Виктор Черняк - Выездной !

Черняк Виктор

Выездной !

Виктор ЧЕРНЯК

ВЫЕЗДНОЙ!

В толстотомном Дале слово это отсутствует, ближайший в алфавитном ряду сосед - выегозить. Выегозить толкуется как взять или получить что-либо лестью, вкрадчивостью, выюлить, взять беспокойной суетой, что вполне нас устраивает, как возможное пролитие света на понятие выездной.

Пример первый. Некто выезжает на рыбалку. Выездной ли он? Ответ: нет, перед нами рыбак. Пример второй. Некто выезжает в город за покупками. Выездной ли он? Ответ: нет, всего лишь покупатель, клиент, ближайшая жертва торговой сети. Пример третий. Некто выезжает за город, скажем в Малаховку. Выездной ли он? Ответ: нет, горожанин, отправился на лоно природы. Четвертый пример. Некто выезжает в инспекционную поездку на Урал. Выездной ли он? Ответ: нет, человек направлен в командировку. Пример пятый. Некто выезжает из конюшни верхом на лошади. Выездной ли он? Ответ: нет, перед нами наездник или человек, увлеченный конным спортом. Пример шестой. Некто отправляется в Париж, заметьте, не туристом. О!.. Соберитесь... сейчас проклюнется искомое... Вот и живой человек перед нами - румяный, довольный, играет добряка, а может и есть таковский, что ему кручиниться? Пример шестой обещает стать поучительным...

Все вещи, которые не продавались в

магазинах, но носят люди, кто-то привез.

Ни одна вещь, которую человек носит, но

не привез себе сам, не досталась ему

бесплатно.

Ни один из магнитофонов, фотоаппаратов,

телевизоров, забивших полки комиссионных

магазинов, не пришел туда сам.

Наблюдения

Ездит по десять раз в году!

Из-за границы не вылезает!

Семь лет просидел в Икс-сити.

Мотается туда-сюда без конца.

Кто эти люди? Выездные!

Это профессия? Нет.

Ученое звание? Нет.

Общественная организация? Нет.

Кто же они?

Из подслушанного

Шпындро-школьник от Шпындро-взрослого отличался единственно ростом, других изменений, во всяком случае, внешних, замечалось не много: те же русые волосы, расчерченные косым пробором, те же васильково невинные глаза при неясной, будто ищущей похвалы улыбке, та же манера отводить взгляд и смотреть поверх голов, когда его загоняли в угол или не по его выходило; и, конечно, аккуратностью в одежде Шпындро поражал с детства и сейчас в разгаре средних лет костюм на нем, как влитой, ботинки, будто из распечатанной картонки, галстук вроде б неброский, но кто понимал толк в этих шейных хомутах, видел - чистый шелк, дорогущий, да и пошив не из тех, что в столешниковых джунглях путаются. Еще деталь не без многозначительности - Шпындро не стеснялся, как многие, прицеплять к лацкану значки с профилями вождей, знаменами и золотыми веточками.

Игорь Иванович Шпындро служил в учреждении, распахивающем двери за рубеж, не всем и не всегда, а в зависимости от умения ладить с начальством, как, впрочем, и везде заведено.

Инженерный диплом давал Шпындро формальные права занять должность при выездах, ждал воцарения неофит полгода и долгие шесть месяцев телефон в квартире тещи калился добела. Переговоры шли трудные. Шпындро не внимал, не старался понять, кто и как за него борется и что потребуют в замен от тещи, умеющей выказать полезность, в совершенстве овладевшей мастерством придавать своей персоне вес в чужих глазах, манипулируя именами и фамилиями людей, якобы запросто сиживающих за ее обильными столами. Теща дело сладила и в вечер перед выходом Шпындро в вожделенное присутствие наставляла - теперь не зевай! И зять не зевал. Не зевать не просто - все вокруг не зевали - требовалось не зевать лучше всех, убедительнее и главное так, чтобы купаясь в славе бескорыстия и простоты, не давать и малейшего повода к подозрению, что основная твоя работа в этих стенах, как и у других - не зевать! - изготовившись к броску за бугор.

Аккуратный мужик, сообщали друг другу о дебютанте закордонных набегов кадровики и перебирали неуверенно анкетные листы Шпындро - все в них как надо - даже оторопь брала: случаются же биографии, ни тебе лишнего развода, ни родственников непутевых, ни корни происхождения там всякие и разные не бросали тень на облик непервопроходца дальних земель. Прозрачен, как ограненный кристалл, и еще эти значки на лацкане: кадровиков пот прошибал.

Приходил Шпындро в безликий кабинет всегда за пятнадцать минут до, а покидал служебные стены через десять минут после и все уверовали, что личные полчаса тот щедро дарит обществу.

