Владимир Гурвич - Челюсти пираньи
Ко мне в каюту спустился Курбатов.
— Как видите, я был прав, в выборе между любовью и деньгами, она выбрала смерть. Вашу смерть. Как ни прискорбно это звучит, но я вынужден поставить последнюю точку в этой затянувшейся пьесе. Мы привлекаем к себе слишком много внимания, того и гляди к нам пожалует полицейский патруль.
— Давайте подождем еще.
Он взглянул на часы.
— Даю вам последний шанс — еще три часа. Но они последние. Дальше сами знаете, что последует. А может, не стоит оттягивать, одно мгновение — и со всем покончено. Ей богу, это не так уж и плохо как кажется на первый взгляд. Я даже вам немножко завидую, от скольких неприятных забот вы будете избавлены в один миг. А вот мне еще предстоит выбраться из этой переделки. Да и дальше сплошная неизвестность. Вы человек в таких делах опытный, понимаете, как это нелегко. Так как?
— Подождем три часа.
Курбатов вздохнул.
— Я предполагал, что вы выберете этот вариант. Вы все еще надеетесь?
Я не стал это скрывать, кивнул головой.
— Что ж, утопающий хватается за соломинку. Таков закон жизни, хотя это глупый закон. Через три часа Шутник явится за вами.
Курбатов вдруг быстро вышел, я же остался один, не считая Эммануэль, со своими мыслями. До сих пор, несмотря на атаки сомнений, я был все же уверен, что Саша появится. Но сейчас надежды вдруг разом оставили меня. Каждый из нас делает свой выбор, и Саша — тоже. Есть вещи поважней, чем нахлынувшие на нас, словно тропический ливень, кратковременные чувства. Можно обойтись и без них. Тем более, она возглавляет большой концерн, от нее напрямую зависят судьбы тысяч людей. Более того, она будет права, если не внесет за меня выкуп, такое нецелевое использование денег кроме как неразумным нельзя признать. Да финансовая дисциплина не позволяет это сделать. Так значит смерть? Что ж, Курбатов в чем-то прав, от скольких хлопот я буду сразу избавлен. Не надо думать, чем заплатить арендную плату за мой офис, что делать со своим сыскным агентством, да и вообще как дальше жить… Все будет решено. Остается лишь пережить эти неприятные минуты, связанные со своим концом. Хотя кто сказал, что они неприятные, Курбатов обещал, что все будет сделано без мучений. Надеюсь, он выполнит свое слово.
Я посмотрел на часы; пока я предавался всем этим мыслям прошел почти час из подаренных мне трех… Мой взгляд упал на Эммануэль; она напряженно смотрела на меня и мне показалось, что она догадывается, что нас ожидает в самом скором времени. Ее-то за что, она оказалась случайным свидетелем, и смерть девушки не оправдана абсолютно ничем. Но ничего сделать я не мог, так как был снова связан по рукам и ногам, причем Шутник на этот раз особенно постарался.
Прошло еще полчаса. За это время абсолютно ничего не произошло. Каждая прошедшая минута уносила с собой последние остатки моей надежды.
Внезапно я услышал раздавшийся по рации голос. Она располагалась в небольшом помещении за тонкой перегородкой. Этот голос я бы узнал из миллиона других, так как он принадлежал самому дорогому, самому любимому мною человеку — Александре Ланиной.
Она вызывала на связь яхту. Я услышал, как поспешно ответил ей Курбатов.
Ланина сообщила, что через полчаса она выезжает на встречу с нами на катере и просила не удаляться далеко от берега. Курбатов ответил, что будет ее ждать недалеко от скалы. Скала, о которой он говорил, высовывалась из моря в милях двух от пристани.
Наша яхта и катер Ланиной прибыли на место встречи почти одновременно. Внезапно дверь в каюту отворилась и вошел Курбатов. Почему-то вид у него был не радостный, совсем не такой, какой должен быть у человека, который вот-вот разбогатеет аж на десять миллионов баксов.
— Она прибыла, — сообщил он. Достав нож, он перерезал пути на моих ногах, оставив руки связанными. — Выходите, — кивнул он мне и француженке.
Мы вышли на палубу. Катер качался на волнах в нескольких метрах от яхты. Я увидел свою любимую, в руках она держала большой аташе-кейс.
— Ну что, — крикнул Курбатов, — привезли?
— Здесь ровно столько сколько вы потребовали, — тоже в ответ прокричала она.
— Начинаем обмен.
— Начинаем.
— Давайте деньги.
— Пусть сначала на катер перейдет Эммануэль. Потом я отдам деньги, а вы отпустите Сашу.
— А вдруг в чемодане нет денег?
— А вдруг вы его не отпустите?
— Ладно, давайте пообещаем, что каждый поступит по отношению к другому честно, — предложил Курбатов.
