При попытке выйти замуж - Анна Жановна Малышева

— Так для вас все это не новость? — перебила его Лида. — Вы знали?

— Не только знал, — важно ответил Майонез, — но и был одним из инициаторов.

— А другим инициатором, разумеется, был Савельченко, — догадалась я.

— Ничего удивительного, — подключился к дискуссии Сева. — Но я не могу понять, как главный-то на это пошел?

— Он пока ничего об этом не знает, — сказал Май-онез и расплылся в илиотской улыбке. — Ничего.

Мы опять недоуменно уставились друг на друга. В газете введены новые правила оплаты труда сотрудников, а главный редактор ничего про это не знает? Что-то немыслимое.

Сева подбородком указал нам с Лизой на дверь, и мы тихонько, один за другим, вышли из отдела.

— Вы что-нибудь понимаете? — шепотом спросила Лида.

— Видимо, тучи опять сгушаются, и идет передел собственности без учета интересов нашего Юрия Сергеевича, — тоже шепотом ответил Сева. — Возможно, они боятся его увольнять, а хочется. Вот и решили создать ему невыносимые условия для работы. Будут вводить все новые и новые глупые правила, третировать его любимчиков, — Сева выразительно посмотрел на меня, — короче, сделают все, чтобы он сам хлопнул дверью и ушел.

Для того чтобы развеять ненужные опасения и все выяснить, решено было послать меня к главному. Повод у меня был — я пришла поблагодарить за автомобиль и за отважного Мишу.

Мохов был спокоен и уверен в себе. Он молча выслушал мои «спасибо, Юрий Сергеевич, вы меня просто спасли» и тут же, не дожидаясь, пока я уйду, углубился в лежащие перед ним бумаги. Меня это не то чтобы обидело, но уж точно удивило, потому что наш главный редактор не только считался, но и был на самом деле вежливым человеком. Потоптавшись перед его столом с минуту, я сочла за благо откланяться. Но когда я открыла дверь и решительно шагнула через порог, главный сказал мне в спину:

— Что бы ни происходило в редакции — не суетитесь. И не спешите с выводами и тем более с решениями. Все будет хорошо.

Я оглянулась, но он сидел в прежней позе, не поднимая головы.

Сидеть и дожидаться новостей на рабочем месте — занятие изнурительное и тягостное, поэтому я наврала Майонезу, что в МУРе — страшно важный брифинг, и поехала к Васе. Дежурный в пятом подъезде по-свойски подмигнул мне и, со словами: «Приехали, уже приехали», галантно распахнул передо мной дверь. В убойном отделе, однако, я никого не застала. Точнее, никого из сотрудников. Зато около батареи в картонной коробке мирно спал и похрапывал во сне рыжий щенок. Само по себе зрелище трогательное, но, вместо того чтобы умиляться, я замерла на пороге в полном недоумении и даже в тревоге.

Щенка, который храпел в коробке у батареи, звали Георгин, а по-простому — Гоша. Неделю назад мы вместе с ним встретили Новый год на одной гостеприимной даче, где Гоша и остался для последующей передачи «в хорошие руки».

Как, хотелось бы спросить, Гоша оказался в МУРе? Арестовали? Проходил свидетелем по делу? Явился с повинной?

Первое, что пришло мне в голову: Вася, ведомый тупой ревностью, выследил меня, втерся в доверие к Вениамину Гавриловичу и забрал у него Гошу. Зачем? Не знаю, но капитан Коновалов регулярно совершает поступки, в которых нет ни малейшего смысла. Щенка у Ильина он мог забрать просто из вредности.

Только вот… Если под «хорошими руками», куда был отправлен Гоша, Ильин подразумевал руки капитана Коновалова, то непонятно, почему Вася целую неделю молчал о своем приобретении? Если же щенок появился здесь сегодня, то, хотелось бы узнать, где он провел последнюю неделю и почему решил поменять свое место жительства и переехать в картонную коробку, расположенную в отделе по расследованию убийств?

— И что это ты здесь отсвечиваешь? — Вася вынырнул из темноты коридора.

— Вась, — я постаралась, чтобы мой голос звучал ласково и проникновенно. — Это твоя собака?

— Типа того. — Вася с хрустом потянулся и, глядя на щенка с несвойственной ему нежностью, добавил: — Вот, имя придумываем. Хотели назвать Сережей, в честь товарища полковника Зайцева, но не рискнули. Ты какие еще хорошие собачьи имена знаешь?

Я присела на корточки около коробки.

— Имен собачьих много, но, видишь ли, этого шенка две недели назад назвали в честь следователя прокуратуры Георгия Малкина. И он на свое имя, кстати, отзывается.

— Кто, Малкин? — тупо спросил Вася.

— И Малкин тоже, — кивнула я. — И этот. Вот, смотри…

И я тихонечко позвала: «Го-ша!»

Гоша бодро, как будто и не спал, вскочил, завилял хвостом и полез ко мне целоваться.

— Ха! — Вася недоверчиво хмыкнул. — Я так тоже могу.

— Как? — уточнила я, в то время как Гоша слизывал с моего лица остатки утреннего макияжа.

— А так: подкрасться к собачке и гаркнуть у нее над ухом что-то. Конечно, животное проснется. Хотя потом, наверное, будет всю жизнь заикаться.

— Перестань, Вась, — я оторвалась наконец от Гоши и села за стол Леонида. — Перестань. Я не кричала, а тихонько позвала. Он откликнулся, потому что привык уже к своему имени. Верь мне. Имя, кстати, придумала не я, а вахтер газеты «Новости» Михаил Степанович.

— Это твой Гоша?! — наконец въехал Вася. — Твой?

— Да. Был мой. Теперь, оказывается, твой. Хотелось бы понять — как это получилось?

Вася вскочил и принялся нервно расхаживать по кабинету, бормоча, при этом: «Ах, вот оно… так-так-так… возможно, что… но тоже зацепка…»

Он так увлекся беседой с собой, что мне пришлось вмешаться и напомнить о своем присутствии:

— Вась, я тебе не мешаю?

Он посмотрел на меня раздраженно, но шастать по кабинету перестал.

— Кому ты его отдала?

— Одной зоозащитной организации, — не знаю почему, но мне категорически не хотелось называть Васе фамилию и место работы Вениамина Гавриловича. Вот не хотелось, и все тут.

— Поподробнее, — потребовал Вася.

— «Фауна», добровольная общественная организация, спасают кошек и собак. Им можно отдать животное, а они найдут ему хозяина.

— И как фамилия?.. — Вася смотрел на меня, как на врага. — Ну?

— Чья фамилия? — я продолжала прикидываться.

— Того человека, которому ты отдала Гошу.

Я сделала вид, что пытаюсь вспомнить.

— Хорошо. — Вася тяжело вздохнул, пересел на свой стол, открыл блокнот, взял ручку. — Я нашел этого щенка в том самом месте, откуда ты вчера еле ноги унесла. Ты там ползала около сарая, в котором люди были заперты. А рядом —