Час пробил - Виктор Львович Черняк

ВИКТОР ЧЕРНЯК

роман

Москва

Советский писатель

1985

BGK81. Р7 4-19

4702010200 — 314

Ч 150-84

083(02)-85

© Издательство «Советский писатель», 1985 г

ПРОЛОГ. ФРАГМЕНТЫ

Я всецело погрузился в себя самого и в свою судьбу, хотя порой пе без ощущения, что дело идет о человеческой участи вообще. Всю войну, всю похоть человекоубийства, все легкомыслие, всю грубую тягу к удовольствиям, всю трусость мира я находил сполна и в себе самом, я потерял для начала уважение к себе, потом даже презрение к себе, я не мог делать ничего иного, как только доводить до конца свое заглядывание в хаос — с надеждой, то разгоравшейся, то гаснувшей, что снова обрету по ту сторону хаоса природу, обрету невинность.

Герман Гессе

Писатель — это следователь по особо важным делам человечества.

Леонид Леонов

Лихов наклоняется к Наташе, показывает на небольшое сообщение, заверстанное на полосе так, что не заметить его пара пустяков, негромко читает: «Ни на шаг не продвинулось следствие по делу о взрыве железнодорожного вокзала 2 августа 1980 года в Болонье. Более того: следственные органы неожиданно пошли на попятную, приняв решение «за недостаточностью улик» выпустить на свободу террориста Роберто Фурлотти. До недавнего времени он считался главным действующим лицом преступления, унесшего восемьдесят пять жизней. Теперь нужно начинать с нуля».

Полицейский. Слушай, парень! Ты здесь новичок и не знаешь, что в таких городах, как наш, если что-то п случается с богатым человеком… то преступник обязательно должен быть найден. Обязательно! Подлинный или какой другой, более или менее подходящий. Понимаешь? Более или менее подходящий. Поломай над этим голову!

Исполнитель на подхвате. Погиб. Точка. Никого не будет интересовать, виноват я пли нет. Кто-то должен отвечать. И лучшей кандидатуры, чем я, не найти.

Лжесвидетель…отвечать нужно лишь «да» и «нет»?

Альфонс-геронтофил. Я не дурак и не мальчик для битья. Только смерть могла бы помешать мне прикарманить эту бумажку.

Начальник полиции. Иногда возьму такую бумажку с водяными знаками, смотрю на нее и думаю: боже мой, я не самый никчемный человек, воевал вроде бы за правое дело, здесь тоже стараюсь как могу… И вдруг оказывается, что я, венец природы, со всей своей невероятно сложной начинкой, пи черта не стою по сравнению с этой дрянной бумажкой., Каково? Бред какой-то… Я просто хочу, чтобы вы поняли: любое заранее задуманное преступление начинается с денег. Вроде бы месть, а ковырнешь глубже — денежки полезли. Вроде бы любовь, а на поверку те же бумажки кружатся. Опп кружатся вокруг места преступления, как вороны вокруг падали.

Одинокая женщина. Я изменяла лишь для того, чтобы он спросил. А он не спрашивал, только улыбался… Как считает мой отец, бог дал мне многое, но не дал тормозов.

Престарелый миллионер. Она мне подходит. У нее фигура красивая, и кожа, и волосы. Так почему бы ей не стать матерью моего ребенка?.. Она для меня вроде как колба, и ничего более.

Вторая одинокая женщина. Вы что? Совесть есть?!

Ночной визитер. Не делайте глупостей… Если вы свалите меня баллоном… Ну и что? Просто одинокий мужчина воспользовался оплошностью молодой женщины — дверь-то была не заперта, и все.

Еще газетное сообщение: «Если верить ученым, к 11948 году у человека полностью атрофируется мизинец».

Частный детектив. Да, он не может пошевелить ни

рукой, ни ногой. Да, он не может не только говорить или шептать, но даже издавать нечленораздельные звуки. Все это так. Но остались глаза: он же в состоянии их закрыть, говоря «да», или не закрывать, говоря «нет».

Генерал. Президент не так уж много сделал, сказав «да». В те времена потребовалось бы огромное мужество, чтобы сказать «нет».

В р а ч — а л к о г о л и к. Когда видишь, что человека послал на смерть ты, собственными руками, — это тяжело. Если же между вами и вашими жертвами — нередко десятками тысяч жертв — пролегают метры, а еще лучше километры или сотни километров, то люди погибают анонимно для вас… Когда смерть теряет индивидуальность, она становится приемлемой. Приемлемой для тех, кто принимает решение о чьей-то смерти.

Врач-трезвенник. Алкоголизм — болезнь души. Как, впрочем, и насилие. Тут медицина бессильна.

Второй полицейский Роктауна. Я так не думаю, сэр.

Главарь банды. Шериф, ты или псих, или убийца! Советчик брошенного мужа. Мы все повязаны! Из передач местных радиостанций: «Во время похорон Боб, не шелохнувшись, смотрел, как забрасывают комьями влажной земли его единственного друга»… «По свидетельству директора одной из школ, какой-то пятиклассник недавно предположил, что убийца может быть полицейским. Эта идея не столь уж невероятна, признают следователи».

Молодой миллионер-неврастеник. Удивительно, сколько ничего не значащих слов придумали люди! Сострадание, участие, человеколюбие… Вы представляете себе нормального человека, о котором можно во всеуслышание заявить: вот он человеколюбив?

Субретка. Он еще говорил: «Законченными злодеями всегда выглядят честные люди. Потому что они не лгут. Для среднего человека, говорил он, не погрязший во лжи ближний — зрелище анормальное, непонятное. А все непонятное — страшно».

Бизнесмен-банкрот. К власти психически ненормальные приходят редко. Значит, все, что ни есть на Земле, дело рук нормальных людей… Однако какая расширительная штука — норма. Любить и ненавидеть — норма. Красть и дарить — норма. Убивать и спасать — норма. Лгать и умирать за правду — норма.

Сумасшедший полковник. И нормальный человек может путаться, менять мнение сто раз за пять минут…

Садовник-аскет. У меня сейчас такой период жизни, когда что-то путать — было бы непозволительной роскошью… Я вообще по звуку выстрела и калибр могу назвать.

Жизнерадостный интурист. Я никого и никогда не слушал так внимательно! И с таким удовольствием!

Переводчик. Вот кого надо бояться… Ничего не могу понять. Кто прав, кто виноват?

Человек в штатском. Особенных людей нет. Их создают, для того чтобы массы цепенели в сознании собственного ничтожества. Все зависит от условий, в которые поставят человека. Поставь самого заурядного, наиобыкновеннейшего человека в необыкновенные условия, и он станет необыкновенным. Пускай он один наделает столько глупостей, сколько не снится нормальному человеку с улицы, его