Якудза, или Когда и крабы плачут - Юрий Гайдук
Явно повеселевший парень отрицательно качнул головой.
— Честное слово, не знаю.
— Но хоть какие-нибудь наметки или подозрение?
— Нет, ничего не могу сказать, сам голову сломал, думая об этом.
— Голову, говоришь, сломал, — пожевав губами, повторил капитан. — Что, он был до такой степени дорог тебе или близок?
— Да как вам сказать… Вроде бы и не дорог, и не близок, но в отличие от того же Сохатого, который греб только под себя, любимого, он был настоящим авторитетом на фоне прочей шелупони, а это многого стоит. Но и это еще не всё — он видел перспективу развития нашего общего дела, и даже в нынешние времена, когда государство по-серьезному взялось за криминальный оборот в рыбной промышленности, он таки нашел тот единственно правильный выход, чтобы спасти наш бизнес.
— Та-ак, а это уже интересно, так что попрошу чуток подробнее от этого места.
— Да чего тут «подробнее»? Если проанализировать ту ситуацию, которая сложилась на японском рынке, то можно прийти к решению о расширении этого самого рынка с выходом на страны Юго-Восточной Азии и в первую очередь — на Южную Корею.
— А почему именно на Южную, а не на Северную, которая к нам гораздо ближе буквально по всем параметрам?
— Это так кажется, что она ближе, а на самом деле она ой как далека от нас, да и проблем с их погранцами не оберешься.
— И что, он что-нибудь сумел провернуть с корейцами?
— Ну, не то чтобы «провернуть», но наметки для этого были более чем серьезные, и если бы он остался жив…
Он замолчал, но и без этого было ясно, что он действительно озадачен гибелью Мессера и, возможно, даже переживает в силу своей натуры.
— Что, рыбный порт в Пусане и более плотная связка с пусанскими мафиози? — спросил Юрлин.
— А вы откуда знаете?
— От верблюда. Ты мне лучше скажи, ты-то откуда знаешь про эти подробности?
— Так ведь Роман Михалыч советовался со мной по этому поводу.
— Советовался с тобой? А ты, случаем, палку не перегибаешь?
— А чего тут удивительного? К вашему сведению, я все-таки на юриста учусь, причем третий курс заканчиваю, и уже малость разбираюсь в международном праве. Правда, с тем, что задумал Роман Михалыч, были кое-какие нюансы, и вот тогда-то он и приказал мне, чтобы я изучил нужный нам раздел международного права, а в качестве поощрения посадил меня на твердый гонорар.
— И теперь значит, когда его не стало… — Капитан потер лоб, но понимая, что ничего более конкретного он из Хомяка выжать не сможет, перевел опрос в иную плоскость: — Ладно, оставим эту тему на другой раз, а теперь скажи мне вот что: Гамазин, он хоть что-нибудь говорит о покушении на Мессера? Хоть какие-нибудь версии озвучил?
— Ни-че-го, — качнул головой осведомитель, — поднял на ноги весь свой ЧОП и землю роет в поисках киллера.
— Даже так, «землю роет». Что ж, и его понять можно. Но скажи ты мне по честности, что теперь будет с группировкой, которая, если верить твоим словам, полностью держалась на авторитете и деловых связях Мессера? Распадется на более мелкие группировки или все-таки ее подхватит кто-то более ушлый и удачливый, нежели твой любимый Роман Михалыч?
— А вот насчет «распадется», это уж увольте, гражданин капитан, — хмыкнул Хомяк, пропустив мимо ушей «любимого Роман Михалыча», — бразды правления уже перевел на себя все тот же Гамазин, и, если я не ошибаюсь, он даже намерен переехать жить в тот коттедж, в котором проживал Роман Михалыч.
Отпустив парня, который тут же направил свои стопы к магазину, чтобы отовариться коробкой пива, Юрлин прозвонился Агееву:
— Я тут встречался с одним человечком, который поведал мне кое-какую информацию по интересующему нас вопросу, так что…
— Так чего ж ты тянешь? — возмущению Андрея, казалось, не будет предела. — Жду!
— А как насчет кофия или, на крайний случай, стакан чая? А то ведь я с самого утра словно пес цепной, оставшийся без хозяина.
— Что, опять голоден?
— «Голоден», — пробурчал капитан, — это слишком мягко сказано — очень голоден.
— Ладно, будут тебе и бутерброды с колбасой, и кофиё с сахаром, так что жду.
Позволив оперу выпить без особой спешки кофе и закусить его тремя бутербродами с колбасой, полковник сдвинул тарелки на край журнального столика и только после этого спросил, усмехнувшись:
— Ну что, наелся, надеюсь? — Еще не было случая, чтобы капитан полиции Глеб Юрлин не перекусил «чем бог послал» в его кабинете, и тот всегда держал на этот случай батон белого хлеба, колбасу, сыр и пачку масла в холодильнике, оттого и не торопил весьма уважаемого им опера, славившегося созданием более чем активной агентурной сети по Сахалину, включая и Курильские острова.
— Как говорят в Париже, перекусил малость, — хмыкнул Юрлин, скосив глаза на бутерброды с сыром, — а то ведь я действительно с самого утра ничего не ел. Так что теперь можно и к делу перейти.
Обстоятельно пересказав свой разговор с Хомяком, он откинулся на спинку кресла и, чуть подумав, добавил:
— Ну, пока вы будете осмысливать всё то, что я вам поведал, я бы еще кофия выпил. Так не изволите ли приказать…
— Да, конечно, кофе, а я действительно попытаюсь осмыслить твою информацию.
Капитан любил эти минуты, когда Агеев анализировал озвученные данные, а он наслаждался очередной порцией напитка, который в ведомстве полковника Агеева умели варить как нигде лучше. И уже допивая кофе, заметил, что хозяин кабинета зациклился на чем-то, видимо, весьма любопытном, на что он, Юрлин, не обратил внимания.
— Слушаю вас, Андрей Григорьевич.
— Как считаешь, что сейчас самое главное в раскрутке убийства Мессера?
— Поиск исполнителя, и я уже готов рыть землю.
— Вот и я о том же, поиск исполнителя. А найдем киллера — выйдем и на заказчика, тем более уже совершенно ясно, что кто-то весьма крутой и непомерно активный пытается перехватить бизнес, и этот кто-то…
— А учитывая то, что в это же время замочили управляющего в Немуро, то этот бизнес пытаются перехватить не только у Мессера, но и у вдовы Ложникова, — не удержался, чтобы не вставить свою «правку» Юрлин.
— Да, и у Японочки тоже, и все это вместе взятое… Кстати, а с чего конкретно думаешь
