Ричард Касл - Невыносимая жара

Молодая симпатичная блондинка. Молодая… — Она подумала несколько секунд и добавила:

— О, и еще она говорила с акцентом. Скандинавским. Датским, может, шведским, не знаю.

Никки и Рук обменялись взглядами, и она буквальном почувствовала, как он заглядывает ей через плечо, пока она писала в блокноте «Няня?».

— Значит больше никаких контактов?

— Нет. Все закончилось, и он исчез из моей жизни. Но мы расстались спокойно и хорошо. -

Она посмотрела на свою чашку с кофе, потом на Никки. — Нет, чушь собачья, это было чертовски болезненно. Но мы взрослые люди. Каждый из нас пошел своей дорогой. Жизнь… продолжается… — Она смолкла.

— Давайте вернемся к моменту окончания ваших отношений. Должно быть, вам нелегко было оставаться в офисе. Он уволил вас после того, как вы разошлись?

— Я сама решила уйти. Работать вместе было бы для нас неудобно, и я совершенно уверена в том, что ему не хотелось слушать шепотки за спиной.

— Но у вас же там была прекрасная карьера.

— У меня там была прекрасная любовь. По крайней мере, я в это верила. А когда любовь закончилась, карьера меня уже не слишком волновала.

— Я бы на вашем месте была зла как черт, — заметила Никки. Иногда самый лучший способ задать вопрос — это вообще его не задавать.

— Я ощущала боль и одиночество, верно. Но злоба? — Морган улыбнулась. — Наверное, так было лучше для меня. Подобные романы, ну, вы знаете, удобные, приятные, без обязательств…

Я поняла, что использовала эту связь, как и работу, для того, чтобы оградить себя от других связей. Вы понимаете, о чем я?

Никки смущенно поерзала в кресле и выдавила нейтральное:

— Гм.

— Это лишь заполняло пустоту в моей жизни. И еще я не становилась моложе.

Никки снова поерзала, удивляясь тому, как получилось, что смущенной оказалась она, а не свидетельница.

— Однако Мэтью был добр ко мне. Он предложил мне большую сумму.

Никки мигом отключилась от собственных переживаний и мыслями вернулась к разговору; она сделала пометку проверить у Пакстона информацию о деньгах.

— Сколько он вам дал?

— Нисколько. Я ни за что не взяла бы у него деньги.

— С его финансовым положением, думаю, он этому только обрадовался, — заметил Рук.

— Понимаете, — продолжала Морган, словно не слыша его, — если бы я взяла у него деньги, тогда все выглядело бы так… пошло. Но все было не так, как думали окружающие. Все считали, что я раздвигаю ноги для того, чтобы пробиться наверх.

— И все-таки никто не узнал бы, что вы взяли у него деньги, — не отставал Рук.

— Я бы знала, — ответила она.

И после этих трех слов детектив Хит закрыла свой блокнот. С тарелки к ней взывал морковный кекс, и его необходимо было заставить замолчать. Снимая гофрированную бумажную обертку, Никки оглядела модную кондитерскую и спросила:

— А как насчет всего этого? Не ожидала увидеть здесь топ- менеджера с дипломом МВА и бьющей через край энергией.

Иорган рассмеялась.

— О вы о той Морган Доннелли. Она еще жива. Время от времени появляется в моей жизни и сводит меня с ума. — Она наклонилась через стол к Никки. — Когда три года назад мы с Мэтью расстались, я словно раскрыла глаза. Я и до того уже начинала замечать кое-какие признаки, но сознательно не обращала на них внимания. Например, иногда по вечерам я стояла в своем огромном угловом офисе, обставленном дорогой мебелью, на верхнем этаже «Старр-Пойнт», и разговаривала по телефону. Меня ждали еще на двух линиях, ждала дюжина писем, требующих ответа… А я смотрела вниз, на улицу, и говорила себе: «Взгляни на всех этих людей. Они идут домой, к семье».

Никки, которая облизывала с пальца сливочный крем, подняла голову.

— Погодите, но вы же были успешной женщиной на пике карьеры, разве это не приносило вам удовлетворения?

— После Мэтью я могла думать только об одном: «Что у меня осталось?» О том, что прошло мимо меня, пока я носила деловые костюмы и делала карьеру. Жизнь, понимаете? Вот тогда и настало прозрение. Однажды я смотрела «Доброе утро, Америка», и Эмерил[76] как раз пек пироги; я вспомнила, как в детстве любила возиться с тестом. И вот я сидела перед телевизором, в пижаме и уггах; мне было почти тридцать, ни работы, ни мужчины, и, откровенно говоря, когда и то, и другое у меня было, оно не приносило мне счастья… И я решила: пора что-то менять, начать новую жизнь.

Никки вдруг поняла, что сердце у нее учащенно бьется. Она отпила кофе и спросила:

— И вы просто устремились в неизвестность? Никаких сожалений о прошлом, никаких воспоминаний?

