дети таят в себе опасность — для отношений, карьеры и всего прочего, чему он придавал значение в жизни. И он боялся принимать решения, боялся выбирать. Ханне или Эвелин? Ребёнок или его отсутствие? Но есть вещи, которые нужно делать, даже если это сложно, думала Ханне. В противном