Ричард Касл - Обнаженная жара

Ричард Касл

ОБНАЖЕННАЯ ЖАРА

Настоящей Никки Хит с благодарностью

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Никки Хит размышляла, почему красный свет горит особенно долго, когда на дороге пусто. Здесь, на углу Амстердам-авеню и 83-й, сигнал не сменялся целую вечность. Хит ехала на первый утренний вызов и могла бы пройти левый поворот с мигалкой, но преступление совершено, медэкспертиза уже на месте, а труп никуда не денется. Воспользовавшись паузой, Никки содрала крышку со стакана кофе, чтобы проверить, не слишком ли он остыл. Дешевый белый пластик треснул, и половина крышки осталась в руке, а другая половина — на стакане. Хит громко выругалась и бросила бесполезный обломок на коврик под ногами. Не успела она сделать первый глоток, крайне необходимый, чтобы разогнать утренний туман в голове, как сзади раздался гудок. Наконец загорелся зеленый. Ну разумеется!

Опытной рукой удерживая чашку, чтобы не пролить кофе на руль и на пальцы, Никки свернула налево по 83-й. Она как раз выровняла машину, когда от кафе «Лало» на дорогу выскочила собака. Хит ударила по тормозам, и кофе выплеснулся ей на колени. Юбка была испорчена, но сейчас собака волновала Никки сильнее.

К счастью, животное не попало под колеса. И даже не испугалось. Небольшая немецкая овчарка или помесь лайки с дворнягой храбро стояла на дороге и не двигалась с места, глядя на Никки через плечо. Хит улыбнулась и помахала. Этот пристальный взгляд ее нервировал. Очень уж вызывающий и пронзительный. Глаза, блестящие из-под темных, нахмуренных бровей, казались зловещими. Присмотревшись, Хит поняла, что в самой собаке было что-то странное. Словно это и не собака вовсе. Слишком маленькая для овчарки или даже лайки, на бурой шкуре серые крапины. А еще слишком узкая и острая морда. Псина скорее походила на лису. Нет…

Это был койот!

Нетерпеливый водитель сзади снова засигналил, и животное двинулось прочь. Не метнулось в панике, а направилось рысцой, демонстрируя изящество дикого зверя, проворство и что-то еще. Надменность, вот что. Хит проводила койота взглядом. У обочины он остановился, еще раз пристально посмотрел и помчался к Амстердам-авеню.

Никки решила, что утро началось не лучшим образом: мало того что койот напугал ее, едва не угодив под колеса, так еще и этот взгляд. Двинувшись дальше, она достала из бардачка салфетки и, промокнув юбку, пожалела, что надела не черную, а хаки.

Никки так и не привыкла к виду покойников. Остановившись на углу 86-й и Бродвея, за фургоном судмедэкспертов, она в который раз подумала, что привыкнуть было бы хуже.

Медэксперт сидел на корточках на тротуаре перед витриной, которую делили магазин дамского белья и пекарня-кондитерская. Весьма сомнительное соседство. Жертвы пока не было видно. Из-за забастовки городских мусорщиков вдоль дороги громоздились кучи отходов, вонь явственно ощущалась, даже несмотря на утренний холодок. Но по крайней мере горы мусора удачно отгораживали место преступления от зевак. По кварталу уже расхаживали ранние пташки, человек десять собралось за желтой ленточкой у входа в подземку.

Хит бросила взгляд на электронные часы над банком. Цифры, отображающие время, чередовались на них с информацией о температуре воздуха. Всего 6:18. Ее смены все чаще начинались подобным образом. Экономический кризис затронул всех, и, что бы ни было причиной — сокращение штата полиции или финансовые проблемы граждан, детектив Хит с каждым днем видела все больше трупов. Что бы ни утверждала криминальная статистика Дианы Сойер,[1] даже если убийств не становилось больше, преступления совершались чаще.

Но статистика статистикой, а для Ники каждая жертва имела значение. Она дала себе слово никогда не рассматривать убийства как абстрактное явление. Это было не в ее характере, да и личный опыт мешал. Потеря почти десятилетней давности искалечила ее душу, но сквозь ужасные шрамы, оставшиеся после убийства матери, пробивались ростки сочувствия. Начальник их участка, капитан Монтроз, сказал как-то, что потому она и стала лучшим из его детективов. Никки предпочла бы добиться того же результата менее мучительным способом, но сдавать карты выпало не ей, и потому Хит в это прекрасное во всех прочих отношениях октябрьское утро чувствовала себя комком обнаженных нервов.

Никки выполнила свой ритуал: минуту размышляла о жертве, устанавливая личную связь и отдавая дань памяти маме. Это занимало всего несколько минут, зато помогало настроиться.

Хит вышла из машины и принялась за работу.