Дел водилось кот наплакал, переписка в основном, поначалу поток уснащенных грифами бумаг с размашистыми подписями испугал, но вскоре новичок смекнул - поток сам по себе, жизнь сама по себе, вроде знаменитых параллельных прямых, которые - если без выкрутасов, если не мудрить, никогда не пересекаются.

Шпындро научился терпеливо изучать остекленевшим оком представителей иноземельных фирм, предлагающих свой товар, и вовсе не смущался многоминутным молчанием, а чтобы придать значимость происходящему, медленно перебирал бумаги, с трудом отрывая от столешницы тонкие, а по его движениям судя, будто многопудовые листки, делал ручкой пометки в ежедневнике, а карандашом в блокноте, на задних страницах которого расписывал сроки посещения бани, сдачи белья в прачечную и дни игры в карты.

О чем он думал, медленно ощупывая глазами купцов? Может и об учительнице в седьмом классе, как бишь ее величали? Марь Пална? Точно... всегда табачищем несло, именно тогда Игорь решил не курить, не дело это, разит - того гляди с ног свалит, да и годы себе коротить разве умно... Марь Пална резанула как-то при всем честном народе, присмиревшем за партами, когда Шпындро прел у доски, дотлевал головешкой костра, не понимая, чего от него добиваются: "Ничего-то, Игорек, тебе в жизни не достичь, душа у тебя водяная, из жидкости вся как есть".

Водяная значит, ухмылялся сейчас Шпындро, разглядывая заискивающих купцов. А вот на тебе, Марь Пална, добился же, не инженерит по ящикам, уважаемый человек: стол, не самый-самый, но и не рядовой, телефон, должность, уж и побывал - хе-хе - в недурных набегах, определяет - люди от него зависят и какие. Не Марь Пална, в пенсионной нищете дотянувшая до скорбного часа! Полнокровные капиталисты в натуральную величину, улыбками так и сыпят, да и он не промах запустить пригоршню в ответ - безделица, ты вот выбей из него подпись... Закавыка! Простое вроде дело фамилию чиркануть, а ты уговори попробуй, чтобы легло на бумагу его первое затейливое "Ш" - тренировался еще в школе в последних классах, предвкушая, что настанет миг и его подпись в пору войдет, соком нальется, этаким наливным яблочком засветится, вожделенным для многих. Шпындро и ценим только подписью, боле за ним никаких достоинств не водилось, но вырвать ее дело болезненное, напоминающее схватку, хоть свои пытаются вырвать, хоть чужие - тут подход один, не уступать, не прослыть слабаком, дрогнешь пиши-пропало.

Клиент неуютно завис на кончике стула, Шпындро избегал заглядывать в водянистые глаза просителя, палец лениво скользил по графам проспекта, человек-шлагбаум видел, что продукция фирмы вовсе не дурна, даже лучше, чем то, что предлагали в последние месяцы, но натренированные губы привычно кривились в противоборстве издевки и правил хорошего тона: дребедень предлагаете, милейший, рухлядь! и кому? Шпындро!

Из головы не шел вчерашний звонок Колодца. Осел же этот Колодец! Говорил ему Шпындро не раз и не два: домой телефон забудь, звони матери моей, называй имя, представляйся чин-чинарем и бубни вроде в баню собрались, тогда сам Шпындро и отзвонит ответно.

Колодец служил приемщиком в комиссионном за городской чертой и кличку получил подходящую: ненасытность Колодца и впрямь не знала границ, все проваливалось - читай уходило или точнее продавалось - как в бездну; ему и сплавлял Шпындро ручки целыми рощами, а то и лесами, пакеты пластиковые, часы, сигареты и нераспечатанные бутылки хмельного зелья.

У Колодца со Шпындро сразу сладилось, пять лет назад Игорь решил ни от кого не зависеть, найти канал сбыта без посредников, зачем лишние люди - и навар пообгрызут, и неосторожные слова сорвутся; поползут слухи, сболтнут лишнее не к месту.

Крошечный комиссионный с пыльными витринами серел на станционной площади, в центре ее гоняли лохматые псы и старушки неопределенного возраста торговали подвявшими укропом и петрушкой, то и дело украдкой окуная пучки травы в бидон с водой. Шпындро купил лаково блестящую редиску и, отсчитывая мелочь бабульке, оглядывал монеты цепко, будто видел впервые, боясь передать лишнюю копейку, а краем взгляда проходился по надписи химическим карандашом: "Оценка! Вход со двора".

В давний уже первый раз Шпындро прибыл без товара, порожняком, поразведать что да как, взял только образцы для показа и выяснения цен. Игорь Иванович просочился в помещение оценки, сжимая в левой руке стремительно высыхающий и тускнеющий на глазах пучок редиса, а в правой пластиковый пакет подпольного коробейника.