Охота на тень - Камилла Гребе

— Так ты видела что-нибудь подозрительное?

— Нет. Но она оставила мне свой номер и просила звонить, если я что-то замечу. А ещё она велела мне держать балконную дверь запертой. Потом прошла неделя или две, я точно уже не помню. Однажды вечером я заметила, что в парке уже долго стоит какой-то человек и пялится в мои окна. Тогда я ей и позвонила.

— Как он выглядел? — спросила Линда.

— Боже мой, я уже совсем не помню.

И мгновением позже:

— Вы же не думаете, что это был он? Болотный Убийца?

— Можешь припомнить точно, какое было число? — вместо ответа задала Линда ещё один вопрос.

Гунилла покачала головой.

— К сожалению, нет. Но в тот вечер она обещала зайти ко мне, если успеет, а больше я о ней ничего не слышала. И никогда больше не видела того человека в парке.

33

Когда на следующий вечер Ханне оказалась в квартире возле Берлинпаркен, где разместилась наружка, тьма уже окутала Эстертуну своим мягким хлопковым покрывалом.

Когда Ханне позвонила в дверь квартиры на первом этаже, её открыл Лео, кивнул и отступил в сторону, пропуская Ханне внутрь.

— Ты же воспользовалась задним ходом? — поинтересовался он.

— Да, можешь быть спокоен. Меня никто не видел.

Сотрудник службы наружного наблюдения вышел в прихожую и поздоровался. Он выглядел молодо — гораздо моложе и Ханне, и Линды. Его рукопожатие оказалось влажным, а улыбка была немного нервной.

Ханне бросила взгляд в гостиную.

Там было темно, и обставлена комната была так скудно, что казалось, в ней никто не живёт — что, в общем-то, было правдой. У стены стоял потёртый диван, а на полу лежал одинокий коврик. Штатив с камерой стоял у окна, а возле него примостился стул с подушкой на сиденье. На полу рядом лежали бинокль и блокнот.

Ханне направилась прямо к окну и с опаской поглядела сквозь тонкий тюль. По другую сторону стекла раскинулся Берлинпаркен, погружённый в темноту. Свет одинокого фонаря, стоявшего посреди детской площадки, выхватывал из темноты силуэты детей, которые качались на качелях, и их мам, стоявших неподалёку с колясками. В центре группы женщин стояла Линда, напялившая на себя стёганые штаны и пуховик, в которых была похожа на человечка из рекламы шин «Мишлен». Она над чем-то смеялась, привычным движением катая коляску туда-сюда.

— Осталось десять минут, — сказал Лео.

— Заметили что-нибудь интересное? — спросила его Ханне.

Тот покачал головой.

— Народ, конечно, ходит, но мы ни разу не видели в парке какого-нибудь одинокого мужчины.

Минуты убегали. Дети продолжали возиться в снегу, а Линда принялась прощаться с другими мамашами. Она помахала им рукой и направилась к дому, толкая коляску перед собой. Колёса прокручивались в снежном месиве, и Линде приходилось поднимать переднюю часть коляски, чтобы перенести вес на задние колеса и миновать снежный затор.

— Подождите, — воскликнула Ханне, указывая на тёмный силуэт поодаль.

Одинокий человек стоял вплотную к фонарю, и смотрел на парк. Он был высокого роста, худой, а его голову скрывала шляпа.

Лео и паренёк из наружки подошли к окну и прижались к стеклу, чтобы лучше разглядеть незнакомца. Ханне подняла с пола бинокль и осторожно сдвинула тонкую гардину в сторону.

— Это Фагерберг, — произнесла она. — Тот полицейский, что вёл расследование в семидесятых.

— Какого чёрта…

Лео осёкся, но продолжил:

— Что ему здесь понадобилось?

Ханне пожала плечами и отложила бинокль.

Пару минут спустя открылась входная дверь и в прихожей зажёгся свет. Линдины тёплые штаны зашуршали, когда она, держа в объятиях охапку одеял, направилась в гостиную.

— Привет, что ли! — обрадовалась Линда, увидев Ханне, и тут же заключила её в долгое крепкое объятие, пахнувшее снежной свежестью.

Потом Линда бросила охапку одеял на старый диван.

— Осторожнее с ребёнком, — пожурила её Ханне, и Линда громко захохотала.

— Как его зовут? — покосившись на свёрток одеял, спросил парнишка из наружки.

— Его зовут Лео, у него только что прорезались первые зубки, и теперь во время кормления он кусает меня за сосок, — отрекомендовала Линда «малыша».

— Очень забавно, — проговорил Лео, покраснев до ушей, но парнишка едва не сложился вдвое от хохота.

— Ну а ты кто? — спросила Ханне, кивая в сторону Линды. — Для мамаш в парке, конечно.

Линда улыбнулась.

— Линда Свенссон. Двадцать семь. Только что развелась. Безработная, но весёлая.

— А что ты будешь делать, если кто-то из них заявится к тебе в гости?

— У меня ведь есть неофициальная подработка, в одном ресторанчике в городе. Так что меня нечасто можно застать дома.

— Ты просто что-то с чем-то, — скептически покачал головой Лео. — Было сегодня что-нибудь интересное?

— Неа, — откликнулась Линда. — В выходные поглядим. Тогда я смогу одолжить Теодора у сеструхи. При большом скоплении людей я опасаюсь пользоваться одеялами, всегда найдётся какой-нибудь любопытный придурок.

— Так Роббан всё же пошёл на то, чтобы посадить в коляску настоящего ребёнка? — спросила Ханне.

Линда переглянулась с Лео.

— Только в исключительных случаях, — пояснил тот. — И ей нельзя брать ребёнка сюда, в дом. Мы забираем и отдаём Теодора на подземной парковке под универмагом «Консум», под охраной двоих сотрудников наружки.

Он сделал небольшую паузу, а потом продолжил.

— Вся эта операция требует слишком больших кадровых ресурсов. Не знаю, как долго они нам ещё позволят это продолжать.

«Они» — это было, вероятно, руководство службы наружного наблюдения.

Установить подобное наблюдение за местностью было накладно как в финансовом плане, так и в стратегическом: ресурсы, брошенные на наблюдение за парком, могли потребоваться в других местах. Но сейчас, когда расследование