Поднырнув под желтую ленту, Ники замерла, уставившись на собственный портрет на обложке мятого журнала «First Press», торчавшего из мусорного мешка между упаковкой от яиц и грязной подушкой. Боже, как она ненавидела эту позу: одна нога на стуле, руки сложены на груди, «зиг-зауэр» на поясе рядом со значком. И этот кошмарный заголовок: «Супер-Хит — удар по преступности».

«Одно хорошо: кто-то догадался выбросить журнал на помойку», — думала Хит, направляясь к двум детективам, уже работавшим на огороженном участке. Таррелл и Каньеро, известные среди коллег под дружеским прозвищем Тараканы, обернулись к Хит.

— Доброе утро, детектив, — едва ли не в один голос поздоровались они.

Таррелл, оглядев ее, добавил:

— Кофе не предлагаю, вижу, тебе уже хватит.

— Как смешно! Не открыть ли тебе собственное утреннее шоу? Что у нас тут?

Хит начала осмотр, а Каньеро тем временем вводил ее в курс дела. Убитый, латиноамериканец тридцати — тридцати пяти лет, в рабочей одежде, лежал вверх лицом среди мусорных мешков на тротуаре. Жуткие разрывы тканей и след от укуса на горле. И еще на животе, распоротом вместе с футболкой.

В голове у Никки промелькнуло воспоминание об утренней встрече с койотом, и она повернулась к медэксперту.

— Что это за укусы?

— Предположительно, посмертные, — ответил медэксперт. — Видели раны на ладонях и предплечьях? — Он указал на руки убитого. — Это не от звериных зубов. Он оборонялся от режущего оружия. Я бы сказал, от ножа или мясницкого тесака. Будь он жив, когда до него добралась собака, следы зубов остались бы на руках, а их нет. И еще, смотрите. — Он встал на колени возле тела и указал на прорезанную футболку.

— Колотая рана, — согласилась Ники, присев рядом.

— Вскрытие покажет точно, но бьюсь об заклад, это и был смертельный удар. А собака, скорее всего, просто рылась в помойке. — Медик помолчал. — И еще, детектив Хит…

— Да? — отозвалась она, гадая, что сообщит ей эксперт.

— Я в восторге от статьи в «First Press». Мои поздравления!

У Ники внутри все сжалось, однако она поблагодарила и, поднявшись, поспешно отошла к Тарреллу и Каньеро.

— Документы при нем?

— Никаких, — доложил Каньеро. — Ни бумажника, ни удостоверения личности.

— Ребята обходят квартал, — добавил детектив Таррелл.

— Хорошо. Свидетели есть?

— Пока нет, — ответил Таррелл.

Хит задрала голову, осматривая жилые высотки по обе стороны Бродвея. Каньеро предвосхитил ее вопрос:

— Мы выясняем номера выходящих окнами на улицу квартир. Может, кто-то что-то видел или слышал.

Никки опустила взгляд на коллегу и коротко улыбнулась.

— Хорошо. И еще проверьте магазины. В пекарне начинают работать рано. И о камерах наблюдения не забудьте. В ювелирном напротив они наверняка есть и, если повезло, могли что-то зафиксировать. — Она покосилась на человека с пятью собаками, стоявшего дальше по улице. — Кто это?

— Он обнаружил тело. В пять тридцать семь сообщил в службу спасения.

Никки оглядела свидетеля. Около двадцати, стройная фигура, облегающие джинсы и вызывающий шарф.

— Не говорите, сама угадаю. АТС? — Сотрудники участка, обслуживавшего Верхний Вест-Сайд разработали собственную систему обозначений для здешних типов. Код АТС относился к актерам, танцовщикам и супермоделям.

— Почти попала. — Каньеро сверился с блокнотом. — Мистер Т. Майкл Дав из Джульярдской[2] школы, наткнулся на собаку, грызущую труп. Рассказывает, что его свора бросилась вся разом и отогнала бродячего пса.

— Эй, — спохватилась Никки, — а почему «почти»? Он же актер?

— Да, но в этом случае АТС может бы означать «Актер, танцовщик, собачник».

Никки прикрыла руку полой пиджака — от зевак, показала коллеге средний палец.

— Ты его допросил?

Каньеро махнул блокнотом и кивнул.

— Тогда здесь, пожалуй, все, — заключила Хит. И снова вспомнила своего койота. — Но я хочу уточнить у него про ту собаку.

Она очень быстро пожалела о своем решении. С расстояния десяти шагов собачник закричал:

— О боже, это же вы! Никки Хит!

Зеваки подались к ним, возможно просто из любопытства и не подозревая, кто она такая, но Никки не стала рисковать. Она инстинктивно опустила взгляд в землю и развернулась боком, приняв позу, которую не раз видела в желтых газетенках — позу знаменитости, застигнутой папарацци по дороге из ресторана.