Ю Несбё - Призрак
Харри взглянул на локоть. Помимо костюма из одежды у него имелись трое трусов, смена носков и две рубашки с короткими рукавами. Он намеревался купить все необходимое в Осло, но до сих пор у него не было на это времени. А сегодня утром он проснулся в состоянии, невероятно походившем на похмелье, и он, скорее по старой привычке, проблевался в туалете. В результате укола в мясо на руке появилось пятно, формой и цветом напоминающее Соединенные Штаты времен перевыборов Рейгана.
— Хочу, чтобы ты провела для меня анализ этого, — сказал Харри.
— Зачем?
— Из-за одной фотографии с места преступления, на которой запечатлен пакетик, найденный у Олега.
— И?
— У вас появились замечательные друзья. На фотографии порошок совершенно белый. Посмотри сюда: в этом порошке имеются коричневые вкрапления. Я хочу знать, что это такое.
Беата достала из ящика лупу и склонилась над порошком, который Харри высыпал на обложку «Судебного вестника».
— Ты прав, — признала она. — Материал, который мы получили для анализа, был совершенно белым, но в последние месяцы не было практически ни одной конфискации наркотиков, так что это становится интересным. Особенно после звонка инспектора полиции из аэропорта Осло, который рассказал нечто похожее.
— И что же?
— Они нашли пакет с порошком в ручной клади одного из пилотов. И инспектор интересовался, как мы поняли, что это чистая картофельная мука, ведь он собственными глазами видел в порошке коричневые частицы.
— Он хотел сказать, что пилот ввозил «скрипку»?
— На самом деле до сих пор на границе «скрипку» задерживали всего один раз, поэтому инспектор наверняка не видел раньше этого наркотика. Героин редко бывает белым, большинство поставок имеет коричневый цвет, поэтому инспектор сначала подумал, что наткнулся на смесь двух партий. К тому же пилот не въезжал в Норвегию, он собирался ее покинуть.
— Покинуть?
— Да.
— И куда он собирался?
— В Бангкок.
— Он вез с собой в Бангкок картофельную муку?
— Наверное, для норвежцев, которым не из чего было приготовить белый соус для своих рыбных котлеток. — Она улыбнулась, сделав попытку пошутить, и тут же покраснела.
— Ммм. Здесь что-то другое. Я только что читал о внедренном агенте, найденном убитым в порту Гётеборга. Ходили слухи, что он сжигатель. А не было ли таких слухов об агенте, убитом в Осло?
Беата уверенно покачала головой:
— Нет. Наоборот, он отличался чрезмерным рвением к поимке бандитов. Незадолго до убийства он говорил, что подцепил на крючок крупную рыбу и что сам выберет леску.
— Сам, значит.
— Он не хотел рассказывать дальше, утверждал, что никому, кроме себя, не доверяет. Тебе он, случайно, никого не напоминает, Харри?
Он натужно улыбнулся, встал и натянул пиджак.
— Ты куда?
— Навещу старого друга.
— Не знала, что у тебя есть друзья.
— Просто так выразился. Я звонил начальнику Крипоса.
— Хеймену?
— Да. Я спросил, может ли он дать мне список людей, с которыми Густо разговаривал по мобильному телефону незадолго до смерти. Он ответил, что, во-первых, дело было настолько очевидным, что они не составляли никакого списка. А во-вторых, если бы они это и сделали, то ни за что не отдали бы его… постой-ка… — Харри закрыл глаза и стал загибать пальцы, — «отставному легавому, алкашу и предателю вроде тебя».
— Как я уже говорила, я не знала, что у тебя есть старые друзья.
— Поэтому теперь мне придется попытать счастья в других местах.
— Хорошо. Я в любом случае проведу анализ этого порошка сегодня же.
В дверях Харри остановился:
— Ты говорила, что совсем недавно «скрипка» появилась в Гётеборге и Копенгагене. Значит, там она всплыла уже после того, как появилась в Осло?
— Да.
— А разве обычно бывает не наоборот? Новые наркотики появляются в Копенгагене, а потом распространяются на север.
— Возможно, в этом ты прав. А что?
— Точно пока не знаю. Как, ты сказала, зовут того пилота?
— Я не говорила. Шульц. Турд Шульц. Еще что-нибудь?
— Ты не задумывалась о том, что агент мог быть прав?
— Прав?
— Что молчал и никому не доверял. Вероятно, он догадался, что где-то рыскает сжигатель.