— О чем? Я решила следовать за своей звездой. Разумеется, это дорого мне обошлось — я в долгах по самые уши, но я довольна. Я начинала с малого… черт, да у меня и сейчас маленькое дело, посмотрите… Но я люблю то, что делаю. Я даже помолвлена. — Она протянула руку без колец.

— Симпатичное, — улыбнулся Рук.

Морган приподняла брови, смущенно улыбнулась и слегка покраснела.

— На работе я никогда не ношу его… Есть парень, он занимается моим веб-сайтом… Осенью мы поженимся. Никогда не знаешь, как жизнь повернется, правда?

Никки подумала и вынуждена была согласиться, что это, к сожалению, так.

Когда они ехали в участок, Рук держал на коленях огромную коробку с двумя дюжинами кексов. Хит осторожно притормозила на перекрестке, чтобы этот подарок для детективов не превратился в кучу крошек.

— Итак, офицер Рук, — заговорила она, — что-то я не услышала от вас сегодня совета засадить Морган Доннелли за решетку. К чему бы это?

— О, она вне подозрений.

— Потому что?..

— Потому что она слишком счастлива.

— Согласна, — кивнула Хит.

— Однако, — продолжал Рук, — все равно надо проверить ее алиби и узнать у Пакстона, не вручил ли он ей на прощание чек на кругленькую сумму.

— Верно.

— И еще у нас неожиданно появилась загадочная незнакомка — Нордическая Няня.

— Ты начинаешь кое-чему учиться.

— О да, я учусь. Твои вопросы выдавали многое.

Никки взглянула на него, понимая, что сейчас он скажет нечто рискованное.

— Особенно когда ты закончила разговор об убитом и перешла к личному.

— И что? Меня заинтересовала ее жизнь, я захотела узнать о ней больше.

— Ага. Но мне показалось, что дело тут в другом. — Рук подождал, пока на щеках Никки не выступит румянец, затем снова уставился на дорогу со своей дурацкой ухмылочкой. И сказал лишь: — Нам зеленый.

— Послушай, дружище, главное — внимание! — воскликнул Таррелл.

Рук, Тараканы и еще несколько детективов и полицейских в форме столпились в комнате для ланча вокруг открытой коробки из «Ледяных искр», которую Рук так тщательно оберегал по пути в участок. Крем, взбитые сливки и ганаш растаяли и превратились в бесформенную массу, которую можно было бы описать как «жертвы кондитерского ДТП». И это было еще мягко сказано.

— Нет, не внимание, — буркнул Каньеро. — Этот человек пообещал нам кексы, и мне не нужно внимание, я хочу кекс.

— Я говорю вам, что они были в целости и сохранности, когда мы выехали из кондитерской. -

Комната быстро пустела. — Дело в жаре, все тает.

— Подержите это еще немного на улице. Я схожу за соломинкой, — бросил Каньеро, и они с Тарреллом отправились на рабочее место.

Детектив Хит уже наносила на доску новые сведения.

— Заполняешь пробелы? — спросил Таррелл.

В расследовании дела об убийстве всегда наступал момент, когда детективы испытывали смешанные чувство удовлетворение оттого, что доска начинает наполняться данными, перекрывал один четкий и ясный факт — вся эта информация до сих пор не помогла найти разгадку. Но все они понимали, что это долгий и сложный процесс, и каждый день и каждый час приближает их к поимке преступника.

— Итак, — обратилась Никки к членам своей группы, — организаторы фестиваля Трайбека подтверждают алиби Морган Доннелли. — В этот момент появился Рук, держа в руке ложечку и бумажный стаканчик с кексом, и она добавила: — Ради ее кексов, надеюсь, что в апреле не будет такой жары. Тараканы, вы встретились косметологом Кимберли Старр?

— Ага, и я подумываю избавиться от одной уродливой штуки, которая уже два года меня раздражает. — Таррелл сделал паузу и продолжил: — Она называется «Каньеро».

— Вот видите, детектив Хит? — воскликнул его напарник. — Я со всей душой, и вот что получаю! -

Каньеро раскрыл блокнот. — Алиби вдовы подтверждается. Она в последнюю минуту записалась на консультацию и появилась в клинике в час пятнадцать. Сходится, если она действительно ушла из мороженицы на Амстердам-авеню в час.

Хит заметила:

— И добралась до Ист-Сайда за пятнадцать минут? Видимо, очень торопилась.

— «Нет настолько высокой горы»[77]… - пробормотал Рук.

— Отлично, — продолжала Никки. — Миссис Старр умудрилась-таки сказать нам правду насчет того, что она обманывала и мужа, и Барри Гейбла с Доктором Бойтоксом. Но это касается только ее местонахождения. Чтобы покончить с этим вопросом, нужно проверить исходящие звонки с ее телефона и телефона доктора — нет ли там номеров Мирика ил и Поченко.