Приют тайных соблазнов - Татьяна Нильсен
– Это не «Приют странников», а «Приют моральных уродцев» какой-то. Иногда я думаю, что каждый, когда идёт по жизни, встречает того, кого он заслуживает. Гад обязательно встретит гада, хороший человек идёт навстречу добру, и даже этот развязанный шоу-бизнес тусуется на одном поле. Ведь в «Персее» не появлялся народ с чистыми помыслами, а лишь ублюдки с набитыми карманами.
Как только конвоиры увели преступника, и полицейские решили обмыть это дело крепким кофе, но не тут-то было, дверь распахнулась, и в кабинет вихрем ворвался Синицын.
– Маргарита пропала, – с порога выпалил адвокат. – Вчера вышла с работы, села в машину и как в воду канула.
– А я вас предупреждал, – поднял палец Шапошников, – как только страсти утихнут, Новоскворецкая скроется с деньгами.
– Я не верю, что это она всё спланировала, – замотал головой Павел, – я был в Доме детского творчества, где она работает, разговаривал с людьми, и дежурная рассказала, что когда Маргарита подошла к машине, там уже ждал какой-то мужчина! Дежурная отвлеклась на пару секунд, а когда снова взглянула, то мужчина усадил Риту на заднее сиденье, а сам сел за руль её машины и уехал. Странно то, что Рита или потеряла сознание, или почувствовала себя плохо, потому что этот мужик запихивал её как безвольную куклу, сначала усадил, потом ноги забросил.
Шапошников и компания слушали его в пол уха, и Синицын уже начал раздражаться:
– Послушайте, ведь убийство Новоскворецкого не раскрыто. Ведь надо что-то делать!
Адвокат торопливо, часто сбиваясь, рассказал о том, что в коттедж кто-то проникал, а потом на Новоскворецкую было совершено нападение, и он нашёл её с пробитой головой, буквально за день до похорон мужа.
– В доме что-то пропало?
– Маргарита проверяла, ничего, – Синицын вздохнул, – Она ни за что не уехала бы одна! У неё есть душевнобольной ребёнок. Его поместили в частный пансионат на окраине Санкт- Петербурга.
– Ничего себе? – удивился Петрищев. – Вот это тайна! Даже компьютерщики, которые собирала материал об этой семье, не смогли раскопать этот факт.
– Они тщательно скрывали этого человека. Ему уже двадцать лет, и всю свою жизнь он провёл в пансионате. Столько же страдала Маргарита от того, что не может быть рядом со своим сыном.
– А что же она его не забрала? При тех бабках, которые имелись в этой семье, можно было позволить себе облагодетельствовать весь дурдом, – жёстко прокомментировал Шапошников.
Адвокат лишь пожал плечами:
– Иногда обстоятельства сильнее нас, – Павел вздохнул. – Теперь понятно, на что был способен Новоскворецкий! Он ограбил собственную жену.
– Ну, хорошо, – смилостивился Шапошников, он почти не сомневался, что адвокат прав. Однако кто отравил Новоскворецкого до сих пор не известно. – У вас есть ещё что-нибудь, за что можно зацепиться? Где она может быть? может у подруг?
– Вот только эти документы Маргариты, – Синицын достал из портфеля папку и положил на стол. – Может здесь есть хоть какая-то подсказка.
Все присутствующие полицейские ясно поняли, что адвокатом Синицыном движут не только профессиональные резоны, а мотивы более тонкого характера, связывающие его с клиенткой.
Глава 14
У Риты раскалывалась голова, она боялась пошевелиться, чтобы приступ боли снова не накрыл сознание. Постепенно в голове прояснялось, и она вспомнила лишь тот момент, когда вышла из Дома детского творчества и подошла к машине, не обращая внимания ни на что, потому что рылась в сумочке в поисках ключей. После этого память потерялась. Маргарита открыла глаза и попыталась подняться. Она находилась в узком, тёмном подвале, свет проникал из небольшого, застеклённого оконца прямо под потолком. Рита потёрла виски, мучительно хотелось пить. Она пошарила руками вокруг, потом поднялась и осмотрелась вокруг. Воды для неё никто не приберёг. Железная дверь, к которой вели ступени, оказалась запертой, как она её не трясла. Рита снова села на пол и задумалась, зачем она кому-то нужна, ведь у неё совершенно ничего не осталось. Если бы хотели убить, то не стали бы держать в подвале. Но почему ушло сознание и память, а сейчас так болит голова? Наверное, укол или хлороформ. За окошком света становилось всё меньше и меньше. Наконец железная дверь противно скрипнула и в подвал вошла фигура, в полутьме Рита не могла рассмотреть лица, как ни старалась. Когда мужчина заговорил, она точно поняла, что знает его. Голова снова заболела, потому что Рита мучительно старалась вспомнить, когда и где слышала этот голос и чувствовала этот запах.
– Послушай, у меня нет времени возиться с тобой, отдай то, что мне нужно и я, может, отпущу тебя.
– У меня ничего нет, – просипела Рита. – Что вам надо?
– Мне нужен листок с буквами и номерами, ты должна знать, где находится эта бумажка.
– Я ничего не знаю!
Человек не торопясь приблизился к ней и с размаху ударил в живот. В свете уходящего солнца Рита увидела знакомое лицо и охнула и от боли, и от невероятного удивления. Она, сжавшись, завалилась на пол, а мужик сухо сказал:
– Узнала меня! – он легко пнул в лицо носком ботинка. – Когда я приду сюда в следующий раз, это будет последний раз для тебя. Не испытывай моё терпение. В доме этого листка не оказалось, я перерыл каждый угол, значит у тебя.
Он присел возле неё на корточки, и в памяти снова всплыл давно знакомый запах одеколона. Рита не пыталась подняться, ей стало страшно, что нога снова больно коснётся тела.
– Твоё лицо изменилось, но ты не меняешь свои привычки. Где ты только достаёшь столько лет подряд этот дряной одеколон? – почти шёпотом сказала Рита, потом снизу вверх посмотрела на него и уже громче спросила. – За что ты меня так ненавидишь?
– А есть причина любить тебя? Ты кто? Кукушка! Сдала ребёнка в психушку, а сама наслаждалась жизнью! Таскалась по вечеринкам, спа-салонам, каталась на курорты, заводила любовников, – он поднялся и ещё раз носком ботинка пнул в лицо. – Сейчас ты вернулась к тому, с чем много лет назад появилась в Питере, а я заберу у тебя последнее. Не зли меня, лучше скажи, где этот листок. Спрятала у адвоката?
– Ты и это знаешь? – одними губами прошептала Рита.
– Про тебя я знаю всё! – он