Харри осмотрел большую, полную воздуха, похожую на собор приемную компании «Теленор», расположившуюся в районе Форнебю. В десяти метрах от него стояли двое посетителей, ожидающих своей очереди. Он увидел, что им выдали беджи, а у турникетов их встретили люди, к которым они шли. «Теленор» определенно ужесточил правила, значит, его план неожиданно ворваться в кабинет Клауса Туркильсена оказался не слишком хорош.
Харри оценил ситуацию.
Туркильсен наверняка не обрадуется его визиту. По той простой причине, что давным-давно он был осужден за эксгибиционизм и держал это в тайне от работодателя, и Харри несколько лет заставлял его давать им доступ к информации, порой в гораздо больших масштабах, чем телефонная компания обязана была делать по закону. В любом случае без полномочий, предоставляемых полицейским удостоверением, Туркильсен наверняка даже разговаривать с ним не станет.
Справа от четырех турникетов, преграждающих путь к лифтам, был открыт широкий проход, через который двигалась большая группа посетителей. Харри принял мгновенное решение. Он быстрыми шагами подошел к группе, протиснулся в гущу людей, медленно идущих мимо сотрудника компании, державшего проход открытым. Харри обратился к идущему рядом маленькому человеку с китайскими чертами лица:
— Нинь хао.
— Простите?
Харри прочитал имя на бедже: Юки Наказава.
— Oh, Japanese, [32] — засмеялся он и похлопал маленького человека по плечу, как будто они были старыми друзьями.
Юки Наказава нерешительно улыбнулся ему.
— Nice day, [33] — сказал Харри, не убирая руку с плеча своего собеседника.
— Yes, — ответил Юки. — Which company are you? [34]
— «ТелиаСонера», — ответил Харри.
— Very, very good. [35]
Они прошли мимо сотрудника «Теленора», и краешком глаза Харри заметил, что тот направляется к ним. Он приблизительно представлял, что тот скажет. Все верно:
— Простите, сэр, я не могу пропустить вас без беджа.
Юки Наказава удивленно уставился на служащего.
Туркильсену выделили новый кабинет. Пройдя с километр по открытому офисному пространству, Харри увидел наконец большую, хорошо знакомую фигуру в одной из стеклянных будок.
Харри вошел прямо к нему.
Хозяин кабинета сидел спиной к входу, прижав к уху телефонную трубку. Харри видел, как фонтан слюны рисует узоры на оконном стекле.
— Да, черт возьми, заберите уже этот сервер SW-два и проваливайте!
Харри кашлянул.
Стул развернулся. Клаус Туркильсен стал еще жирнее. На удивление элегантный, сшитый на заказ костюм частично скрывал жировые складки, но ничто не могло скрыть выражения чистого животного страха на его примечательном лице. Примечательным было то, что, имея в своем распоряжении такую огромную площадь, глаза, нос и рот сгрудились на маленьком островке в океане его лица. Взгляд его скользнул на лацкан пиджака Харри.
— Юки… Наказава?
— Клаус. — Харри широко улыбнулся и развел руки в стороны, словно собираясь обнять собеседника.
— Какого черта ты здесь делаешь? — прошептал Клаус Туркильсен.
Харри опустил руки вниз.
— Я тоже рад видеть тебя.
Он присел на край письменного стола. На то самое место, где всегда сидел. Ворваться и занять более высокое место. Простой и эффективный метод руководства. Туркильсен сглотнул, и Харри увидел, как на его лбу выступили большие чистые капли пота.
— Мобильная сеть в Тронхейме, — проворчал Туркильсен, кивая на телефон. — Должны были починить сервер еще на прошлой неделе. На людей больше нельзя полагаться, черт возьми. У меня мало времени. Что тебе надо?
— Список входящих и исходящих звонков на телефон Густо Ханссена, начиная с мая.
Харри взял ручку и записал имя на желтой липучей бумажке.
— Я теперь на руководящей должности, я больше не занимаюсь эксплуатацией сетей.
— Нет, но ты по-прежнему можешь добыть для меня эти номера.
— А у тебя есть авторизация?
— Тогда я бы сразу пошел к ответственному за связь с полицией, а не к тебе.
— Почему же прокурор не дал тебе авторизацию?
Прежний Туркильсен не позволил бы себе задать подобный вопрос. Он стал круче. Увереннее в себе. И все благодаря новой должности? Или чему-то еще?