— Я обещаю, — сказала Ланина.
— Я — тоже.
Курбатов довольно грубо толкнул француженку к краю палубы. Ланина подъехала поближе и теперь ее катер и яхту разделял какой-нибудь метр. Эммануэль посмотрела на меня — и прыгнула на катер. Будь ситуация несколько иной я бы восхитился тому с какой грацией и ловкостью она это проделала.
— Теперь ваш ход, — прокричал Курбатов.
Саша бросила ему чемодан, Курбатов ловко поймал его.
Внезапно все словно замерли, ожидая, что будет дальше. Я переводил взгляд с Курбатова на Шутника и обратно. Их застывшие фигуры вызывали во мне смутное опасение. Я медленно двинулся к краю кормы. До того как прыгнуть мне оставалось пройти еще три шага. Я преодолел это расстояние и сделал вид, что готовлюсь к прыжку. Внезапно в руках Шутника появился стремительно выхваченный им из-за пояса пистолет. Но направлен он был не на меня, а на Ланину. У меня оставался единственный шанс: я оторвался от палубы и полетел ногами вперед. Мой удар по Шутнику на какую-то долю секунды опередил его выстрел. Мы оба оказались в море. Но так как руки у меня были связаны, то держаться в воде мне было гораздо тяжелей.
На мое счастье Шутник не сделал попытки меня утопить, а стал поспешно карабкаться на борт яхты. Саша и Эммануэль совместными усилиями вытащили меня из воды. Наконец я оказался на катере. Ланина включила мотор, и наше небольшое, но скоростное суденышко, устремилась к берегу.
— Поверьте, я этого не хотел, он это сделал сам! — вдруг закричал Курбатов. — Я хотел все по-честному.
Катер был очень быстроходный, и мы за считанные минуты оказались на изрядном удалении от яхты. Я последний раз посмотрел на нее; Курбатов по-прежнему стоял на корме и глядел нам вслед. Почему-то я был уверен, что вижу его в последний раз.
Глава двадцать первая
Наконец все формальности закончились, и автобус повез нас на посадку в самолет. Мы расположились в удобных креслах, посмотрели друг на друга и одновременно улыбнулись. Так получилось, что после моего освобождения мы провели вместе очень мало времени, ибо как обычно у Саши оказалось масса дел. Ей пришлось повторно проводить часть переговоров, так как в связи с заплаченным за меня выкупом финансовая сторона сделок требовала изменений. И только сейчас мы наконец, сидя в салоне авиалайнера, остались наедине.
За последние дни Саша осунулась, под глазами пролегли тени. Впрочем, такой слегка измененный облик ничуть не портил ее, а только придавал ею внешности новый оттенок. Теперь я знал, что она может выглядеть и таким вот образом.
— Слава богу, мы летим в Москву, — вдруг с каким-то облегчением произнесла она и положила свою ладонь на мою. — Еще никогда в жизни я так не уставала.
— Это я виноват в твоих волнениях. Я допустил большую ошибку, я не должен был оставлять тебя одну ни на минуту. Если бы я этого не сделал, то всей бы этой истории с десятью миллионами могло бы и не быть.
Она серьезно посмотрела на меня.
— Ты ни в чем не виноват, наоборот, ты вновь спас меня. А все предугадать невозможно. Нам было хорошо, и мы проявили беспечность. Вот и заплатили за нее. Но я нисколечко не жалею ни о тех днях, ни от отданных им деньгах.
Я почувствовал волнение и в знак благодарности поцеловал ее.
— Скажи, эти события сильно повредили твоим планам, выкуп нанес большой урон концерну?
— Урон большой, — вздохнула Саша. — Все соглашения на поставку оборудования пришлось отложить до тех пор, пока мы не найдем чем их оплатить. А это будет непросто, свободных денег у нас нет.
Я понял: настал момент произнести то, что мучило меня все эти дни.
— И все же все ли ты тогда до конца обдумала, был ли смысл платить за меня такой гигантский выкуп? Стою ли я и наши отношения таких денег?
Такой резкой ее реакции я, честно говоря, не ожидал, Ланина вскочила со своего кресла и, не обращая внимания на изумленных пассажиров, закричала:
— Да как ты смеешь такое говорить, ты даже отдалено не представляешь, что я пережила за эти дни!
Я тоже вскочил с кресла и попытался ее усадить. Сделать мне это удалось не сразу и не без больших усилий.
— Извини, но я должен был тебя об этом спросить, меня постоянно мучила эта мысль. И Курбатов мне на яхте все время ее внушал.
— Он и его сообщник страшные преступники, газеты писали, что в окрестностях Парижа найден труп неизвестного мужчины. Я узнала его на фотографии; это Барон. Перед смертью он был избит.
